"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26

А село готовилось к бою. Мелькали обтянутые бурым широкие спины мужиков, светлые платочки баб, белые головёнки ребятишек — всякий был приставлен к делу. Словно раз в год, по расписанию, здесь проходили учения по отражению нечистого.

— Повеселились, ёрш твою на лево, — выругался Алекс, огибая уставленные заветрившейся снедью столы и поднимаясь на крыльцо. — В родном имении отдохнуть не дают… Звезда моя!

Антигона возникла, как по волшебству. На шефа она глядела по-собачьи преданно, хотя умудрилась и мне послать недоумевающий вопросительный взгляд.

— Где саквояж, который я из города привёз? — вопросил он, широкими шагами пересекая горницу.

— Дак… У вас же в спальне. Вы ж его трогать не велели…

— А сейчас велю! Неси на причал. Да найди ключи от лодочного сарая! И почему столы до сих пор накрытые стоят?.. Мухи налетят!

Таким я его ещё никогда не видел. А вот Антигоне, видать, приходилось: обычно скорая на язык и независимая, девчонка металась по терему, как бешеная канарейка, исполняя прихоти шефа на лету, не дожидаясь второго окрика.

В мгновение ока она припёрла к заднему крыльцу здоровенный чёрный саквояж с серебряными застёжками, сдёрнула с гвоздика в сенях связку ключей, и наугад отцепив один, бросила его шефу, метнулась к печке, достала оттуда целый противень пирожков, споро побросала их в корзину, накрыла вышитым петухами полотенцем и отволокла к саквояжу, вместе с литровой бутылью самогона…

Я, решив не мешаться под ногами, направился к лестнице на второй этаж, с мыслью проверить: не высохли ли мои джинсы.

— Кадет! — окрик поймал меня на третьей ступеньке. — Куда намылился?

— Переодеться в удобное и подготовить оружие, — бодро отрапортовал я. Алекс, по-моему, даже немножко разочаровался.

— Одобряю, — кивнул он, но потом всё же добавил: — Через четыре с половиной минуты чтобы был здесь.

— Яволь, мон женераль, — несколько не в тему козырнул я и пулей взлетел наверх.

— Мы плывём на остров Валаам? — спросил я, когда берег окончательно скрылся за горизонтом.

Джинсы с кроссовками просохли, рубаху я надел запасную, клетчатую, поверх неё — жилет с кучей карманов, по которым я распихал всякие нужные вещички.

Шеф на мой вопрос утвердительно дёрнул бровью. Развалившись на сиденье, он небрежно, одной рукой, управлял небольшим катером. Белым, как лебединое крыло, и стремительным, как выстрел из арбалета.

— Не против, если буду говорить я? — мне всё равно надо было побеседовать с шефом, а другого случая могло и не представиться.

Алекс неразборчиво хрюкнул, я решил считать это согласием и начал:

— Из своих приключений, оброненных вами и селянами фраз и общего контекста можно сделать вывод: появилось какое-то зло, которое нам необходимо остановить.

Шеф посмотрел на меня сумрачно, но милостиво кивнул.

Я воодушевился.

— Во-первых: до того, как мы сюда прибыли, в селе уже пропало несколько человек. В их числе — конюх по фамилии Медведь, некая баба Нюра, которая должна была нам готовить, но почему-то не готовит, и сегодняшний пацан Васька.

Я остановился, ожидая реакции Алекса. Но тот продолжал молчать, и я продолжил:

— Во-вторых: со мной сразу по приезде начала твориться всяческая чертовщина. Вы о ней прекрасно знаете, но почему-то ничего не захотели объяснить. Исходя из сегодняшний событий, могу сделать вывод: то, что со мной происходит, для вас послужило подтверждением собственных догадок. Что-то в селе идёт не так. Дальше: староста обронил, что на Валааме стоит древний скит, монахи стерегут Ладожское озеро, которое ни в коем случае без присмотра оставлять нельзя. Это подтверждает мою гипотезу о нехороших делах в Ненарадовке. Как и слова Гришки о каком-то нечистом. Вывод: не нравится мне этот отпуск.

Алекс некоторое время молчал, как бы обдумывая мои слова, затем достал из внутреннего кармана куртки мятую пачку «Медного всадника» и закурил.

— Баба Нюра никуда не пропадала, — наконец сказал он. — Запила старушка. Тридцать лет в завязке, а вот поди ж ты — сорвалась. Монахи действительно стерегут Ладожское озеро, да видать, не уберегли — раз мы к ним на разборки едем. А ты, кадет, попал во временную петлю. Или, как здесь принято говорить, к Лиху Одноглазому на погост.

Я хлопал глазами, ничего не понимая.

— Как по твоему, сколько дней мы уже в Ненарадовке? — спросил шеф.

Я подсчитал.

— Сегодня третий. Нет, четвёртый. Нет, всё-таки третий…

— Мы приехали вчера, — веско бросил Алекс. — Сегодня утром сельчане организовали народные гулянья в честь нашего приезда, ну а дальше… Дальше ты в курсе.

— Но у меня есть доказательства, — я полез в задний карман и вытянул заскорузлую красную ленточку, обсыпанную сухой, как луковая шелуха, рыбьей чешуёй. — Вот! — сунув своё добро под нос шефу, я повернулся спиной и заголил шрам. — А это что? Гришка тяпнул?

— Я же не говорю, что ничего этого не было, — примирительно буркнул Алекс. — Просто было оно только для тебя…

— Я с василиском дрался, — я уставился на светлую и упругую кильватерную струю.

— Убил? — светски полюбопытствовал шеф.

— Нет.

— Хорошо. Тогда у нас есть шанс…

— На что?

Но Алекс не ответил: из воды выросла тёмная лесистая громада Валаамова острова. Он был довольно большим, холмистым и походил на лохматую меховую шапку. Из куп деревьев тут и там поднимались золотые маковки храмов.

— Скит отсюда не видно, — пояснил шеф, направляя катер вдоль береговой линии.

Я стал разглядывать проплывающие мимо места. Высокие обрывы, с взбегающими на крутояр тропинками, или даже серыми от времени, деревянными лестничками.

Алекс вёл катер на малых оборотах, двигатель урчал почти не слышно.

— Вы сказали, у нас есть шанс, — спросил я шепотом. Громко говорить не хотелось. Казалось, на острове прекрасно слышен любой звук. — Шанс на что?

— Остаться в живых.

Я опешил. Затем неуверенно улыбнулся.

— И это говорите вы?.. Неустрашимый и неубиваемый Александр Сергеевич…

— Тихо, — оборвал шеф. — Не каркай почём зря.

Я обиделся. Нет, правда?.. Почему я всё время выступаю в амплуа эдакого мальчика для битья? Конечно, по сравнению с опытом шефа я — птенец безрогий, но всё ж живой человек. Хотя нет. И здесь промашечка. Но тем не менее…

Наконец шеф завёл катер в небольшую бухту и причалил. Мостки были коротюсенькие, в три доски, но вода под ними была чёрная, непроглядная — значит, глубина здесь порядочная.