Фоллаут: Московский Гамбит

Он посмотрел на Рыжего. Тот выглядел измотанным, но держался. Страх в его глазах немного поутих, уступив место усталости и какой-то мрачной решимости.

«Нормально, Рыжий, – неожиданно мягко сказал Седой. – Первый раз всегда так. Главное – не раскисать. Уши и глаза держи открытыми, слушай меня, и, может, выберемся из этой дыры живыми.»

Рыжий благодарно кивнул. Эта короткая похвала от сурового смотрителя значила для него больше, чем любые громкие слова поддержки.

Они просидели в тишине еще пару минут, прислушиваясь к звукам туннеля. Далекий гул стал как будто ближе, к нему добавились какие-то новые, тревожные нотки – то ли вой ветра в разрушенных конструкциях наверху, то ли что-то иное, живое и опасное.

«Пора,» – Седой поднялся. – «Чем дольше сидим, тем больше шансов, что нас кто-нибудь учует.»

Они снова двинулись в путь, в непроглядную тьму, которая, казалось, становилась все плотнее и враждебнее с каждым шагом. Первый, самый трудный этап адаптации был позади. Теперь начиналась настоящая работа – выживание в мире, где каждый неверный шаг мог стать последним. И Рыжий, идя след в след за уверенной фигурой Седого, чувствовал, как его юношеский идеализм и восторженная решимость медленно уступают место холодному расчету и пониманию той смертельной опасности, в которую они погружались все глубже. Он все еще верил в успех их миссии, но теперь эта вера была окрашена в куда более мрачные тона.

Глава 10

Глава 10: Хозяева Туннелей

Короткий привал закончился так же внезапно, как и начался. Седой не дал Рыжему долго рассиживаться. В их положении каждая минута, проведенная на одном месте, увеличивала риск нарваться на неприятности. Они снова погрузились в монотонный ритм пути: шаг, еще шаг, скрип гравия под подошвами, тусклый луч фонаря, выхватывающий из мрака очередной участок бесконечного туннеля.

Но что-то изменилось. Воздух стал другим – к привычным запахам сырости и плесени примешался новый, резкий, мускусный аромат, который Седой хорошо знал. Это был запах хищника, запах опасности. Он несколько раз останавливался, прислушиваясь и принюхиваясь, его «Луч-2077» при этом начинал тихонько потрескивать, сигнализируя о небольшом повышении радиационного фона.

«Следят,» – глухо сказал он, указывая Рыжему на свежие царапины на бетонной стене, оставленные явно не человеческой рукой. «Или просто мы зашли на их территорию. Будь наготове. Винтовку с предохранителя сними. И не отставай.»

Рыжий послушно щелкнул предохранителем своего СКС. Его сердце снова заколотилось быстрее. Он чувствовал, как по спине пробежал холодок, несмотря на то, что от быстрой ходьбы ему стало жарко. Тьма вокруг перестала быть просто тьмой – теперь она казалась живой, полной скрытых угроз.

Они прошли еще около километра, когда Седой резко вскинул руку, останавливая Рыжего. Сам он замер, как изваяние, вслушиваясь. Рыжий тоже затаил дыхание, но не слышал ничего, кроме собственного учащенного пульса.

«Здесь, – прошептал Седой, указывая на пол туннеля. – Норы. Свежие. Много.»

Рыжий посветил фонарем вниз и увидел то, чего не заметил раньше: земляной пол был испещрен небольшими, но многочисленными отверстиями, из некоторых тянуло тем самым мускусным запахом.

«Кротокрысы,» – догадался он, и его голос дрогнул. О мерзких, агрессивных подземных грызунах-мутантах ходили жуткие легенды по всей «Маяковской». Говорили, что они нападают стаями, разрывая жертву на куски за считанные секунды.

«Хуже, – поправил Седой, не отрывая взгляда от темных провалов нор. – Судя по размеру и запаху – это не обычные кротокрысы. Это их более крупные и злобные собратья. Матерые. И мы, похоже, потревожили их логово.»

