Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— Вамъ не для чего искать негодяя, на котораго жалуется эта добрая дуэнья, и просить у меня позволенія вызвать его на бой, сказалъ Донъ-Кихоту герцогъ. Я считаю его уже вызваннымъ и берусь самъ не только увдомить его обо всемъ, но и заставить его принять этотъ вызовъ. — Я призову его къ отвту въ мой замокъ, и предоставлю здсь обимъ сторонамъ полное и свободное поле для объясненій, съ тмъ, чтобы он соблюли вс условія, предписываемыя исполнять въ подобныхъ обстоятельствахъ. Какъ всякій принцъ, дающій противникамъ свободное поле на своихъ владніяхъ, я сдлаю для каждаго изъ нихъ то, что мн велитъ справедливость.

— Съ этой охранительной грамотой и съ позволенія вашей свтлости, отвчалъ Донъ-Кихотъ, объявляю, что, отказываясь отъ привилегій своего званія, я нисхожу до званія оскорбителя, и соглашаюсь сразиться съ нимъ, какъ равный съ равнымъ, и хотя его нтъ теперь здсь, я тмъ не мене вызываю его на бой за неблагодарный поступокъ съ этой бдной дамой, которая была двушкой, но перестала быть ею, по вин ея соблазнителя. Вызывая на бой, я принуждаю его исполнить общаніе, данное имъ этой дам жениться на ней; если же онъ откажется, тогда пусть умретъ въ бою». Съ послднимъ словомъ рыцарь снялъ съ руки перчатку и бросилъ ее на средину залы. Герцогъ повторилъ, что онъ принимаетъ этотъ вызовъ отъ имени своего вассала и днемъ битвы назначаетъ шестой день отъ сего дня. Бой будетъ происходить на площади предъ замкомъ; противники должны быть вооружены рыцарскимъ оружіемъ: копьемъ, щитомъ, кольчугой и проч., которое будетъ предварительно осмотрно посредниками; въ немъ не должно быть талисмановъ, подлога и вообще какого бы то ни было обмана. Но прежде всего, добавилъ герцогъ, эта добрая дуэнья и эта скверная двушка должны передать свое дло въ руки господина Донъ-Кихота, иначе бой не можетъ состояться и вызовъ будетъ недйствителенъ.

— Я передаю его, отвтила дуэнья.

— И я тоже, прибавила смущенная, разстроенная, пристыженная дочь ея.

По совершеніи всхъ формальностей вызова, явившіяся съ жалобою женщины ушли, а герцогъ началъ обдумывать, что длать ему? По приказанію герцогини, съ дуэньей и ея дочерью въ замк должны были обращаться отнын не какъ съ служанками, а какъ съ дамами, искательницами приключеній, пришедшими въ замовъ искать правосудія; имъ отвели отдльное помщеніе и прислуживали, какъ гостямъ, въ великому удивленію другихъ женщинъ, не знавшихъ къ чему приведетъ сумазбродная выходка безстыдной дуэньи и ея обманутой дочери.

Въ эту минуту, какъ будто для того, чтобы блистательно окончить праздникъ и посл обда угостить великолпнымъ дессертомъ, въ залу вошелъ пажъ, носившій письмо и подарки Терез Пансо, жен губернатора Санчо Пансо. Невыразимо обрадовались ему герцогъ и герцогиня, нетерпливо желавшіе узнать, что случилось съ нимъ въ дорог, но пажъ сказалъ, что онъ не можетъ говорить при всхъ и передать всего въ нсколькихъ словахъ, поэтому онъ предложилъ ихъ сіятельствамъ распросить его наедин, а тмъ временемъ прочесть принесенныя имъ письма, которыя онъ передалъ герцогин. На одномъ изъ нихъ было написано: «Письмо госпож такой-то, герцогин, откуда — не знаю»; на другомъ: «Мужу моему Санчо Пансо, губернатору острова Бараторіи, да сохранитъ его Господь вмст со много на многія лта».

Нетерпливо желая поскоре прочесть ихъ, герцогиня быстро распечатала, пробжала одно письмо и, видя, что въ немъ нтъ никакихъ секретовъ, она громко прочла его герцогу и другимъ бывшимъ при ней лицамъ. Вотъ это письмо:

Письмо Терезы Пансо Герцогин.

