Фоллаут: Московский Гамбит

Седой подождал, пока парня отпустит. «Бывает, – сказал он без всякого осуждения. – Первый бой – он такой. Главное, что жив остался. И стрелял. Хоть и криво поначалу, но пару штук завалил. Это уже неплохо.» Он подошел к Рыжему, протянул ему флягу. «Выпей воды. И соберись. Расслабляться некогда.»

Пока Рыжий приходил в себя, Седой быстро обошел поверженных тварей. Всего их было двенадцать. Двенадцать уродливых, вонючих туш валялись на полу туннеля. Седой достал свой НР-40.

«Не брезгуй, парень, – сказал он, заметив брезгливое выражение на лице Рыжего. – Мясо есть мясо. А в нашем положении выбирать не приходится. Белок нам сейчас не помешает. Учись.»

Он ловко, несколькими точными движениями ножа, разделал одного из кротокрысов, отрезая задние, наиболее мясистые ляжки и куски филе со спины. Остальное – шкуру, внутренности, голову – он брезгливо отбросил в сторону. Запах при этом стоял такой, что Рыжего снова едва не вывернуло.

«Вот так, – Седой показал ему окровавленный кусок мяса. – Быстро и эффективно. Шкуру с них снимать долго, да и не нужна она нам. А это – чистый протеин. Поможешь освежевать остальных, или так и будешь столбом стоять?»

Рыжий, с трудом подавив очередной приступ тошноты, достал свой нож. Работа была грязной, неприятной, но он понимал ее необходимость. Под руководством Седого он неумело, но старательно принялся потрошить туши. Кровь пачкала руки и одежду, вонь стояла невыносимая, но он терпел. Это был еще один урок выживания в Пустоши.

Через полчаса они закончили. Несколько килограммов темного, жилистого мяса было завернуто в кусок брезента и уложено в рюкзак Седого. Оружие было вычищено от крови и грязи, магазины пополнены.

«Ну вот, – Седой удовлетворенно кивнул. – Теперь мы не только с опытом, но и с ужином. Запомни, Рыжий, – он посмотрел парню в глаза. – В этом мире ничего не дается даром. Хочешь жить – умей убивать. И умей пользоваться тем, что дает тебе смерть врага. Это главный закон Пустоши.»

Рыжий молча кивнул. Он чувствовал себя опустошенным, грязным, но в то же время – странно повзрослевшим. Тот восторженный идеалист, который еще вчера рвался в бой, сегодня получил хорошую оплеуху от реальности. И эта реальность была жестокой, кровавой и вонючей.

Они двинулись дальше, оставив позади поле недавней битвы и растерзанные туши «хозяев туннелей». Теперь они оба знали, что тьма подземелий не была пустой. Она была живой, голодной и очень опасной. И каждый следующий шаг мог привести к новой встрече с ее обитателями.

Глава 11

Глава 11: Радиоактивные Ручьи

После стычки с кротокрысами они шли еще около часа, стараясь двигаться как можно быстрее, чтобы уйти подальше от их логова. Запах крови и потрохов мог привлечь других, куда более опасных хищников. Туннель постепенно менялся: он становился шире, стены из грубого бетона сменились старой кирпичной кладкой, местами покрытой белесыми соляными разводами. Но самое главное – изменился воздух. Он стал каким-то… другим. В нем появился едва уловимый металлический привкус, а тихий треск дозиметра на «Луче-2077» Седого стал настойчивее, превращаясь в почти непрерывное пощелкивание.

«Радиация, – коротко бросил Седой, останавливаясь. Экран его наручного прибора показывал уже больше ста микрорентген в час. Не смертельно, но и приятного мало, особенно если находиться в такой зоне долго. – Дальше, похоже, будет хуже. Видишь, вода на путях?»

Рыжий присмотрелся. Действительно, впереди туннель был частично затоплен. Вода стояла мутная, с радужными маслянистыми разводами на поверхности, и от нее исходило едва заметное, нездоровое зеленоватое свечение, видимое даже в свете их фонарей. Мелкие ручейки этой светящейся воды стекали по стенам, образуя целые каскады.

