Гарики на все времена (Том 1)

450

Мы сами созидаем и творим и счастье, и нелепость, и засранство, за что потом судьбу благодарим и с жалобами тычемся в пространство.

451

Когда, отказаться не вправе, мы тонем в друзьях и приятелях, я горестно думаю: Авель задушен был в братских объятиях.

452

За годом год я освещу свой быт со всех сторон, и только жаль, что пропущу толкучку похорон.

453

Все говорят, что в это лето продукты в лавках вновь появятся, но так никто не верит в это, что даже в лете сомневаются.

454

И мучит блудных сыновей их исподлобья взгляд обратный: трава могил, дома друзей и общий фон, уже невнятный.

455

Из тупика в тупик мечась, глядишь — и стали стариками; светла в минувшем только часть — дорога между тупиками.

456

Бог молчит совсем не из коварства, просто у него своя забота: имя его треплется так часто, что его замучила икота.

457

Летит по жизни оголтело, бредет по грязи не спеша мое сентябрьское тело, моя апрельская душа.

458

Чем пошлей, глупей и примитивней фильмы о красивости страданий, тем я плачу гуще и активней и безмерно счастлив от рыданий.

459

В чистилище — дымно, и вобла, и пена; чистилище — вроде пивной; душа, закурив, исцеляет степенно похмелье от жизни земной.

460

Тоска и лень пришли опять и курят мой табак уныло; когда б я мог себя понять, то и простить бы легче было.

461

Жизни плотоядное соцветие, быта повседневная рутина, склеив и грехи, и добродетели, держат нас, как муху — паутина.

462

Земля весной сыра и сиротлива, но вскоре, чуть закутавшись в туман, открыто и безгрешно-похотливо томится в ожидании семян.

463

Ничтожно мелкое роение надежд, мыслишек, опасений — меняет наше настроение сильней вселенских потрясений.

464

Не знаю, кто диктует жизнь мою — крылат он или мелкий бес хромой, но почерк непрестанно узнаю — корявый и беспутный, лично мой.

465

Сытным хлебом и зрелищем дивным недовольна широкая масса. Ибо живы не хлебом единым! А хотим еще водки и мяса.

466

Навряд ли наука найдет это место, и чудом останется чудо. Откуда берутся стихи — неизвестно. А искры из камня — откуда?

467

Душа лишается невинности гораздо ранее, чем тело; во всех оплошностях наивности — она сама того хотела.

468

Прихоти, чудачества, капризы — это честь ума не умаляет, это для самой себя сюрпризы грустная душа изготовляет.

469

Я ведал много наслаждений, высоких столь же, сколь и низких, и сладострастье сновидений — не из последних в этом списке.

470

По капелькам, кусочкам и крупицам весь век мы жадно ловим до кончины осколки той блаженности, что снится, когда во сне ликуешь без причины.

471

Средь шумной жизненной пустыни, где страсть, и гонор, и борение, во мне достаточно гордыни, чтобы выдерживать смирение.

472

А жизнь летит, и жить охота, и слепо мечутся сердца меж оптимизмом идиота и пессимизмом мудреца.

473

Раскрылась доселе закрытая дверь, напиток познания сладок, небесная высь — не девица теперь, и больше в ней стало загадок.

474

Почти старик, я робко собираюсь кому-нибудь печаль открыть свою, что взрослым я всего лишь притворяюсь и очень от притворства устаю.

475

Друзья мои живость утратили, угрюмыми ходят и лысыми, хоть климат наш так замечателен, что мыши становятся крысами.

476

Серость побеждает незаметно, ибо до поры ютится к стенкам, а при этом гибко разноцветна и многообразна по оттенкам.

477

Что ни год, без ошибок и промаха в точный срок зацветает черемуха, и царит оживленье в природе, и друзья невозвратно уходят.

478

На свете есть таинственная власть, ее дела кромешны и сугубы, и в мистику никак нельзя не впасть, когда болят искусственные зубы.

479

Духом прям и ликом симпатичен, очень я властям своим не нравлюсь, ибо от горбатого отличен тем, что и в могиле не исправлюсь.

480

Нет, будни мои вовсе не унылы, и жизнь моя, терпимая вполне, причудлива, как сон слепой кобылы о солнце, о траве, о табуне.

481

Сладок сахар, и соль солона, пью, как пил, и живу не напрасно, есть идеи, желанна жена, и безумное время прекрасно.

482

Когда в душе царит разруха — не огорчайся, выжди срок: бывает время линьки духа, его мужания залог.