Эта тьма и есть свет
Шрифт:
Замок не был готов к осаде, а быстрый переход вестурландских отрядов лишил их нужного на подготовку времени. Бальдр провернул все быстрее, чем я понял, что произошло. Небольшая палатка, которую ставили специально для меня два вестурландца, была готова, и я уже хотел заглянуть внутрь и отдохнуть после долгой скачки, когда мне сообщили, что замок взят.
Герцог Веттин сдался без лишних сцен, позволил выгрести из погребов большую часть припасов и даже отправил в знак верности пару незамужних леди второго сорта. Девушки жались друг к другу, окруженные отрядом северян, и перешептывались о своей судьбе. Мы вернулись в столицу тем же вечером, разместили их с комфортом, а сами наслаждались сытной едой, праздновали победу и обсуждали грядущие планы.
Дотянуть до завершения
Со временем дома, истощенные неспокойными годами, стали готовить откуп. Порой не приходилось даже пересекать крепостную стену. Эта легкость чуть не довела меня до беды, но на помощь пришли верные рабы. Я начал прислушиваться к их советам чаще, чем слушал Фредди или Морохира.
— У нас достаточно еды, хозяин, — сказал Гуннар. Я выучил его имя после того, как он в одиночку одолел ров и взобрался в башню герцога Ланского без крюков — одной ловкостью.
— Ты перечишь мне? — в голове моей в тот день было слишком много вина. Последний поход принес бочки с фруктовой бражкой и зрелый сыр — совсем неподходящее блюдо в голодные годы.
— Мы можем угодить в ловушку, хозяин, — настаивал Гуннар.
Я не заметил, когда он получил право говорить со мной в таком тоне. На время походов это было само собой разумеющимся, а в тот день, в эйфории, я мечтал поставить его на место.
— Он прав, хозяин, — вмешался Бальдр.
Их согласие так поразило меня, что я протрезвел. Гуннар и Бальдр — вечно враждующие, вдруг согласились в чем-то. Мы отменили поход, а спустя три дня разведчик принес известие, что Йорки отравили всю еду. Они выбросили запасы на улицу, чтобы сжечь, но изголодавшие бедняки дорвались до кучи, наелись и умерли там же. Костер вонял дорогими специями, человеческим жиром, черт знает — чем еще.
Бальдр и Гуннар стали советовать мне чаще Фредди. К исходу четвертого года, когда корабли — худые, посмешище для Востока — были готовы, они оба стали генералами. Четыре тысячи голов северян, да еще десять тысяч терцианцев — переправить такое в земли Союза — безумие.
Первый год Морохир подсказывал чертежи для строительства, но после изгнания эльфов — перестал. Помощь его сводилась к пространным советам, он выжидал начала действий, и когда корабли выстроились на южном побережье, прислал письмо с вороном.
«Со времен сгоревших эльфов ты возмужал, Ваше Величество. Башни отправят к порту Суденхейма своих воинов — прими их, они будут послушны тебе, как рабы вестурланда»
Известие, которое обрадовало бы меня четыре года назад, теперь настораживало. Голод Терции заставил меня избавиться от последних юношеских иллюзий. Я просыпался в своей постели и забывал, что я все еще не старик. Меня толкало вперед только одно — желание увидеть мечту своими глазами. Несмотря на все ужасы последних лет, я верил, что объединение Терции и Союза Флотилий послужит началом грандиозным завоеваниям.
— Для чего ты это делаешь? — спросил меня Фредди ночью перед тем, как мы наметили переброску войск в порт. Была весна, снег растаял, но жара еще не успела ослабить северян. Вот-вот должен был начаться обычный по весне голод перед урожаем, и я хотел подстегнуть войска. Запасы, собранные для этого амбициозного плана, уже грузили в трюмы.
— Хочу, чтобы после моей смерти осталось что-то красивое, — ответил я. На меня снова подействовало вино и сыр. Отдохнуть перед долгим путешествием — вот чего я хотел на самом деле, поэтому говорил нескладно.
— Найди себе жену, — усмехнулся Фредди.
Я вспомнил, что много лет назад он был моим другом и понимал меня лучше, чем мои родители, чем мои братья и учителя, лучше любого при дворе. Теперь между нами была пропасть.
