Европейская поэзия XIX века

ПРИНЦЕССА Перевод В. Левика

Принцесса в высокой светелке сидит, А парень проходит и в дудку дудит. «Эй, малый, зачем разыгрался? Уймись! Когда б не мешал ты, мечтой бы я ввысь Под солнце взлетела». Принцесса в высокой светелке сидит, А парень идет и уже не дудит. «Эй, малый, ты что ж не играешь? Стыдись! Когда б заиграл ты, мечтой бы я ввысь Под солнце взлетела». Принцесса в высокой светелке сидит, А парень проходит и снова дудит. Но в сумраке, плача, вздыхает она: «О чем я тоскую? Я, видно, больна, И солнце уж село».

О, ЕСЛИ Б ТЫ ЗНАЛА! Перевод В. Левика

Не смею с тобой завести разговор, Не смеешь ты кинуть мне ласковый взор, Брожу здесь, и думаю все об одном, И вижу тебя за высоким окном, И мысли плывут, словно челн без причала, А нам ни спросить, ни взглянуть, как бывало, О, если б ты знала! Когда я стоял тут на страже всегда, Была ты со мной холодна и горда. Стал редким я гостем, но видел не раз, Что ты не отводишь от улицы глаз. Два глаза людей погубили немало. Лишь тех, кто не сдался, беда миновала. О, если б ты знала! Но ты не узнала, и в горькой судьбе Стихи, как письмо, написал я тебе. С каким бы восторгом взлетело оно Туда, где ты, нежная, смотришь в окно! Уйду — чтоб не видела ты, не слыхала. Храни тебя небо от лютого шквала! О, если б ты знала!

МОРЕ ВСКРЫЛОСЬ Перевод В. Левика

Море вскрылось, море вскрылось! Как зимою долги ночи, Ждать весны не стало мочи! Скоро ль синью вспыхнет море? Час — как месяц! То-то горе! Море вскрылось, море вскрылось! Любострастник, лед скрипучий, Просит ласки солнца жгучей. Солнце греет — весь он млеет, Солнце прочь — и он твердеет. Море вскрылось, море вскрылось! Шторм, ведь есть же лето где-то, Выбрось нам волнами лето! Приходи! Взмети буруны! Пусть поспорят с бурей шхуны! Море вскрылось, море вскрылось! Виден парус, пароходы, Небо ясно, ясны воды. Мир нам шлет благие вести, В мир мы шлем деянья чести. Море вскрылось, море вскрылось! Солнце, зной ли, дождь, прохлада — Вся земля поет, им рада, И, влюбленный, обновленный, Дух ликует просветленный.

МНЕ ВСЕ В АПРЕЛЕ МИЛО Перевод В. Левика

Мне все в апреле мило. Уходит то, что старо, И новому черед. А коль начнется свара, Так ведь покой гнетет. В желанье — вот где сила! Мне все в апреле мило, И лед, под солнцем зыбкий, И штормы, и ветра, Надежды, сны, улыбки, Все говорит: пора! И лето прикатило!

НОРВЕЖСКАЯ ДЕВУШКА Перевод А. Шараповой

Ты со смущеньем и насмешкой От этих слов уходишь вдаль,— Но я люблю тебя, норвежка, Чья прелесть тоньше, чем вуаль. Твой взгляд скользит легко и странно, Как свет луны в полночный час, И есть ли лес такой туманный, Где б я не видел этих глаз? Я так люблю твой профиль гордый,— Как яснозвездная зима, Он чист. И все изгибы фьорда В загадках твоего ума; И эти пряди — белокуры, Обвиты лентой позади, Как в сказках древности амуры, Трепещут на твоей груди; Люблю твой гибкий стан в движенье, Когда за свадебной фатой Ты прячешь смутное влеченье, Играя властью озорной; И ножки — им дано природой Нести с победой дни твои Из царства силы и свободы В обитель долга и любви. И эти губы — для счастливых Оберегает их Эрот. Корабль трофейный при отливах Моряк удачливый берет. Люблю! Но вот судьбы насмешка: Ты не признаешь свой портрет. Не верит ни одна норвежка Всему, что говорит поэт.

МАРШ РАБОЧИХ Перевод Э. Александровой

Раз, два! Строй! Равненье! Строй — залог удач в сраженье! В строй — и масса станет целым, Слабый — сильным, робкий — смелым! Веселей в строю дорога, Цель видней в строю намного: Предстает нам четкой, близкой, Как в бинокль артиллерийский! Раз, два! Строй! Равненье! Строй — залог удач в сраженье! Если сотня выйдет строем, Кое-кто кошель раскроет; Если тысячи сплотятся, Шум такой начнется, братцы, Что от этакого шума Содрогнутся толстосумы! Раз, два! Строй! Равненье! Строй — залог удач в сраженье! Если встанем, строй равняя, Все, от края и до края, От границы до границы, Недруг силе покорится, И тогда, простой народ, Все у нас на лад пойдет.