«Много меня обрадовало письмо, написанное мн вашимъ величіемъ; правду сказать, я давно желала получить его. Коралловое ожерелье хорошо и красиво, а охотничіе платье моего мужа таково, что и промнять его ни на что нельзя. Вся наша деревня чрезвычайно обрадовалась, узнавши, что вы изволили сдлать мужа моего, Санчо, губернаторомъ, хотя никто этому не вритъ, въ особенности же священникъ, цирюльникъ и бакалавръ Самсонъ Кирраско. Но это меня не безпокоитъ. Лишь бы все было, какъ есть, и тогда пусть каждый говоритъ, что ему угодно. Если сказать правду, такъ безъ коралловъ и охотничьяго платья я сама не поврила бы, что мужъ мой, котораго считаютъ здсь большимъ дуракомъ, — губернаторъ, и никто представить себ не можетъ его никакимъ другимъ губернаторомъ, кром какъ губернаторомъ стада козъ. Но да не отступится отъ него только Богъ и да направляетъ Онъ стопы его, потому что въ этомъ нуждаются наши дти. Я же, дорогая госпожа души моей, чтобы осчастливить, какъ говорятъ, свой домъ, твердо ршилась, съ позволенія вашей милости, отправиться, развалившись въ карет, ко двору и уколоть этимъ глаза тысяч завистниковъ, которые явились уже у меня. Поэтому, прошу васъ, ваша свтлость, посовтуйте моему мужу прислать мн сколько-нибудь денегъ, но только побольше: при двор, я знаю, расходы велики. Хлбъ стоитъ реалъ, мясо тридцать мараведисовъ фунтъ, просто ужасъ. Если же мужъ мой не хочетъ, чтобы я прізжала, такъ пусть онъ поскоре извститъ меня объ этомъ; у меня ноги просятся уже въ дорогу. Подруги и сосдки мои говорятъ, что если я съ дочерью явлюсь разодтой при двор, то мужъ мой станетъ боле извстенъ черезъ меня, чмъ я черезъ моего мужа. Многія спросятъ тогда: «кто это детъ въ карет«, и одинъ изъ моихъ лакеевъ отвтитъ, «это дочь и жена Санчо Пансо, губернатора острова Бараторіи». Такимъ образомъ Санчо сдлается извстенъ; меня будутъ хвалить, а Римъ будетъ заботиться о васъ всхъ. Какъ мн досадно, что въ этомъ году не уродилось у насъ жолудей, но я все-таки сама набрала ихъ полъ корзины въ лсу, на подборъ одинъ къ одному, и посылаю ихъ вамъ. Больше этихъ я не нашла, и хотла бы только, чтобы они были въ страусовое яйцо. Не забывайте, ваше величіе, писать мн, а я постараюсь отвтить и увдомить васъ о моемъ здоровьи и обо всемъ, что длается у насъ въ сел, гд я остаюсь молиться Богу за вашу свтлость, да хранитъ онъ васъ и не забываетъ меня. Дочь моя Саншета и сынъ мой цалуютъ руки вашей милости».

«Та, которая больше желаетъ увидть вашу свтлость, чмъ писать вамъ.

«Ваша слуга

Тереза Пансо».

Письмо это вс прослушали съ большимъ удовольствіемъ, особенно герцогъ и герцогиня, попросившая у Донъ-Кихота позволенія прочесть письмо къ губернатору, воображая, какъ оно должно быть хорошо. Чтобы угодить хозяевамъ, Донъ-Кихотъ самъ распечаталъ это письмо. Вотъ что писала губернатору жена его:

Письмо Терезы Пансо мужу ея Санчо Пансо.