Не успел он договорить, как из ближайшей норы, прямо у ног Рыжего, с мерзким писком и скрежетом когтей выскочило первое существо. Размером с крупную собаку, покрытое редкой, свалявшейся серой шерстью, с мощными передними лапами, увенчанными длинными, острыми когтями, и уродливой, почти безглазой мордой, усеянной торчащими в разные стороны желтыми зубами – это был матерый кротокрыс. Он тут же бросился на Рыжего, целясь ему в ноги.

Рыжий вскрикнул от неожиданности и боли – острые зубы твари впились ему в голенище сапога, лишь толстая кожа и плотная ткань штанов спасли его от серьезной раны. Он инстинктивно отшатнулся, пытаясь отбиться прикладом карабина.

В тот же миг из других нор, словно по команде, полезли новые твари. Их было много, не меньше десятка. Они двигались быстро, хаотично, окружая незваных гостей.

Седой отреагировал мгновенно. Резкий, как щелчок бича, выстрел из его АКМС свалил первого кротокрыса, атаковавшего Рыжего. Пуля попала твари точно в голову, разбрызгивая во все стороны ошметки мозгов и шерсти.

«К стене! Спиной к стене!» – рявкнул Седой, оттаскивая Рыжего от центра туннеля, где их могли окружить. «Стреляй прицельно, короткими! Не трать патроны!»

Он сам уже вел огонь – не очередями, а точными одиночными выстрелами, выцеливая каждую тварь. Два кротокрыса, бросившихся на него с разных сторон, рухнули, не добежав и пары метров. Его движения были отточенными, экономичными. Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего выстрела. Он был машиной для убийства, холодной и эффективной.

Рыжий, прижавшись спиной к холодной, влажной стене туннеля, пытался следовать его примеру. Руки дрожали, карабин ходил ходуном. Первая пуля ушла мимо, взбив фонтанчик пыли у лап нападавшей твари. Кротокрыс, взвизгнув от ярости, прыгнул на него. Рыжий в ужасе нажал на спусковой крючок еще раз, почти не целясь. Грохнул выстрел, и тварь, дернувшись в воздухе, мешком рухнула ему под ноги, обдав волной тошнотворного запаха. Рыжий почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, но сейчас было не до этого. Новая волна тварей уже приближалась.

«Целься в голову или в грудь! – крикнул Седой, перезаряжая магазин. – Рыжий, правый фланг! Не дай им обойти!»

Бой был коротким, но яростным. Мерзкие твари лезли со всех сторон, их писк и визг смешивались с грохотом выстрелов, эхом отражавшимся от стен туннеля. Пахло порохом, кровью и опаленной шерстью. Седой действовал как заведенный механизм: выстрел – труп, еще выстрел – еще один. Он двигался, меняя позицию, не давая тварям прижать его к стене.

Рыжий, преодолев первый шок, тоже начал стрелять более осмысленно. Он вспомнил наставления Бороды на тренировках, пытался ловить тварей в прицел, целиться. Одна из его пуль удачно попала кротокрысу в бок, тот взвыл и закрутился на месте, давая Рыжему время добить его вторым выстрелом. Это был его первый убитый враг, пусть и мутировавший грызун. Чувство было странным – смесь отвращения, страха и какого-то первобытного, дикого удовлетворения.

Наконец, последний кротокрыс, получив пулю от Седого, дернулся и затих. В туннеле снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием двух людей да предсмертным хрипом одной из недобитых тварей, которую Седой тут же успокоил коротким выстрелом в голову.

«Чисто,» – выдохнул он, опуская автомат. Он быстро осмотрел туннель, проверил темные углы. «Рыжий, ты как? Цел?»

Рыжий стоял, прислонившись к стене, его всего трясло. Лицо было бледным, как полотно. Карабин дрожал в ослабевших руках. Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Потом его согнуло пополам, и содержимое его скудного завтрака оказалось на грязном полу туннеля.