«Похоже, где-то наверху прорвало что-то… или это грунтовые воды, промывшие радиоактивные породы после бомбежек, – предположил Седой. – Обходить это место – крюк километров на пять, если не больше, судя по карте Матвеича. А у нас нет столько времени. Придется идти напрямую.»

Он скинул рюкзак и достал из него небольшую металлическую коробочку.

«Держи, – он протянул Рыжему две белые таблетки. – Это Рад-Х. Довоенный, но срок годности у него, говорят, почти вечный. Снижает поглощение радиации организмом. Одну сейчас, вторую – через пару часов, если фон не спадет. И вот это, – он показал на ампулу с мутной жидкостью и шприц-тюбик, – Антирадин. Если хапнешь слишком много, вколешь. Но лучше до этого не доводить. Понял?»

Рыжий молча кивнул, с каким-то суеверным ужасом глядя на таблетки. Он много слышал о радиации, о лучевой болезни, о страшных мутациях. Невидимый враг, от которого не спрячешься за стеной и не отстреляешься из карабина.

Седой сам проглотил таблетку Рад-Х, запив ее глотком воды из фляги. Рыжий последовал его примеру. Таблетка была горькой и противной на вкус.

«Теперь быстро, – скомандовал Седой, снова забрасывая рюкзак на плечи. – Старайся не наступать в самые глубокие лужи и не касаться стен. И не дыши слишком глубоко.»

Они вошли в зону повышенной радиации. Треск дозиметра превратился в сплошной, яростный вой. Экран «Луча» показывал уже больше тысячи микрорентген, и цифры продолжали расти. Зеленоватое свечение воды стало ярче, освещая туннель призрачным, мертвенным светом. Воздух стал тяжелым, давящим, казалось, его можно было резать ножом. Рыжий почувствовал, как во рту появился тот самый металлический привкус, о котором предупреждал Седой. Кожа на открытых участках тела начала зудеть. Страх перед невидимой смертью сковывал движения, но он упрямо шел вперед, стараясь не отставать от Седого, который двигался быстро и сосредоточенно, его лицо было непроницаемым.

Именно здесь, в этом радиоактивном аду, они начали находить особенно много следов Великой Войны. Не просто старый мусор или обломки – а свидетельства последних минут жизни тех, кто не успел спрятаться или не нашел спасения.

В одной из боковых ниш, куда они заглянули в поисках менее загрязненного прохода, они увидели группу скелетов. Пять или шесть человеческих останков, сгрудившихся вместе, в позах, говоривших о последнем, отчаянном объятии. Истлевшая одежда почти полностью превратилась в прах, но рядом с одним из скелетов Рыжий заметил маленький, проржавевший детский ботиночек и остатки какой-то тряпичной куклы. У другого скелета, видимо, женского, на костяшках пальцев тускло блеснуло простое обручальное кольцо.

Рыжий замер, не в силах отвести взгляд от этой жуткой картины. Кто были эти люди? Семья? Случайные попутчики, застигнутые врасплох последним сигналом тревоги? Он представил их последние минуты – грохот взрывов наверху, обрушивающиеся своды, крики, отчаяние… и потом – тишина, прерываемая лишь воем радиационного ветра.

«Не задерживайся,» – голос Седого вернул его к реальности. «Им уже ничем не поможешь. А мы еще можем попытаться спасти себя.»

Чуть дальше, у полуобвалившейся стены, они наткнулись на другую сцену из прошлого. Скелет в остатках советской военной формы, с проржавевшим автоматом ППШ в костлявых руках, застыл у импровизированной баррикады из мешков с песком, давно превратившихся в камень. Рядом валялись ржавые гильзы и пара неразорвавшихся ручных гранат РГД-33, покрытых толстым слоем пыли. На стене за его спиной виднелся полуистлевший пропагандистский плакат с суровым лицом солдата и надписью: «Родина-Мать зовет! Защитим Москву от атомного агрессора!»