Девятая жизнь кошки. Прелюдия

– Я пошел в проект поэтому. Чтобы разрушить робкого себя.

– Возможно, ты перестарался, - сухо отвечаю я.

– Время покажет. Ты рассердилась?

– Я пока не знаю, но теперь моя очередь требовать нарушения правил. Я сейчас позвоню на работу, скажусь больной и попрошу день отлежаться. Больничный так будет выглядеть достовернее. Ты проведешь день со мной. И если мы не убьем друг друга за день, то на поездку я соглашусь. А то слишком много сюрпризов для меня.

– А ты, оказывается, стерва!

– Ага! Нам многое предстоит узнать друг о друге.

– По рукам, но чем именно займемся мы сегодня решать буду я.

– Что ж, справедливо. Только не выходя из дома, я же больна.

– Звони. А я пока сварю нам кофе, - он целует меня в лоб и нагишом отправляется в кухню. Я ловлю себя на том, что сияю.

Мне нужно несколько минут, чтобы настроиться на звонок, который должен выглядеть достоверным. Я прикидываюсь больной ради отгула. В этом есть своеобразная прелесть - заплыть за буек, тщательно установленный мной и укрепляемый несколько лет. Возбуждение и тревога бескрайнего моря вселились в меня. Но пока у меня еще не возникает твердого ощущения, что я управляю происходящим. Скорее, я плыву по течению. Хоть и за границей безопасной зоны.

На работе не возникает и малейшего сомнения в моих словах. Благо, ревизия была вчера, иначе мне в любом случае пришлось бы выйти хотя бы на час. С кухни доносится бодрящий запах. Я подсчитываю свои сбережения, и понимаю, что их за глаза хватит на недельную поездку вдвоем на наше побережье. Я готова оплатить ее сама. Ради этого давно забытого чувства свободы. В А. есть что-то особенное. То, что когда-то кажется было у меня, но я потеряла это. Щемящая тоска сообщает мне о том, что эта потеря невосполнима, но мне так хочется возвратить ее себе.

Я иду на кухню почти танцующей походкой, не накинув на себя ничего, чтобы прикрыть наготу. Я чувствую себя рядом с ним прекрасной, хотя мне даже страшно подумать о нашей разнице в возрасте. Прямо сейчас это не имеет никакого значения для меня. Какие-то глупые цифры, записанные в паспорте. Мы молча пьем кофе. И каждый погружен в свои мысли. Но я все равно чувствую его присутствие всей собой.

– Я хочу многое с тобой попробовать. Не многое. Все, что хочу. Ты готова?

– Я не знаю. Мне надо знать, что именно.

– Просто скажи 'готова!'

– Готова к чему?! Мало ли что в твоей голове? Мало ли что ты себе нафантазировал за эти годы?! Как я могу соглашаться непонятно на что?!, - выхожу из себя я.

– Просто скажи 'готова', - также спокойно продолжает он. И уже второй раз в ответ на его спокойствие гнев отпускает меня также внезапно, как и появился. Мне не от чего защищаться, я чувствую, что хочу этого. Хочу попробовать с ним все, чего он пожелает. Я замолкаю. Медленно осматриваю его. Вдыхаю. И прыгаю в воду.

– Я готова....

– Допивай кофе. И приступим.

Я киваю. Краска заливает мое лицо. Мне стыдно обнаруживать ту себя, которую я, кажется, совсем не знаю. Стыдно и волнительно. Я соврала на работе. Мне предстоит врать при опросе в воскресенье, а это уже куда более серьезная история. Самое удивительное в во всем этом нагромождении лжи - удовольствие от хождения по краю.

9

Удивительно, как по-разному мы переживаем время. Иногда, оно сжимается в крошечную точку, и как ни рассматривай ее, не вычленишь деталей. Иногда, раскрывается, как бутон розы, многократно увеличиваясь в объеме. Три дня пролетели, как многоточие, если смотреть на них в обратном направлении. Но внутри этих суток время казалось бесконечным. Предстоящие воскресные отчеты заполонили все мысли, и лишь присутствие А. ненадолго выгоняло их. Нужна была все более и более сильная стимуляция, чтобы не пропускать их в сознание. Но стоило воскресенью наступить, как меня посетило совершенное спокойствие. Я врала так достоверно, будто занималась этим всю жизнь. За этой волной тревоги обнаружилась новая, связанная с поездкой. А. забраковал мой чемодан и предложил прокатиться в магазин за рюкзаком и прочим подобным инвентарем. Судя по списку нам предстоял поход, а не морской тихий отдых. На все мои вопросы он предлагал мне немного потерпеть и попробовать отпустить контроль, коли уж я приняла решение ехать. Все, что мне было известно в воскресенье вечером, - это город нашего прилета. Я никогда там не была, и интерес к новому месту будоражил меня не меньше предстоящей недели вдвоем.

В самолете я пытаюсь связать произошедшее со мной за последние несколько недель в какую-то цельную картину, но она рассыпается как песочный замок под тяжелым армейским ботинком. Я осознаю бесплодность попыток, и просто смотрю на виднеющуюся землю: прямоугольники, треугольники, квадраты с предельно ровными границами. Высота выпрямляет все неровности и закругления. В мире, видимом из самолета, плавные линии остаются лишь у небесных явлений. Как же мне не хватает такой четкости при взгляде на мою жизнь. Я бы могла путешествовать по ее цветной карте и парить над самыми красивыми местами, а над неприятными набирать высоту пока они не перестанут быть различимыми. Но сейчас между мной, летящей на самолете, и моей жизнью, затянутое облаками небо. Иногда в них обнаруживаются прорехи, или ветер ненадолго отгоняет их, и тогда я могу различить что-то далеко внизу. Но чаще я отрезана от земли фантастически красивой, но все-таки маскирующей картиной.

Полет недолог, южный город еще спит, когда мы выходим из здания аэропорта. Нас ждет такси. Трасса, уже с раннего утра заполненная фурами. Лиман. И, наконец, море! Я удивляюсь выцветшему зеленому буйной растительности. Она выглядит измученной солнцем, но при этом не спешит желтеть. Даже знакомые березы здесь совсем другие, им словно приходится выживать на чужбине. Город тоже утомлен, это заметно по ленивым неспешным движениям местных людей, отдыхающие видимо еще спят. Сезон заканчивается, скоро весь лишний людской поток схлынет отсюда, и наступят долгие месяцы межсезонья. Но пока еще куется горячее железо ласковых теплых дней.

Город остается позади, а мы все едем вдоль моря. То тут, то там, словно грибы после дождя, появляются невысокие холмы. Дорога начинает петлять, то скрывая море от нас, то вновь открывая его взгляду. Краски моря, в отличие от красок растений, напротив стали насыщеннее, ярче, притягательнее. Хочется остановить машину и броситься навстречу его кобальтовой сини. Мы проезжаем еще пару поселков. Холмы начинают обрастать лесом, а берега - скалами. Дорога здесь уже близка к серпантину, начинает кружиться голова и закладывать уши, как перед нами вырастает шлагбаум. Кажется, мы на месте.

Мы ехали всего сорок минут, не больше, а здесь ощутимо жарче, чем возле аэропорта. Какой-то удивительный, хвойно-сладкий, незнакомый мне запах пронизывает бухту. Небольшая стоянка перед шлагбаумом забита машинами под завязку. Над дорогой расположились несколько гостиниц. А. рассчитывается с водителем и оборачивается ко мне.

– Мы почти приехали. Устала?

– Немного. Очень хочу окунуться. Где мы будем жить?

– Потерпи еще совсем немного. Остался последний отрезок.
– он берет меня за руку и притягивает к себе, я опираюсь на него всем телом, и понимаю, насколько я все-таки устала.
– Надо сделать пеший переход. Пойдем?

– Ага.
– я нехотя натягиваю на себя тяжелый рюкзак. Проходим шлагбаум, перед нами ряд кафешек и небольшой магазин.

– Нам нужно перекусить здесь, и запастись продуктами, и еще местными деньгами.

– Это как???

– Вот так. Здесь особенная валюта.
– Я жду его за дверью магазина, рассматриваю окрестности. На горке виднеется несколько палаток, а под горой расположен кемпинг. Теперь, точно здесь. Я никогда не пользовалась таким видом отдыха. Даже интересно попробовать. Он выходит, согнувшись под тяжестью рюкзака. И мы направляемся в кафе. Здесь еще нет посетителей, но еда уже готова. Столики расположены прямо на берегу моря. Я еще не успела проголодаться, и гораздо больше хочу спать, чем есть, но понимаю, что обед может быть нескоро, и запихиваю в себя запеканку. Солнце уже нещадно припекает, я тороплю его.