Гарики на все времена (Том 1)

34

Года неправедных гонений сочат незримый сок заразы, и в дух грядущих поколений ползут глухие метастазы.

35

Лично я и раболепен, и жесток, и покуда такова моя природа, демократия — искусственный цветок, неживучий без охраны и ухода.

36

Жить и нетрудно, и занятно, хотя и мерзостно неслыханно, когда в эпохе все понятно и все настолько же безвыходно.

37

Есть одна загадочная тема, к нашим относящаяся душам: чем безумней дряхлая система, тем опасней враз ее разрушить.

38

Уюта и покоя благодать простейшим ограничена пределом: опасно черным черное назвать, а белое назвать опасно белым.

39

Судьбы российской злые чары с наукой дружат в наши дни, умней и тоньше янычары и носят штатское они.

40

Российский нрав прославлен в мире, его исследуют везде, он так диковинно обширен, что сам тоскует по узде.

41

Зима не переходит сразу в лето, на реках ледоход весной неистов, и рушатся мосты, и помнить это полезно для российских оптимистов.

42

Мечты, что лелеяли предки, до срока питали и нас, и жаль, что одни лишь объедки от них остаются сейчас.

43

У жизни свой, иной оттенок, и жизнечувствие свое, когда участвует застенок во всех явлениях ее.

44

Не в силах нас ни смех, ни грех свернуть с пути отважного, мы строим счастье сразу всех, и нам плевать на каждого.

45

Окраины, провинции души, где мерзость наша, низость и потемки, годами ждут момента. А потомки потом гадают, как возник фашизм.

46

Я боюсь, что там, где тьма клубиста, где пружины тайные и входы, массовый инстинкт самоубийства поит корни дерева свободы.

Среди немыслимых побед цивилизации мы одиноки как карась в канализации

47

Из нас любой, пока не умер он, себя слагает по частям из интеллекта, секса, юмора и отношения к властям.

48

Когда-нибудь, впоследствии, потом, но даже в буквари поместят строчку, что сделанное скопом и гуртом расхлебывает каждый в одиночку.

49

С рожденья тягостно раздвоен я, мечусь из крайности в конец, родная мать моя — гармония, а диссонанс — родной отец.

50

Между слухов, сказок, мифов, просто лжи, легенд и мнений мы враждуем жарче скифов за несходство заблуждений.

51

Кишат стареющие дети, у всех трагедия и драма, а я гляжу спектакли эти и одинок, как хер Адама.

52

Не могу эту жизнь продолжать, а порвать с ней — мучительно сложно; тяжелее всего уезжать нам оттуда, где жить невозможно.

53

В сердцах кому-нибудь грубя, ужасно, вероятно, однажды выйти из себя и не войти обратно.

54

Каждый сам себе — глухие двери, сам себе преступник и судья, сам себе и Моцарт, и Сальери, сам себе и желудь, и свинья.

55

У нас пристрастие к словам — совсем не прихоть и не мания; слова необходимы нам для лжи взаимопонимания.

56

То наслаждаясь, то скорбя, держась пути любого, будь сам собой, не то тебя посадят за другого.

57

По образу и духу своему Создатель нас лепил, творя истоки, а мы храним подобие Ему и, может, потому так одиноки.

58

Не прыгай с веком наравне, будь человеком; не то окажешься в гавне совместно с веком.

59

Гляжу, не жалуясь, как осенью повеял век на пряди белые, и вижу с прежним удовольствием фортуны ягодицы спелые.

60

Не зря ли знаньем бесполезным свой дух дремотный мы тревожим? В тех, кто заглядывает в бездну, она заглядывает тоже.

61

Есть много счастья в ясной вере с ее тяжелым грузом легким, да жаль, что в чистой атмосфере невмочь моим тяжелым легким.

62

Хотя и сладостен азарт, но сразу двум идти дорогам, нельзя одной колодой карт играть и с дьяволом, и с Богом.

63

Непросто — думать о высоком, паря душой в мирах межзвездных, когда вокруг под самым боком сопят, грызут и портят воздух.

64

Мы делим время и наличность, мы делим водку, хлеб, ночлег, но чем отчетливее личность, тем одиноче человек.

65

Вольясь в земного времени поток стечением случайных совпадений, любой из нас настолько одинок, что счастлив от любых соединений.