"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Но почему? — я на всякий случай отошел подальше — уберечься от очередного подзатыльника. — Мы же победили. Софроний убит, ведьмы разбежались. Чародей, по-моему, развеялся. В пыль.
— Ну, лет двести — триста ему понадобится, чтобы только астральное тело по крупицам собрать, — усмехнулся Алекс. — Так что время у нас есть… Но то, что нас закружили ведьмы — стыдно. Взрослые опытные дознаватели — а на бабские разводки повелись.
Я вспомнил солёные губы Алевтины, и с трудом стряхнул наваждение.
Робкими шагами к нам приближался староста. Сердце больно кольнуло: я вспомнил,
— Как сынуля? — опередил мой вопрос Алекс.
— А что ему, волколаке, сделается?.. — улыбнулся Мефодий Кириллович. И посмотрел на меня. — Эта… Поговорить надобно. С глазу на глаз.
— Со мной?.. — я ожидал чего угодно, но чтобы староста… Тот молча, но решительно кивнул. — Ладно, — мы отошли за костёр.
Пламя уже не полыхало. Дрова догорели, новых никто не подбрасывал. Крест рассыпался чёрными угольями, по ним изредка пробегали искры. От огневища шло приятное тепло — солнце катилось за горизонт и становилось ощутимо прохладно. Осень.
— Ты эта, паря, звиняй, — глядя в сторону, промямлил староста.
— За что?
— По моей указке тебя Григорий в ведьмин круг завёл.
—?..
— Навок помнишь? Вот то-то же.
— Но зачем? Вы же знали: Алексу это не понравится.
— Ведьма сказала, ей только стригой нужен. То есть, ты.
— Заплатила, да? — прищурился я. — Или наобещала с три короба?
— Ни то, ни другое, — осклабился Мефодий Кириллович. — А только не люблю я нежить. Я вас, умрунов, нюхом чую. Воняете вы не по-живому. Аж кишки выворачивает.
— А почему сейчас признались? — мне правда было интересно.
— Ты моего сына спас. И село. Я теперь твой должник, — и он вздохнул так, словно в петлю лез.
Я с хрустом сжал челюсти.
— Я выполнял свою работу, — голос показался чужим, ломким. — Вы мне ничего не должны.
Староста повернулся, и пошел от меня. Кепку он так и держал в руках.
— Я рад, что с Гришкой всё в порядке, — крикнул я ему в спину. Старик только махнул рукой, не поворачиваясь.
— Это что получается, — рядом нарисовался Чумарь. — Ты его задницу спас, и ты ему вроде как бы и должен? Во люди пошли… — и он сплюнул сквозь дырку от зуба.
— Холодно что-то, — глядя старосте вслед, я обнял рэпера за плечи. — И правда надо в баню сходить.
ЭПИЛОГ
Терем был сплошь облит соляркой. Когда мы, в ведьминском угаре, спешили на праздник, запах, конечно, почуяли, но значения не придали.
А солярой шибало метров за десять. Чумарь брезгливо зажал нос, Алекс стоял молча и грустно, словно бы прощался. Вокруг крыльца расплылись безобразные чёрные пятна, над ними курилась мутная хмарь.
— Фу, — Антигона прикрыла нос ладошкой. — Здесь теперь жить нельзя.
— Вот и закончился наш отпуск, — подвёл итог шеф. А потом строго посмотрел на девчонку.
— Звезда моя! А где наш транспорт?
— Ну… — Антигона закатила глаза и сделала вид, что вопрос её не касается.
— Я вас до Питера подброшу, — помирил их Владимир. Его «Чайка» стояла неподалёку, совершенно невредимая.
И тут все посмотрели на меня…
Ну да. Видок — краше в гроб кладут. Майка, куртка, даже джинсы были залиты кровью чародея. Моей — пока
Рогач ковырялся в груди — тоже было достаточно. Лица своего я не видел, но чувствовал, что зубы до сих пор не пришли в норму, и выпирают изо рта безобразными клыками.— Вы езжайте, — успокоил Владимира шеф. — А мы тут ещё приберёмся маленько.
— Дядя Вова! — страшным шепотом закричал Чумарь. — А как же ваш молот? Неужели ведьмам бросите?..
— Молот? — Владимир будто бы удивился, а затем вытянул руку и раскрыл ладонь.
Ничего не произошло.
— Щас, — успокоил московский дознаватель. — Далёконько унести успели…
Издалека раздался свист, грохот и прямо сквозь овин, проломив изрядную дыру, пронеслось нечто массивное. Владимир сжал руку и крутанул за рукоять свою любимую игрушку.
— Володенька, — обиженно-шутливым тоном вопросил Алекс. — А чего же ты раньше такой фокус не проделывал?
— Всё тебе расскажи, — смущенно пожал плечами поэт. — Не умел — вот и не проделывал.
Я посмотрел на шефа.
— А как быть с вашим револьвером?
Алекс усмехнулся.
— У нас дома, если ты помнишь, этого добра — хоть магазин открывай.
— То есть, ваш револьвер — никакой не волшебный?
— Отчего ж. Как на спусковой крючок жму, и пуля в цель летит — это ли не волшебство? Была бы рука тверда, да глаз верен. А вот княжеского подарка действительно жалко.
Я лишь вздохнул. Была у меня одна идея…Если жемчужины исполняют желания, может, и моё заветное исполнили бы?.. Не судьба, видать.
— Можно вопрос, шеф? — эта мысль мне не давала покоя довольно давно, почти с тех пор, как мы приехали в Ненарадовку. Алекс милостиво кивнул, и я спросил: — Мы ведь не случайно здесь оказались, ведь так? Отпуск в деревне, на краю древнего озера, в то самое время, как затеялись такие дела… Откуда вы узнали, что тут будет неладно?
— Откуда-откуда, — пробурчал шеф. — Работа у меня такая. Доволен?
— На то он и дознаватель класса «Архангел», чтобы знать, где творится злой умысел, — усмехнулся Котов.
— Ничего, кадет, ты тоже научишься, — утешил шеф. — Всегда быть на своём месте — это искусство, а не волшебство.
А в баню мы всё же сходили: староста Мефодий Кириллович натопил.
Владимир с Чумарём укатили, а мы втроём — Алекс, я и Котов — знатно похлестали друг друга вениками.
Майор рассказал, что отправил его на Большую землю отец Онуфрий: прилетев, весь в мыле, в скит, он в двух словах поведал, что нас опоили, отравили, и плясать заставили — и вытолкал майора к нам на помощь.
Прагматичный разум Котова и мысли не допускал о волшебстве. Для него все люди делились на преступников и потерпевших… И когда он увидел, что какой-то преступник, явно с дурными намерениями, шурует в моей груди руками немытыми — принял решение открыть огонь.
— Только пули его бы не свалили, — авторитетно заявил Алекс. — Тут коллективное творчество сработало: и заговоренный ритуальный серп, вовремя воткнутый в чародея Антигоной, и твоё, мон шер, смертное проклятие.
Мы с этим уже сталкивались: смертное проклятье мага или ведьмы, произнесённое в последний миг перед смертью, имеет какую-то совсем уж чудовищную силу…