Гарики на все времена (Том 1)

230

Снегом порошит моя усталость, жизнь уже не книга, а страница, в сердце — нарастающая жалость к тем, кто мельтешит и суетится.

231

В советах нету благодати и большей частью пользы нет, и чем дурак мудаковатей, тем он обильней на совет.

232

Крутой и трогательно чистый, весомо, явственно и внятно от нищих духом — дух мясистый витает в воздухе приятно.

233

Человек без тугой и упрямой самовольной повадки в решениях постепенно становится дамой, искушенной во всех отношениях.

234

Саднит на душе, как ожог, тоска соучастия в спорах с обилием творческих жоп, весьма в извержении скорых.

235

Наш век легко плодит субъекта с холодной згой в очах порочных, с мешком гавна и интеллекта на двух конечностях непрочных.

236

Владыкой мира станет труд, когда вино польет из пушек, и разом в девственность впадут пятнадцать тысяч потаскушек.

237

Никуда не уйдя ни на чуть, мы все силы кладем на кружение, ибо верим не в пройденный путь, а в творимое нами движение.

238

Ты вечно встревожен, в поту, что в соку, торопишься так, словно смерть уже рядом; ты, видно, зачат был на полном скаку каким-то летящим в ночи конокрадом.

239

По ветвям! К бананам! Где успех! И престиж! Еще один прыжок! Сотни обезьян стремятся вверх, и ужасен вид их голых жоп.

240

Я уважаю лень за то, что в ее бездейственной тиши живую мысль питает почва моей несуетной души.

241

Сказавши, не солгав и не похвастав, что страху я не слишком поддаюсь, не скрою, что боюсь энтузиастов и очень активистов я боюсь.

242

Я прожил жизнь как дилетант — ни в чем ни знаний, ни системы, зато писал я не диктант, а сочинение без темы.

243

Чтобы вдоволь радости отведать и по жизни вольно кочевать, надо рано утром пообедать и к закату переночевать.

244

Гниенье основ — анекдота основа, а в нем стало явно видней, что в русской комедии много смешного но мало веселого в ней.

245

Вкушая бытия густой напиток, трясясь по колее, людьми изрытой, я понял, что серьезности избыток — примета недостаточности скрытой.

246

У тех, в ком унылое сердце, и мысли — тоскою мореные, а если подробней всмотреться, у бедных и яйца — вареные.

247

О чем хлопочут червяки? Чего достигнуть норовят? Чтоб жизней их черновики в питоны вывели червят.

248

Не жалею хмельных промелькнувших годов, не стыжусь их шального веселья, есть безделье, которое выше трудов, есть труды, что позорней безделья.

249

Этот тип — начальник, вероятно: если он растерян, огорошен, если ветер дует непонятно — он потеет чем-то нехорошим.

250

Подпольно, исподволь, подспудно, родясь, как в городе — цветы, растут в нас мысли, корчась трудно сквозь битый камень суеты.

251

Творимое с умом и не шутя безделье освежает наши души; с утра я лодырь, вечером — лентяй, и только в промежутке бью баклуши.

252

Уже с утра, еще в кровати, я говорю несчетный раз, что всех на свете виноватей — Господь, на труд обрекший нас.

253

Как ни туманна эта версия, но в жизни каждого из нас есть грибоедовская Персия и есть мартыновский Кавказ

254

Так привык на виду быть везде, за престиж постоянно в ответе, что, закрывшись по малой нужде, держит хер, как бокал на банкете.

255

Лишь тот вполне благочестив, кто время попусту не тратил, а, смело пояс распустив, земной отведал благодати.

256

Расчетлив ты, предусмотрителен, душе неведомы гримасы, ты не дитя живых родителей, а комплекс компаса и кассы.

257

Чуждаясь и пиров, и женских спален, и быта с его мусорными свалками, настолько стал стерильно идеален, что даже по нужде ходил фиалками.

258

О равенстве мы заняты заботами, болота и холмы равняем мы; холмы, когда уравнены с болотами, становятся болотами холмы.

259

Живи, покуда жив. Среди потопа, которому вот-вот наступит срок, поверь — наверняка мелькнет и жопа, которую напрасно ты берег.

260

Мужчины — безусловный авангард всех дивных человеческих затей, и жаль, что не умерен их азарт ношением и родами детей.

261

Так ловко стали пресмыкаться сейчас в чиновничьих кругах, что могут с легкостью сморкаться посредством пальцев на ногах.

262

Сколько света от схватки идей, сколько свежести в чувственной гамме, но насмотришься сук и блядей — жирно чавкает грязь под ногами.