Девятая жизнь кошки. Прелюдия

Море видно отсюда, но выбрать правильный путь среди множества тропок непросто. И все же я выбираюсь из этого удивительного лабиринта к своей палатке. Все трое уже там. Убранство стола составляет несколько пивных бутылок, так вот что гремело в рюкзаке, и копченая мелкая рыбешка. Пророк делает приглашающий жест. Я молча сажусь, беру бутылку, делаю несколько глотков, и все жду обращенных ко мне вопросов, но ловлю только все те же взгляды. Тишина для меня непереносима, я обрываю паузу.

– Давайте познакомимся!
– говорю безадресно.

– К кому именно ты обращаешься?
– лукаво спрашивает незнакомец.

– К тебе, - пиво делает меня немного понаглее, и я не только выдерживаю его взгляд, но и сама смотрю не менее пристально.

– Вот это между вами страсти уже разгорелись, - хохоча вмешивается Рон, - ты за ней следи внимательнее, а то глазом моргнуть не успеешь, - обращается он к тому, кого еще с утра я знала, как А.

– Ей это полезно, - невозмутимо отвечает он Рону.

– Шут, - загорелый красавец кланяется. Я фыркаю, пытаясь скрыть усмешку. Зрелый мужчина, обозвавшийся шутом, вызывает у меня недоумение.

– Герда, - неожиданно для себя самой произношу я. Рон и Пророк удивленно переглядываются, - Ну не быть же мне действительно Снежкой, звучит, как собачья кличка.

– Вот и славненько, а то у нас совсем не осталось принцесс. Леда и Герда даже рифмуются отлично.
– Рон, похоже, всех женщин называет принцессами, наверное, и себя считая особой королевской крови, не меньше.

– Леда?

– Она где-то бродит, познакомитесь еще. Она правда не очень-то жалует женский пол, но может тебя и примет.

– Это чем я такая особенная?

– Ты приехала с Пророком, теперь у тебя кредит доверия.

– Ух ты! Я и не знала, что ты здесь такой авторитет, - в моем голосе появляются нотки флирта.

– Ты еще многого не знаешь. Хочешь окунуться?

– Да, я уже переоделась.

Все трое хмыкают, разглядев на мне купальник.

– Здесь так не принято, - они что правда думают, что я разденусь перед ними догола?!

– Мне все равно, - отрезаю я, беру полотенце и отправляюсь к морю. Раздеваюсь только у кромки воды, и неспешно шагаю в прозрачную синь. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к ее прохладе, чтобы не столь явной стала граница между нами. Чем глубже я погружаюсь в воду, тем дольше я готовлюсь к следующему шагу. Дно в этом месте в основном покрыто очень крупными камнями. На некоторых удается устойчиво стоять, а с некоторых соскальзывают ноги в щели между ними, и я едва-едва удерживаюсь в вертикальном положении. Я иду по дну, хотя сносно умею плавать. Иду, чтобы чувствовать опору под ногами. Пыль оставленного мной Города, путевая усталость, пыльца придорожных растений - все растворяется в морской воде без особых усилий. Позже она размочит мои представления о себе, мою репутацию, мой надежный свод правил. Морская вода - это тоже чьи-то слезы, именно потому она обладает живительной силой. А там, где есть жизнь, исчезает все намертво застывшее, пусть даже очень полезное когда-то. Все живое ежесекундно изменяется.

11

Когда я выхожу на берег, он перестает быть пустынным. Среди появившихся на нем людей лишь одна парочка облачена в купальные костюмы. Здесь действительно принято расхаживать голышом, они не соврали мне. Я расстилаю полотенце, натираюсь кремом, призванным защитить мою нежную белую кожу, и развязываю лямки верхней части купальника: мне не нужна спина в полосочку. Впервые за долгое время я чувствую себя совершенно расслабленной. Осенние солнечные лучи не обладают летней жалящей силой, но все же и с ними нужно быть аккуратной. Бессонная ночь дает о себе знать, и я опасаюсь задремать. Но мое одиночество длится недолго.

– Привет, Герда, - слышу я у себя над ухом, - мне сказали я найду тебя здесь. И узнаю по купальнику.

– Привет, - я разворачиваюсь. Передо мной девушка-подросток с еще угловатыми формами, белоснежные зубы ярко контрастируют со смуглой, почти черной кожей. Соломенные волосы уложены в аккуратную косу, толщиной с кулак. Губы растресканы до крови. В зеленых глазах сверкают хитрые огоньки. На ней нет ничего, даже обуви или украшений. Но сейчас у меня не вызывает это смущения. Ее нагота очень органична.

– Я Леда, меня попросили присмотреть за тобой, чтобы ты не превратилась в русалку.