ПЕР СИВЛЕ Перевод О. Чухонцева

Пер Сивле (1857–1904). — Поэт, прозаик, журналист. Родился в семье сельскохозяйственного рабочего. В юности намеревался стать священником. Религиозные настроения Сивле нашли свое отражение в первом сборнике стихов — «Мечты поэта» (1878); участие в рабочем движении помогло поэту избавиться от религиозных воззрений. Агитационная политическая лирика Сивле, гневно протестующего против угнетения трудящихся, принесла ему широкую известность. Под влиянием социалистических идей Сивле в 1881 году создает роман «Забастовка. Рабочий роман» (издан в 1891 г.) — первое в Норвегии произведение, посвященное рабочему классу. В конце 90-х — начале 900-х годов выходят в свет новые сборники стихов поэта «Норвегия. Национальные стихи» (1894), «Песня Улава» (1901) и др. В своих произведениях, проникнутых глубоким патриотическим чувством, Сивле обращается к темам национальной истории, изображает жизнь норвежских трудящихся. Лирика Сивле отличается тонким психологизмом и художественной выразительностью. Многие стихи Пера Сивле написаны на диалекте.

На русский язык стихи Сивле переводятся впервые.

ЖАВОРОНОК

Вон жаворонок, он мал, да удал: чтоб кочку сыскать, он точкою стал и песню запел, запел в вышине, видать по всему, поверил весне: — О хай! о хи! о тирилити! Вон жаворонок взлетел за лучом, чтоб солнце достать и стать богачом, и так его трель трепещет светло, как будто не снег в полях, а тепло: — О хай! о хи! о тирилити! Вон жаворонок пропел — и пропал, на вереск слетел, зерна поклевал, а как поклевал — прощайте! — и вот всевышнему он хвалу воздает: — О хай! о хи! о тирилити! Пошли тебе бог, невидимый птах, всего на земле за трель в небесах! И мне, если мрак и снег на пути, дай веру твою, чтоб песню найти: — О хай! о хи! о тирилити!

СОЛНЦЕ

Нет, только взгляните, как блещет огнем над кручами шапка седая. Там солнце струится златящим дождем, нам теплый привет посылая. И тысячи взглядов, от сна отходя, стремятся напиться сухого дождя. Да, всем нужно солнце, но солнечный свет — не ясное небо, где облачка нет. Зима беспощадна, и крут ее гнет, глухим навалившийся снегом. Но жизнь и под снегом неслышно идет навстречу весенним побегам. Цветной и муравый ковер расцветет, и бабочка день свой легко проживет. — Им всем нужно солнце, но солнечный свет — не ясное небо, где облачка нет. Мы господа славим, и наша хвала с молитвой возносится в небо. Мы господа просим, чтоб столько тепла послал, сколько нужно для хлеба. Дай солнца нам, боже, оно в вышине и в праздники — праздник, а в будни — вдвойне. Дай солнца нам, боже! — Но солнечный свет — не ясное небо, где облачка нет.

ТОРД ФОЛЕСОН [237]

У стен Стиклестада сошлись тяжело отжившее время и то, что прошло, сошлись не на шутку и то, что погинет, и то, что на смену знамена поднимет. Мечи обнажили для схватки всерьез король — добрый Улаф и Туре — злой пес. Рога затрубили, и кони заржали, и копья взлетели, и стрелы упали. И был один воин, кто славу стяжал, он Улафа знамя достойно держал — Торд Фолесон смелый. С тех пор и доныне Норвегия помнит о доблестном сыне. Спроси кого хочешь — расскажет любой, как, раненный насмерть, он бросился в бой, да, прежде, чем рухнуть, рванулся без страха, древко в поле битвы вонзая с размаха. И в саге поется, и мы подтвердим: Торд рухнул — но знамя стояло над ним. И каждый так должен за знамя бороться по первопримеру того знаменосца. Кто умер за знамя, тот пал как герой, но знамя не дрогнет над нашей землей. И каждому ясно, что правда — за нами, коль держит и мертвый победное знамя.

237

Торд Фолесон. — Стихотворение написано на материале «Саги об Олафе Святом» исландского средневекового историка, философа и поэта Снорри Стурлусона (1178–1241). Олаф Святой (Олаф II Харальдсон, ок. 995–1030 гг.) — норвежский король. Опираясь на церковь, боролся за укрепление королевской власти, против родовой знати. Был убит в 1030 г. в битве при Стиклестаде во время восстания знати и рядовых общинников. Одним из тех, кто нанес смертельный удар Олафу, был знатный норвежец Торд Собака. После смерти Олаф II Харальдсон, завершивший введение христианства в Норвегии, был причислен церковью к лику святых.

УКРОЙ МЕНЯ, МАТЬ!

Ребенок к груди материнской припал, ему хорошо — и малыш задремал. Проснувшись, играть побежит он во двор. Вот страшная туча идет из-за гор. От страха дрожа, прибежит он домой и с ревом уткнется в подол головой: — Укрой меня, мама, спрячь! По белому свету бредет пешеход, куда бы ни шел — он по кругу идет. И если однажды устанет идти, и если почувствует: все позади, бессильный, лежит он неведомо где, тоскуя, как птица о теплом гнезде: — Укрой меня, мать-земля! Ребенком я был — и мужчиною стал, мечтал о большом — и мечты растерял. В скитаньях бывала и жизнь не мила, да перед глазами дорога была. Но сердце устало, и ночь впереди, и вырвется вздох из усталой груди: — Укрой меня, мать-земля!