— Я хочу, чтобы это было что-то, способное пережить
века, — мне захотелось вернуть детство. Вечер, когда мы вдвоем с Фредди стояли в гетто. Наш доспех был зеленым от крови, а у нас в голове была только одна мысль, и никто не мог бы выразить ее словами. Мы знали, ради чего живем, и ни на минуту не задумывались о том, что делали. Я посмотрел в растерянные глаза Фредди и увидел, что он все еще не задумывается.— Тебе надо меньше пить, Величество, — усмехнулся мой самый родовитый генерал. Герцог! Прежняя супруга Фредди скончалась при неизвестных обстоятельствах, в природе которых я не сомневался, и новую он потребовал спустя три положенных дня траура. Герцог Фредди — двор сплетничал об этом несколько недель.
Я просыпаюсь рано утром, до того, как служка успевает принести свежий хлеб и масло. Завтраки в большом зале остались в прошлом, а сегодня, перед большим походом глупо рассиживаться в замке. Недалеко от окна разложены мои вещи для поездки. Рассвет окрашивает их розовым — выглядит глупо. Если хорошенько подумать, глупо выглядит весь мой поход, вся идея объединения двух враждующих государств. Земли Союза своевольны. Богатая плодородная почва, удобные бухты, соседство с великими древними Империями. Я никогда не видел рассвета таким, каким видят его жители Союза. Терцианцы видят рассвет началом еще одного дня, полного изнурительным трудом. Пески, пустыни, бесплодные пустоши — вот что есть у Терции. Да еще лошади. Как выжить в пустыне, где единственный клочок земли может возникнуть после скудного дождя? Лететь, стремглав, навстречу ветру. Терцианцы сидят в седле с рождения. Девочки Терции — единственные в мире, насколько мне известно со слов Морохира, сидят в седле с пяти лет.
Я взял горсть северного послушания, лучших рабов Вестурланда, посадил их на терцианских жеребцов, забрал у Башен возможность создать военный флот из скудного прибрежного северного леса, и собираюсь отправить все это навстречу отлаженному механизму Востока. Навстречу людям, которые успешно справлялись с захватчиками сотни лет. Наверное, я пил слишком много вина и ел слишком много сыра.
Солнце поднимается выше, моя рубашка теперь алая. Мне видится кровь, которая будет рекой течь в заливы Союза. Сколько вернется обратно в Терцию после этого похода? Мне нужно меньше девяти тысяч, больше мы не сможем прокормить здесь. Мне нужно, чтобы в походе погибло пять тысяч воинов, иначе Терция захлебнется новым голодом, и тогда не избежать восстаний. Сейчас дома надеются сорвать куш из захваченных земель, но когда воины вернутся, когда не останется шансов на будущие успехи — новая гражданская война захлестнет государство.
Когда-то давно, много веков назад, я заставил Фредди избавиться от его выкормышей. Мне нужно было, чтобы гвардии хватило места в укрытии. Нужно было выиграть время и дождаться безопасного момента для штурма дворца. Теперь я надеюсь, что мне не придется топить корабли. Два фрегата везут бочки с маслом. Они понадобятся для факелов — так я объяснил интендантам. На самом деле, они нужны мне, чтобы я был уверен — домой вернется не больше девяти тысяч.
В моей голове номера кораблей, которые нужно будет сжечь. Я убеждаю себя, что сожгу их на том берегу, но понимаю, как глупа эта отговорка. Если сжечь судно на берегах Союза, генералы предложат мне забрать корабли захваченной земли. Мне придется жечь их в море.
Вот для чего нужны воины Морохира.
Хлеб с маслом, которые приносит служка, не лезет в горло, потому что я вижу перед глазами горящие корабли с номерами: тринадцать, сорок шесть, восемьдесят…
Переход отнимает запланированные четыре дня. Обозы с провизией отправлены заблаговременно, поэтому мы летим вперед, меняя коней. Двое для каждого — не важно, каков их чин. Не важно, произошли они из знатного рода или были куплены на рынке Вестурланда. Сейчас они несутся бок о бок, оставляя после себя растоптанные пашни. Вслед нам несутся проклятья, но что поделать — нельзя по дорогам Терции отправить к порту достаточно лошадей и всадников, это отнимет слишком много времени.