– Да, мне уже рассказали о тебе. Приятно познакомиться, - я чувствую к ней непонятное расположение. Обычно я очень настороженно отношусь к новым знакомым, но сейчас это совершенно иначе.

– И я обязалась облегчить тебе переход из рамок цивилизации в наш дикий мирок.

– И как ты это сделаешь?

– Расскажу тебе, как мы живем. Здесь тоже существуют определенные правила. В основном они заключаются в том, что каждый делает то, что хочет, но все мы здесь против агрессии, да она обычно здесь и не задерживается. Нет нужды злиться, когда существует так мало ограничений. Мы за любовь. За бережное отношение к этому райскому природному уголку, до которого не успела дотянуться жадная рука. В общем, я твой персональный гид на несколько дней. Хочешь - пользуйся от души.

– Спасибо. Мне нужно осмотреться. Я сама не знаю, что делаю здесь. Пока не знаю.

– Пророк умеет заманивать и соблазнять, - ухмыляется она.

– Ты давно с ним знакома? И с остальными?

– Чем это можно измерить?
– прыскает она- скажем так, я знакома с ними глубоко. Кажется, ты начинаешь преображаться!
– ее взгляд скользит по моей груди, и только сейчас я замечаю, что она обнажена, верх давно сполз с нее, развязанные лямки не очень то прочны. Останавливаю свою первую реакцию - прикрыться и огрызнуться, мягко переваливаясь на другую чашу весов - смущенной радости и возбуждения.

– Иногда я быстро учусь, - говорю я вслух, раздумывая о том, какую роль играет пиво в ослаблении стыда. И подставляю солнцу теперь уже свой живот.
– Расскажи о себе что-нибудь. Почему ты Леда?

– Так меня назвал один человек, - она мрачнеет, - здесь его больше нет. Но он подарил мне имя, и меня. А ты? Герда спасала Кая. Неужели ты думаешь, что Пророк нуждается в спасении? Или Кай не он?

– Я сама не знаю, почему я выбрала такое имя. Рон предложил мне быть Снежкой, и я почти согласилась, а потом появилась Герда. Откуда-то...

– Любопытно. Ты действительно похожа на Герду, если я представлю себя Маленькой Разбойницей. Тебя хочется защищать от других, и ранить одновременно. Ладно, поглядим, где твоя Лапландия, здесь ты точно не замерзнешь. Даже если снимешь не только одежду. Сейчас припечет, если хочешь поспать, иди лучше в палатку или хотя бы под тент. Сгоревшая Герда это, конечно, забавно, но лучше о себе позаботиться.

– Да, я бы подремала часик.

Я торопливо собираю вещи, поглядывая на почти сухой элемент купальника. Что-то внутри меня провокативно предлагает остаться в таком виде, но я натягиваю на голое тело майку, отряхиваю прилипший песок с полотенца и иду в палатку, наслаждаться послеполуденным сном. Вокруг никого, в палатке похрапывает Пророк. Я прижимаюсь к нему всем телом, и проваливаюсь в негу сна.

12

Просыпаясь, ощущаю дикую жажду. Пророк продолжает крепко спать, похрапывая. Где же вода? Вытаскиваю рюкзак из палатки, чтобы не шуметь у него под ухом. Погода изменилась, низкие пушистые облака упрятали солнце. Его лучи больше не жалят, но на улице очень душно. Воздух плотный и маслянистый, его непросто вдыхать. В пластиковой бутылке не так много воды, как мне хотелось бы. Тело ломит после непривычного сна на твердой земле. Как же я проведу здесь четыре ночи?! Вспененные коврики, казавшиеся надежной прослойкой, далеки от привычного матрасного комфорта. Выпитая вода не облегчает жажду, я отправляюсь на ее поиски. Для начала в ту сторону, откуда появлялся Рон. Нужно пригнуться, чтобы протиснуться в природный, образованный надвигающимися друг на друга деревцами, шатер. Теперь понятно, почему они пожаловали нам тент, здесь он без надобности. Палатка, намного вместительнее нашей, но ветхая до безобразия. Ее 'коридор' завален разнообразной обувью: сланцы, треккинговые ботинки и даже некое подобие валенок. Несколько бревен треугольником ограничивают небольшой очаг. На ветках уже привычные ленточки, чуть поодаль - разнообразные тряпки, видимо служащие и одеждой, и полотенцами, и простынями. Вдоль очага на плетеной цветной циновке раскинув руки в стороны и чуть прикрыв глаза, отдыхает Шут. На мое появление он реагирует только легким шевелением губ, причем слова звучат громче и отчетливее, чем это можно было бы заподозрить, наблюдая за его артикуляцией.