Фоллаут: Московский Гамбит

Станция «Маяковская» снова погрузилась в свое обычное состояние тревожного ожидания, но теперь к нему добавилось еще одно чувство – щемящее чувство потери и неизвестности. Дверь захлопнулась. Кости были брошены.

Глава 9

Глава 9: Первый Шаг во Тьму

Последний провожающий силуэт скрылся за поворотом, и сразу стало по-другому. Пока они чувствовали за спиной взгляды оставшихся на «Маяковской», была какая-то иллюзия связи, тонкая ниточка, протянутая из их хрупкого мирка в эту враждебную пустоту. Теперь ниточка оборвалась. Они остались одни.

Седой не стал долго мешкать у входа в основной южный туннель. По его расчетам, этот путь, хоть и самый прямой к предполагаемому выходу на поверхность в районе «Новокузнецкой», мог быть под наблюдением или патрулироваться обитателями соседних, не всегда дружественных станций. Вместо этого он свернул в неприметный пролом в стене, частично заваленный обломками бетона и арматурой, который вел в узкий служебный коллектор, шедший параллельно основным путям. Когда-то здесь, вероятно, проходили силовые кабели или дренажные системы. Теперь это был просто узкий, воняющий сыростью и гнилью лаз, в котором едва можно было разойтись двоим.

«За мной. Смотри под ноги и старайся не шуметь,» – коротко бросил Седой через плечо, включая налобный фонарь на «Луче-2077», который давал ровный, хотя и не слишком яркий зеленоватый свет. Основной фонарь он пока экономил.

Рыжий, стараясь не отставать, протиснулся следом. Здесь, в замкнутом пространстве, тьма казалась еще гуще, давила на барабанные перепонки. Запахи ударили в нос с новой силой: застарелая плесень, ржавый металл, что-то кислое и тошнотворное, напоминающее запах дохлых крыс. Под ногами хлюпала вода, смешанная с какой-то слизью, чавкали обломки кирпича и мусор. С потолка то и дело срывались тяжелые, холодные капли.

«Фу, гадость какая,» – невольно вырвалось у Рыжего, когда он вляпался по щиколотку в особенно глубокую лужу.

«Тихо, – шикнул Седой, не оборачиваясь. – Привыкай. Дальше будет только хуже. И запомни: любой лишний звук здесь может стоить нам жизни. Слушай.»

Они замерли. В тишине, нарушаемой лишь их собственным прерывистым дыханием и мерным капаньем воды, стали различимы другие звуки. Далекий, едва уловимый гул – то ли ветер в заброшенных вентиляционных шахтах, то ли движение поездов-призраков в глубине туннелей, как рассказывали старожилы. Шорохи, скрипы, будто кто-то невидимый ворочался во тьме. Рыжий почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. Ему отчаянно захотелось оглянуться, посветить фонарем во все стороны, но он сдержался, помня приказ Седого.

Километра полтора они шли этим коллектором, периодически протискиваясь через завалы или перелезая через ржавые, перекошенные трубы. Седой двигался уверенно, почти бесшумно, его тренированное тело легко приспосабливалось к неровностям пути. Рыжий же то и дело спотыкался, цеплялся рюкзаком за торчащую арматуру, шумно дышал. Пару раз Седой останавливался, бросая на него короткий, недовольный взгляд, и Рыжий тут же старался идти тише, хотя сердце его колотилось где-то в горле.

Наконец, Седой остановился у узкого пролаза, ведущего наверх. «Здесь выходим на основные пути. Будь начеку. Отсюда уже могут быть сюрпризы.»

Они выбрались в просторный, гулкий мрак двухпутного туннеля. Здесь было немного посвободнее, но и ощущение незащищенности усилилось. Лучи их фонарей выхватывали из темноты лишь небольшие участки пространства – ржавые, покрытые многолетним слоем пыли рельсы, шпалы, утонувшие в грязи, оплетенные паутиной кабели вдоль стен. В воздухе висела тяжелая, застоявшаяся пыль, пахло креозотом и чем-то еще, незнакомым и тревожным.

Седой активировал счетчик Гейгера на «Луче». Тихий треск дозиметра был почти успокаивающим в этой мертвой тишине. «Фон в норме, – констатировал он. – Идем по правому пути. Держись от меня метрах в пяти, следи за тылом.»

Первые километры по основным путям дались Рыжему нелегко. Он никак не мог привыкнуть к этой всепоглощающей темноте, к тому, как звуки искажались и множились эхом, создавая иллюзию чьего-то присутствия за спиной. Каждый шорох заставлял его вздрагивать. Он то и дело спотыкался о торчащие из земли куски бетона или провалившиеся шпалы, вызывая недовольное шипение Седого. Запахи тоже были испытанием – смесь тлена, сырости и каких-то химикатов вызывала тошноту. Он старался дышать через раз, но это не сильно помогало.

Седой же, казалось, был в своей стихии. Он двигался плавно, как хищник, его взгляд постоянно сканировал пространство впереди и по бокам. Он замечал то, на что Рыжий не обратил бы никакого внимания: свежий след от когтей на слое пыли, едва заметный обрывок ткани, зацепившийся за рельс, изменение запаха, говорившее о близости выхода на поверхность или скоплении гниющей органики. Его «Луч-2077» периодически потрескивал чуть громче, и тогда Седой делал знак Рыжему обойти подозрительное место стороной.

По пути им попадались следы былой жизни и недавних трагедий. Вот ржавый остов вагона, перегородивший полтуннеля, – видимо, здесь когда-то пытались устроить блокпост или убежище. Дальше – несколько скелетов в истлевшей одежде, разбросанных вдоль стены. Кто это был – неизвестно. Может, неосторожные сталкеры, может, беженцы, не сумевшие найти спасения в глубине метро. Рыжий старался не смотреть на них, но образы мертвецов надолго застревали в памяти.

В одном из технических помещений, куда Седой заглянул на разведку, они наткнулись на странные, фосфоресцирующие грибы, росшие прямо на стенах. Их неземное, холодное свечение создавало жуткую, почти мистическую атмосферу.

«Не трогай, – предупредил Седой, видя, как Рыжий с любопытством тянется к одному из грибов. – Некоторые из них ядовиты. А другие… другие просто приманивают тех, кто ими питается. Нам такие знакомства ни к чему.»

Часа через три непрерывного движения Седой дал команду на короткий привал. Они выбрали относительно сухое место в одной из старых релейных будок, примыкавших к туннелю. Дверь давно сорвали с петель, но внутри было не так сыро, как снаружи.

«Пять минут, – сказал Седой, присаживаясь на корточки и доставая флягу с водой. – Выпей немного. И съешь сухарь. Нужно поддерживать силы.»

Рыжий с облегчением скинул рюкзак. Плечи ныли, ноги гудели. Он жадно сделал несколько глотков тепловатой, отдающей железом воды. Вкус ее сейчас казался ему божественным.

«Дядь Серёг, – спросил он шепотом, чтобы не нарушать гнетущую тишину туннеля. – А… мы далеко еще до выхода на поверхность?»

«Километров пять прошли, – ответил Седой, изучая карту на экране «Луча». Старая карта была неточной, но примерное направление давала. – Еще столько же, может, чуть больше, до «Новокузнецкой». Там должен быть относительно безопасный выход в районе старого депо. Но это если повезет и туннели не завалены.»