Голова сахара. Сербская классическая сатира и юмор

На улицах опять было полно народу и стоял такой гвалт, что хоть уши затыкай.

«Куда это валит такая пропасть народу? Что опять стряслось? Опять какая-нибудь делегация?» — размышлял я, с удивлением глядя на многолюдную разношерстную толпу, и, обратившись к первому попавшемуся человеку, спросил:

— Куда спешит народ?

Человек окинул меня сердитым, уничтожающим взглядом, видимо глубоко оскорбленный моим глупым вопросом, и повернулся ко мне спиной.

Я спросил второго, третьего, но лишь презрительное молчание было мне ответом.

Наконец я наткнулся на человека, с которым познакомился на церемонии основания одной патриотической газеты (в этой стране ежедневно основывалось по нескольку газет).

— Куда спешит народ? — задал я тот же вопрос, а сам дрожу: не оконфузиться бы и перед этим известным патриотом, как и перед остальными.

— Позор! — прошипел он презрительно — от гнева и досады у него сдавило горло.

Я смутился и едва пробормотал:

— Извините, пожалуйста, я не хотел вас оскорбить, я лишь хотел спросить…

— Хорош вопрос! Где ты живешь, как тебе не стыдно спрашивать о том, что известно и скотине? Страну нашу постигло горе, и мы все, верные ее сыновья, спешим прийти ей на помощь, а ты чему-то удивляешься и до сих пор не знаешь о таком важном событии! — разъяснял мне знакомый, и в голосе его звенела патриотическая скорбь.

Я долго оправдывался, извинялся за свой проступок, который совершил по недомыслию, и умолял о прощении.

Он смягчился и рассказал, что воинственное племя анутов напало с юга на страну и творит неисчислимые бесчинства.

— Сегодня пришло известие о том, — сообщил он, — что ночью были перебиты многие семьи, сожжены дома и угнано много скота!

— Это ужасно! — в страхе содрогнулся я и сразу решил, что надо спешить туда, на юг страны, дабы сразиться с анутами, — так близко к сердцу принял я страдания ни в чем не повинных мирных граждан. В эту минуту, совсем забыв о том, что я стар, изнурен и немощен, я почувствовал себя молодым.

— Так можем ли мы оставаться равнодушными к этому кровопролитию и зверствам?

— Нет. Не можем! — воодушевленный пламенными словами моего знакомца, воскликнул я. — Грех перед богом!

— Вот почему мы торопимся на собрание. Все сознательные граждане собираются на собрания; только каждый в своем месте, вместе со своим сословием.

— А почему так?

— Хм… Почему?.. Наши вечные разногласия! Но все равно каждое собрание вынесет единодушную, пронизанную патриотическим духом резолюцию. И чем больше их будет, тем лучше, главное, все мы едины в своих чувствах и помыслах, когда дело касается нашей любимой родины.

И верно, народ начал делиться на группы и расходиться по разным направлениям; каждая группа спешила к определенному месту, где должно было состояться собрание.

Разумеется, на все митинги я попасть не мог, а потому направился вместе со своим знакомым туда, где собирались служащие полицейского и юридического ведомств.

Мы вошли в просторный зал одной из гостиниц, в котором уже были приготовлены места для публики и покрытый зеленым сукном стол для организаторов собрания. Граждане-патриоты разместились в зале, а организаторы заняли свои места за столом.

— Братья! — начал один из организаторов. — Вы знаете, зачем мы сегодня собрались. Всех нас привело сюда благородное стремление воспрепятствовать дальнейшим нападениям анутских отрядов на южные границы нашей любимой родины и помочь страдающему народу. Но, как вы знаете, прежде всего требуется избрать председателя, заместителя председателя и секретаря собрания.

После длительных препирательств председателем выбрали начавшего собрание, а двух других организаторов — заместителем председателя и секретарем.

По заведенному порядку, члены президиума поблагодарили присутствующих за оказанную им честь, и председатель, позвонив в колокольчик, объявил собрание открытым.

— Кто просит слова? — спросил он.

Поднялся гражданин в первом ряду и предложил послать приветствие правительству и великому, мудрому государственному деятелю, который сообщит об их верности и преданности самому государю.

Собрание согласилось с этим предложением, тут же подготовили письменное приветствие и приняли под аплодисменты с условием, что в некоторых местах порядок слов будет приведен в соответствие с правилами синтаксиса.

Ораторы выступали один лучше другого. Каждая речь была проникнута патриотизмом, болью и гневом против анутов. Все ораторы, выражая согласие с предложением первого выступавшего, в один голос заявляли о необходимости, ввиду срочности дела, без всякого промедления принять резкую резолюцию, самым суровым образом осуждающую варварские действия анутов.

Тут же выбрали троих, обладающих хорошим слогом, для составления резолюции в вышеупомянутом духе.

В ту же минуту один из троих вышел с готовой резолюцией и попросил у собрания разрешения огласить ее.

Получив разрешение, он начал читать:

— «Чиновники юридического и полицейского ведомств, глубоко потрясенные трагическими, ежедневно разыгрывающимися в южных краях нашей страны событиями и варварским поведением анутских отрядов, считают своим долгом принять следующую резолюцию:

«1. Мы выражаем глубокое соболезнование народу областей, которые постигли беды и несчастья.

2. Самым решительным образом осуждая дикие поступки анутов, мы восклицаем: «Долой анутов!»

3. С презрением и возмущением мы утверждаем, что ануты — некультурный народ, недостойный даже внимания своих просвещенных соседей».

Резолюцию единогласно приняли в целом, во время же бурных дебатов по частностям постановили: во втором пункте к слову «дикие» добавить еще «отвратительные».

После этого собрания уполномочило президиум подписать резолюцию, и присутствующие в полном порядке разошлись.

На улицах опять шум и толпы людей, возвращающихся с многочисленных митингов. На лицах душевное удовлетворение, словно после выполнения тяжелого, но благородного и возвышенного долга.

Со всех сторон слышались разговоры такого содержания: