Девятая жизнь кошки. Прелюдия

Я - заложник собственного внутреннего вихря превращения в женщину. Мои близкие удивительно слепы к этим изменениям, а мои ровесники, наоборот, предельно чувствительны к ним. Я не умею обращаться с тем, что мне непонятно. И мне не по силам управлять этим. Сегодняшний ветер дует в сторону пропасти.

В нашем районе есть мальчик, улыбка которого усиливает этот вихрь в разы и одновременно привязывает к одному месту. Теперь я смерч в процессе засасывания в себя его внимания. И пока я не наполнюсь, мне не отодвинуться ни на шаг. Сейчас он не один, но для меня это не имеет значения. За его пределами все размываются, я подхожу. Нелепая болтовня на поверхности, и концентрированный запах возбуждения внутри. У подростков острый нюх, они чуют то, что внутри меня.

Я все еще не в силах отодвинуться, хотя все мое нутро кричит об опасности. Я все еще смерч, и я все еще недостаточно полна. Им даже не нужно хватать меня за руки и вести куда-то, я покорно иду за ними, у меня нет воли для того, чтобы отсоединиться. Меня ведут на речку, по мосту, потом вниз в заросли травы. Я знаю, что это что-то ужасное. Но чем сильнее мой ужас, тем слабее моя воля. Меня уже нет в моем теле, я бреду следом, но не касаясь земли. Я просто фиксирую происходящее, чтобы позже стать свидетелем в собственном трибунале. Свидетелем, наблюдающим за тем, что здесь нет никакого принуждения. А, значит, состав преступления очевиден. Преступления против своего тела.

Двое зажимают меня между собой. Теперь это слоеный пирог тел. Еще двое стоят в стороне, являясь наблюдателями. Время останавливается, от меня отваливается кусочек, и катится к воде. Этого никто не видит, даже я сама. Он останется там на долгие годы пока сам не позовет на помощь, выбрав безопасность вместо одиночества.

Все мое тело ощупано их колючими пальцами. В точке, к которой прикасается чужая рука, мгновенно пропадает чувствительность. Через какое-то время не чувствую ничего. Ни ужаса, ни стыда, ни возбуждения, ни отвращения, ни ярости, ни боли. Сейчас вся власть только у них. Их четверо, я одна. И все-таки не это главная причина происходящего. Нарушены пропорции внутри меня. Любопытство сгубило кошку.

Память выключается, перегреваясь от накала вытесненных чувств. Вспышка - я окружена - вспышка - у меня между ног колотый лед - вспышка - их удивление моей невинностью - вспышка - я бегу домой. Я уверена, что ничего не случилось, ведь они отпустили меня, ничего мне не сделав. Расколотый мир я не принимаю в расчет.

Вот он мой, но какой-то незнакомый подъезд, лечу вверх по ступенькам. К счастью, дома никого. Я смотрю на себя в зеркало и не в силах себя узнать. Раньше я сомневалась лишь в принадлежности себе своего тела, а теперь я не узнаю своих глаз. В отражении не Я. Мне никому нельзя рассказывать о том, что произошло со мной. Я просто прячусь дома. Мне очень жаль, что дом нельзя носить с собой.

Я очнулась от интенсивной тряски.

– Герда, Гееерда, я здесь, - перед глазами все плывет, но через минуту собирается в испуганное лицо Пророка. Я, повинуясь порыву, крепко прижимаюсь к нему, чувствую его тепло, и рыдаю в голос. Он одной рукой гладит меня по спине, а другой крепко прижимает к себе, - Как ты сейчас?

– Я не знаю, пока не знаю, - всхлипываю я, замечаю, что вокруг нас уже ночь- что случилось со мной?

– Ты уснула, а потом очень громко плакала, потом начала визжать, и мы не могли тебя разбудить, - доносится откуда-то со стороны спокойный голос Рона, - с тобой такое впервые, да?

– Да.

– Это неудивительно. Добро пожаловать!
– я не понимаю, что он хочет сказать. Я совершенно обессилена, я молчу, я успокаиваюсь. Понимаю, что хочу умыться. Небо усеяно звездами. Несколько часов назад казалось, что все затянут тучи, но они исчезли неведомо куда. Луна, даже будучи ополовиненной, очень ярка. Мы молчим. Шумят волны.

– Можно к морю?
– я нарушаю долгое молчание

– Ты хочешь одна? Или тебе составить компанию?

– Одна я в темноте и шагу не ступлю, - меня пробирает холодком. И именно в этот момент из-за палатки доносится шорох и фырканье, - ой! Что это?

– Да, наверное, ночные гости, - Шут разжигает горелку, - здесь немало желающих поживиться. Они не опасны, не бойся. Только без еды можно утром остаться запросто. Я, пожалуй, останусь здесь.

– Я тоже, лень идти, - отзывается Рон.

– Пойдем, - берет меня за руку Пророк, - и я поражаюсь твердому теплу его руки.

– Только фонарь давай возьмем.

Вновь по узким тропкам, которые в темноте кажутся и вовсе непроходимыми, мы выныриваем на берег. Впереди всепоглощающая чернота, а на слева, на берегу мелькают какие-то огни, словно пляшут. Оттуда же раздается ритмичный стук.

– Барабаны, - отвечает на мой неозвученный вопрос Пророк, - и файеристы. Хочешь посмотреть поближе?

– Нет, я хочу к морю!

– Ну пойдем. Только заходи осторожно, здесь довольно скользкое и неровное дно.

– Да, я ведь купалась днем. Я пока не готова плыть, да я и никогда не плавала ночью. Давай просто посидим у воды.

– Я быстро окунусь, ты не против? А потом весь твой.

– Хорошо. Я тогда пока не буду тушить фонарь.

Он неспешно заходит в воду, и я остаюсь одна, прикованная к пятнам света в глубоком ночном мраке. Доносящийся ритм резонирует с моим пульсом, внутри меня тоже обнаруживаются музыканты. Им мало гулкого дерева барабанов. Громоздкая ударная установка заявляет о себе пронзительной партией. Я, почти замершая, сижу на берегу. Моя одинокая фигурка заметна издалека, подсвечивая фонарным лучом. И никакой сторонний наблюдатель не в силах услышать эту внутреннюю грохочущую феерию.

Вскоре внутренняя энергия достигает такой силы, что если не придать ей вектора, то, кажется, что все мои внутренности начнут хаотично перемещаться по телу. Я спускаюсь к воде, щупаю ее пальцами ног, относительно уже вызывающего легкие мурашки воздуха, вода кажется очень теплой. Мне хочется погрузиться еще глубже, но тут же я представляю, как буду, дрожа, покидать ее ласковое тепло. У меня нет с собой полотенца, и мне непросто будет согреться. Я не решаюсь идти дальше, и высматриваю Пророка, о котором на некоторое время даже забыла, сосредоточенная на своих ощущениях. Его нет достаточно долго, я волнуюсь, но вот его голова показывается на лунной дорожке. Он плывет почти бесшумно и при этом быстро. Уже совсем близко к берегу отправляет в мою сторону поток брызг.

– Присоединяйся! Вода чудесная.

– Нет, лучше ты выходи, я начинаю замерзать.

– Я тебя сейчас вряд ли согрею, только намочу.

– Все равно выходи.

Он подплывает почти к самому берегу прежде, чем встать на ноги. Еще раз обрызгивает меня, и разъединяется с чернотой. Вопреки моим ожиданиям он не съеживается, не начинает дрожать, ему не холодно. Я тоже раньше не отличалась высокой чувствительностью к прохладе. Все-таки мое тело никак не может привыкнуть к климатическим изменениям, лишь бы не заболеть.

– Давай пройдемся? Хочу согреться!

– Давай....

Дальнейшее молчание очень органично. Через него сейчас не могут пробиться не только мысли, но и образы. Я чувствую себя очень уставшей, но при этом пустой и свободной. Я много раз была на море, но никогда в жизни не видела такого ночного неба. Помимо привычных созвездий сотни невиданных прежде звезд придавали небу объем и безграничность. А мы вдвоем испускаем собственное сияние, заметное лишь при потушенном фонаре.

– Знаешь, я ведь тоже рыдал тут, - внезапно нарушает молчание Пророк, - до встречи с этим местом никогда не плакал, ну лет пять по меньшей мере. Был таким железным человеком. Слезы мне будто угрожали, можно было заржаветь и рассыпаться. А здесь и так воды немало. Живу и не ржавею. Тогда я почувствовал себя каменным, еще прочнее. Так мне тогда казалось. Пока однажды я камнем не пошел на дно. Сначала нырнул, а потом поддавшись непонятному для себя порыву решил вдохнуть воду. Я слабо помню, что потом было. Оказывается, за мной приглядывали, как за любым новичком тут. Мой поступок оказался неожиданным только для меня самого, чего-то подобного ждали. Вытащили, откачали. А потом я ревел двое суток почти беспрерывно. Просто не мог остановиться. Как будто что-то разорвалось внутри, какая-то прочная емкость, а там просто потоки воды. И как они в меня помещались? Так что в этом море есть и мои слезы. Вот так море из камней выжимает воду. Море и люди.