«Я получила письмо твое, души моей Санчо мой, и какъ христіанка католичка клянусь, что я чуть съ ума не сошла отъ радости, услыхавъ, что ты, отецъ мой, сталъ губернаторомъ, — право не знаю, какъ я на мст не умерла; неожиданная радость, ты знаешь, также легко убиваетъ, какъ и неожиданное горе; Саншета же юбку замочила и не почувствовала этого отъ радости. Я видла платье, которое ты прислалъ мн и надвала на шею коралловое ожерелье, присланное мн госпожею герцогинею; письма были въ моихъ рукахъ; посланный герцогини стоялъ у меня передъ глазами; и не смотря на то, мн все казалось, будто я вижу во сн все, что видла глазами и трогала руками; кто же таки могъ думать, что пастухъ сдлается губернаторомъ острова? Ты знаешь, милый мой, мать моя говорила, нужно много жить, чтобы много увидть. Говорю это потому, что надюсь еще больше увидть, если больше проживу, и думаю, что не успокоюсь, пока не увижу тебя откупщикомъ пошлинъ или сборщикомъ податей; это такія должности, что хоть чортъ и беретъ тхъ, которые дурно ведутъ дла, но деньги все-таки наживаются. Госпожа герцогиня передастъ теб о моемъ желаніи отправиться во двору. Подумай объ этомъ и извсти меня о твоемъ согласіи; я постараюсь сдлать теб честь, разъзжая въ карет.

Священникъ, цирюльникъ, бакалавръ и даже причетникъ врить не хотятъ, что ты губернаторъ; они говорятъ, будто все это такой же обманъ или очарованіе, какъ все, что приключается съ твоимъ господиномъ Донъ-Кихотомъ. Самсонъ говоритъ еще, что онъ отправится выбить изъ головы твоей губернаторство, а изъ мозговъ Донъ-Кихота его глупость. Смотрю я на свое коралловое ожерелье, да только смюсь и снимаю мрку съ твоего платья, чтобы передлать его для дочери. Я послала жолудей госпож герцогин, и хотла бы, чтобы они были золотые. Пришли ты мн какое-нибудь жемчужное ожерелье, если оно въ мод на твоемъ остров. Вотъ наши деревенскія новости: Барруска выдалъ свою дочь за одного маляра, пріхавшаго сюда срисовывать все, что онъ найдетъ. Муниципальный совтъ поручилъ ему срисовать королевскій гербъ, висящій надъ входомъ въ общинную управу; онъ спросилъ за эту работу два червонца, ему дали: онъ поработалъ восемь дней и черезъ восемь дней сказалъ, что онъ не можетъ нарисовать столько мелочей. Онъ возвратилъ деньги назадъ, и, не смотря на то, все-таки женился, какъ искусный маляръ; теперь, впрочемъ, онъ оставилъ уже кисть для заступа и отправляется съ нимъ въ поле; сынъ Педро Лобо постригся въ церковники и намренъ сдлаться священникомъ, объ этомъ узнала Монгольо, внучка Монсо Сальвато и затяла съ нимъ тяжбу, потому что онъ далъ слово жениться на ней; злые языки говорятъ даже, будто она тяжела отъ него, но онъ какъ будто ничего не знаетъ. На оливы въ этомъ году неурожай, и во всей деревн нельзя найти ни одной капли уксусу. Черезъ нашу деревню проходила рота солдатъ, и увела съ собою трехъ двокъ. Не скажу какихъ: он, можетъ быть возвратятся и найдутся добрые люди, которые женятся на нихъ, не разбирая хороши он или дурны. Саншета длаетъ стки и заработываетъ этимъ каждый день восемь мараведисовъ чистыми деньгами, бросаетъ ихъ въ копилку, и собираетъ себ приданое, но теперь, ставши губернаторомъ, ты дашь ей приданое, и ей не нужно будетъ доставать себ денегъ работой; фонтанъ у насъ испортился, а громъ разбилъ вислицу, кабы перебилъ онъ вс вислицы на свт. Жду отвта на это письмо и твоего согласія на то, чтобы я отправилась ко двору. Да поможетъ теб Богъ прожить дольше, или по крайней мр столько же, какъ мн; я не хотла бы оставить тебя на свт одного».

«Жена твоя Тереза Пансо.»

Письма эти были найдены достойными похвалъ, смха, удивленія и одобренія. Къ довершенію удовольствія въ эту минуту прибылъ курьеръ отъ Санчо съ письмомъ къ Донъ-Кихоту. Письмо это прочли также вслухъ, и оно заставило нсколько усумниться въ глупости губернатора. Герцогиня между тмъ вышла изъ-залы и разспросила пажа о томъ, что случилось съ нимъ въ деревн Санчо. Пажъ разсказалъ ей свое путешествіе до малйшей подробности, не упустивъ ршительно ничего. Онъ отдалъ герцогин жолуди и кром того сыръ, посланный Терезой въ подарокъ герцогин, такъ какъ ей казалось, что по своей нжности, онъ превзойдетъ вс сыры на свт. Герцогиня приняла сыръ съ большимъ удовольствіемъ, и съ этимъ удовольствіемъ мы оставимъ ее, чтобы разсказать, какъ кончилось губернаторство великаго Санчо Пансо, красы и цвта губернаторовъ острововъ.

