Гарики на все времена (Том 1)

516

С людьми вполне живыми я живу, но все, что в них духовно и подвижно, похоже на случайную траву, ломящуюся к свету сквозь булыжник.

517

Чтобы прожить их снова так же, я много дней вернуть хотел бы; и те, что память сердца скажет, и те, что помнит память тела.

518

Был юн — искал кого-нибудь, чтоб душу отвести, и часто я ходил взгрустнуть к знакомым травести. Теперь часы тоски пусты, чисты и молчаливы, а травести — давно толсты, моральны и сварливы.

519

Легко мне пить вино изгнания среди сибирской голытьбы от сладкой горечи сознания своей свободы и судьбы.

520

Смеются гости весело и дружно, побасенки щекочут их до слез; а мне сейчас застолье это нужно, как птице-воробью — туберкулез.

521

Назад обращенными взорами, смотря через годы и двери, я вижу победы, которыми обрел только стыд и потери.

522

Взамен слепой, хмельной горячности, взамен решительности дерзкой приходит горечь трезвой зрячести и рассудительности мерзкой.

523

Дьявол — не убогий совратитель, стал он искушенней за века, нынче гуманист он и мыслитель, речь его светла и высока.

524

Снова жаждали забвенья все, кому любви отраву подносил гуляка Беня, кличку Поц нося по праву.

525

К тебе, могильная трава, приходят молча помолиться к иным — законная вдова, к иным — случайная вдовица. Расти утешной.

526

Про все устами либерала судя придирчиво и строго, имел он ум, каких немало, зато был трус, каких немного.

527

Чем русская история страшней, тем шутки ее циников смешней.

528

Весь выходной в тени сарая мы пьем и слушаем друг друга, но глух дурак, с утра играя в окне напротив бахи фуга.

529

Чем глубже вязнем мы в болото, тем и готовней год за годом для все равно куда полета с любым заведомым исходом.

530

Не лейте на творог сметану, оставьте заботы о мясе, и рыбу не жарьте Натану, который тоскует по Хасе.

531

Нам свойственно наследственное свойство, в котором — и судьбы обоснование: накопленный веками дух изгойства пронизывает плоть существования.

532

От жалоб, упреков и шума, от вечной слезливой обиды — нисколько не тянет Наума уйти от хозяйственной Иды.

533

Живя среди рабочей братии, ловлю себя на ощущении, как душен климат демократии в ее буквальном воплощении.

534

Червяк по мнению улиток презренно суетен и прыток.

535

Его голове доставало ума, чтоб мысли роились в ней роем, но столько она извергала дерьма, что стала болеть геморроем.

536

Нелепо ждать слепой удачи, но сладко жить мечтой незрячей, что случай — фокусник бродячий, обид зачеркивая счет, придет и жизнь переиначит, и чудо в ней проистечет.

537

Пожизненно вкушать нам суждено духовного питания диету, хоть очень подозрительно оно по запаху, по вкусу и по цвету.

538

Смешным, нелепым, бестолковым, случайно, вскользь и ни к чему, кому-то в жизнь явлюсь я словом, и станет легче вдруг ему.

539

А странно, что в душе еще доныне очерчивать никто пока не стал подземные течения, пустыни, болота и обвальные места.

540

Неправда, что смотрю на них порочно без похоти смотрю и не блудливо, меня волнует вид их так же точно, как пахаря — невспаханная нива.

541

Вальяжности у сверстников моих, солидности — в кошмарном избилии, меж этих генералов пожилых живу, как рядовой от инфантилии.

542

Всю жизнь я тайно клоунов любил, и сам не стал шутом едва-едва, и помню, как приятеля побил за мерзкие о клоунах слова. Теперь он физик.

543

С жаждой жить рожденные однажды, мечемся по жизни мы усердно, годы умаляют ярость жажды, наш уход готовя милосердно.

544

Как бедняга глупо покалечен, видно даже малому ребенку: лучше, чтоб орлы клевали печень, чем ослы проели селезенку.

545

Как поле жизни перейти, свое мы мнение имеем: тот змей, что Еву совратил, он тоже был зеленым змеем.

546

Второпях, впопыхах, ненароком, всюду всех заставая врасплох, происходит у века под боком пересменка российских эпох.

547

Вянут, вянут друзья и наперсницы, и какой-нибудь бывшей вострушке я скажу, отдышавшись от лестницы: все, подружка, оставим ватрушки.

548

Я стал бы свежим, как пятак, морщины вытеснив со лба, когда бы в кровь не въелась так опаска беглого раба.