Гарики на все времена (Том 1)

426

Заранее думай о том, куда ты спешишь, мельтеша: у крепкого задним умом и жопа болит, и душа.

427

Все лучшее, что делается нами весенней созидательной порой, творится не тяжелыми трудами, а легкою искрящейся игрой.

428

О чем ты плачешь, осень бедная? Больна душа и пуст карман, а на пороге — немочь бледная и склеротический туман.

429

Взросление — пожизненный урок умения творить посильный пир, а те, кто не построил свой мирок, охотно перестраивают мир.

430

Чтобы в этой жизни горемычной быть милей удаче вероятной, молодость должна быть энергичной, старость, по возможности, — опрятной.

431

Как счастье ни проси и ни зови, подачки его скупы или круты: дни творчества, мгновения любви, надежды и доверия минуты.

432

Мы сами вяжем в узел нити узора жизни в мироздании, причина множества событий — в готовном общем ожидании.

433

Чтоб жизнь испепелилась не напрасно, не мешкай прожигать ее дотла; никто не знает час, когда пространство разделит наши души и тела.

434

Теперь я понимаю очень ясно, и чувствую, и вижу очень зримо: неважно, что мгновение прекрасно, а важно, что оно неповторимо.

435

Счастье — что подвижны ум и тело, что спешит удача за невзгодой, счастье — осознание предела, данного нам веком и природой.

436

Такие реки тьмы текут бурливо под коркой соблюдаемой морали, что вечно есть угроза их разлива на площади, мосты и магистрали.

437

Любой из нас чертой неровной на две личины разделен: и каждый — Каин безусловный, и в то же время — Авель он.

438

Беспечны, покуда безоблачен день, мы дорого платим чуть позже за это, а тьма, наползая сначала как тень, способна сгущаться со скоростью света.

439

Наш путь из ниоткуда в никуда — такое краткосрочное событие, что жизни остается лишь черта меж датами прибытия-убытия.

440

До пословицы смысла скрытого только с опытом доживаешь: двух небитых дают за битого, ибо битого — хер поймаешь.

441

Как молод я был! Как летал я во сне! В года эти нету возврата. Какие способности спали во мне! Проснулись и смылись куда-то.

442

Год приходит, и год уходит, раздробляясь на брызги дней, раньше не было нас в природе, и потом нас не будет в ней.

443

Везде долги: мужской, супружеский, гражданский, родственный и дружеский долг чести, совести, пера, и кредиторов до хера.

444

Вокруг секунд каленья белого — года безликости рябой; часть не бывает больше целого, но красит целое собой.

445

Мне жаль потерь и больно от разлук, но я не сожалею, оглянувшись, о том далеком прошлом, где, споткнувшись, я будущее выронил из рук.

446

Сперва, резвясь на жизненном просторе, мы глупы, словно молодость сама; умнеем после первого же горя, а после терпим горе от ума.

447

Ах, юность, юность! Ради юбки самоотверженно и вдруг душа кидается в поступки, руководимые из брюк.

448

Живи светло и безрассудно, поскольку в старости паскудной под нас подсунутое судно — помеха жизни безрассудной.

449

Эпохи крупных ослеплений недолго тянутся на свете, залившись кровью поколений, рожденных жить в эпохи эти.

450

За плечами с пустым мешком, только хлеб там неся и воду, в жалком рубище и пешком есть надежда найти свободу.

451

Ты пишешь мне, что все темно и плохо, все жалким стало, вянущим и слабым; но, друг мой, не в ответе же эпоха за то, что ты устал ходить по бабам.

452

Наша старость — это ноги в тепле, это разум — но похмельный, обратный, тише музыка и счет на столе, а размер его — всегда неоплатный.

453

Азарт живых переживаний подвержен таянью — увы! — как пыл наивных упований, как верность ветреной вдовы.

454

Когда время, годами шурша, достигает границы своей, на лице проступает душа, и лицо освещается ей.

455

Есть люди, провалившие экзамен житейских переплетов и контузий, висят у них под мутными глазами мешки из-под амбиций и иллюзий.

456

Не тужи, дружок, что прожил ты свой век не в лучшем виде: все про всех одно и то же говорят на панихиде.

457

Я жизнь свою листал сегодня ночью, в ней лучшие года ища пристрастно, и видел несомненно и воочию, что лучшие — когда я жил опасно.

458

Однажды на улице сердце прихватит, наполнится звоном и тьмой голова, и кто-то неловкий в несвежем халате последние скажет пустые слова.