Глава LIII

Думать, что въ этой жизни все будетъ оставаться въ одномъ и томъ же положеніи, значило бы врить въ невозможное. Все совершаетъ здсь круговое движеніе, за весной слдуетъ лто, за лтомъ — осень, за осенью — зима, за зимой — весна, и время постоянно вращается на этомъ вчно движущемся колес. Только жизнь человческая, боле легкая чмъ время, съ каждымъ шагомъ близится къ своему концу съ надеждой возстановиться въ загробномъ мір, гд не поставлено предла ничему. Такъ говоритъ магометанскій философъ Сидъ Гамедъ; — ибо скоротечность и превратность этой жизни и вчности жизни будущей постигли многіе люди, не просвтленные свтомъ истинной вры. О скоротечности этой жизни историкъ вспомянулъ по поводу скоротечности губернаторства Санчо, которое такъ быстро рушилось и обратилось въ дымъ.

На седьмую ночь своего губернаторства, Санчо лежалъ въ постели, пресыщенный не виномъ и хлбомъ, но поданными имъ совтами, постановленными и обнародованными законами и сдланными имъ приговорами; и въ ту минуту, намъ сонъ, преодолвая голодъ, начиналъ смыкать вжды губернатора, онъ услышалъ такой страшный шумъ, какъ будто обрушивался весь островъ. Приподнявшись на постели, Санчо стадъ внимательно прислушиваться, чтобы разъузнать, что это за тревога? Но разузнать онъ ничего не могъ и только слышалъ шумъ голосовъ и колокльный звонъ, покрываемый звуками безчисленныхъ барабановъ и трубъ. Въ испуг, вскочилъ онъ съ постели, надлъ пантуфли, такъ какъ полъ былъ сырой, и не успвъ накинуть даже халата, подбжалъ къ дверямъ своей спальни. Въ эту минуту онъ увидлъ въ галлереяхъ толпу, больше чмъ въ двадцать человкъ съ обнаженными мечами и зажженными факелами. «Къ оружію, къ оружію, господинъ губернаторъ!» кричали она во все гордо, «враги въ безчисленномъ множеств ворвались на островъ, и мы погибли, если ваше искуство и мужество не помогутъ намъ.» Съ этими криками они приблизились къ полумертвому отъ страха Санчо.

«Ваша милость», сказалъ одинъ изъ нихъ губернатору, «беритесь скоре за оружіе, если вы не хотите погубить себя и свой островъ.»

— А что я стану длать съ оружіемъ? сказалъ Санчо; разв я что-нибудь смыслю въ немъ. Всего лучше предоставить это дло господину моему Донъ-Кихоту, онъ разсетъ враговъ и освободитъ насъ двумя взмахами руки. А я гршникъ, ничего въ этомъ дл не понимаю.

— Полноте, господинъ губернаторъ, воскликнулъ другой голосъ, что за малодушіе. Берите скоре оружіе, — вотъ вамъ наступательное и оборонительное; спшите на мсто битвы и предводительствуйте нами, какъ губернаторъ этого острова.

— Такъ вооружайте же меня, воскликнулъ Санчо, и помогай намъ Богъ.

Въ ту же минуту губернатору, — онъ какъ былъ въ одной рубах такъ и остался — привязали два большихъ щита: одинъ спереди, — другой сзади, продли сквозь отверстія въ нихъ его руки и потомъ крпко привязали щиты эти веревками; втиснутый между двухъ досокъ Санчо не могъ ни согнуться, ни разогнуться, а долженъ былъ держаться прямо, какъ веретено. Въ руки ему всунули копье, на которое онъ оперся, чтобы держаться на ногахъ. Скрутивши такимъ образомъ, его попросили вести и одушевлять толпу, увряя губернатора, что пока онъ будетъ звздой, компасомъ и свтомъ своихъ островитянъ, до тхъ поръ дла будутъ идти хорошо.