Голова сахара. Сербская классическая сатира и юмор

Свое заключение Совет с почтением направил господину министру для дальнейшего прохождения.

Заявление вместе с заключением экспертов было возвращено директору для исправления по замечаниям специалистов…

Так основательно, со знанием дела рассматриваются там все заявления, по полугоду ведется переписка, пока не будет исправлена в них и малейшая грамматическая ошибка, и лишь посте этого приступают к дальнейшей работе.

В результате обширной переписки даже из самой маленькой бумаги вырастает такое огромное дело, что человек едва может взвалить его на плечи.

Все чиновники министерства — писатели, так как они пишут книги; только господин министр ничего не пишет. К нему я не посмел явиться, потому что все меня отговаривали от этого шага, если мне дорога голова. Господин министр, сказали мне, целыми днями занимается гимнастикой, человек он очень вспыльчивый и любит драться.

Рассказывают, что однажды он подрался с главой церкви. Глава церкви, хороший спортсмен и страстный наездник, тоже был человек вспыльчивый и тоже любил драться. Как-то в церкви, неизвестно почему, он ударил священника во время богослужения палкой по голове. По общему мнению, вспыльчивым он стал из-за постоянного чтения святых книг, поэтому выходки его оправдывают. Первое его столкновение с министром произошло из-за конных состязаний, что обнажило многие другие разногласия по вопросам религии и просвещения, от которых зависело правильное воспитание молодежи. Глава церкви настаивал, например, на том, чтобы в учебник закона божьего во что бы то ни стало был включен раздел о выращивании жеребят, а министр требовал включения раздела о плавании. В этих важных вопросах не уступал ни тот, ни другой, и дело дошло наконец до того, что они не могли больше видеть друг друга. Чтобы отомстить своему противнику, министр приказал исключить раздел о лошадях даже из зоологии, а вместо этого отвратительного животного изучать в школах плавание.

Но ведь изменить какое-то место в учебнике — это пустяк, у нас не то что учебники, а целые программы меняются через день.

Из работающих на ниве просвещения не было ни одного, который не писал бы школьных учебников, не говоря о том, что каждый являлся автором поучительной книги, предназначаемой для награждения учеников и для чтения примерным детям.

Учебники, точнее их авторы, ждали своей очереди. Деньги нужны многим, а поэтому учебники или закупают по распоряжению министра, или рекомендуются школам для обязательного пользования. Прежде всего министр обеспечивает своих родственников и ближайших друзей. Не успеют школьники приобрести рекомендованный учебник, глядишь — закадычный приятель министра уже тащит другой. И этому, разумеется, тоже надо пойти навстречу. И в тот же день выходит приказ:

«Длительное пользование учебником (по такому-то предмету, такого-то) выявило его непригодность, а посему в интересах дела существующий учебник из употребления изъять и ввести учебник… (имя автора забыл)».

Я хотел посетить министра юстиции, но он был за пределами страны. Правительство Страдии имело серьезное намерение основать несколько школ для глухонемых детей, чтобы тем самым поправить тяжелое финансовое положение государства, и министр юстиции отправился за границу познакомиться со школами такого рода.

Это такое важное и значительное дело не терпело отлагательства, и поэтому сразу были приняты самые срочные меры. Помимо того что министр юстиции (с очень большой надбавкой к жалованью) отправился за границу изучать организацию школ для глухонемых, был назначен с большим окладом и надбавкой на представительство управляющий школами для глухонемых, подобрали наставников; еще раньше приступили к строительству огромного дома для управляющего. Разумеется, срочно были назначены заведующий хозяйством, врач, начальник местного контроля, кассир, помощник кассира, писарь, три-четыре переписчика и несколько служителей. Все они, от управляющего до служителя, неукоснительно получали жалованье, с нетерпением ожидая часа, когда можно будет вступить в новую должность; правда, управляющий кое-кому доверительно сообщил, что с помощью одного родственника министра он добивается разрешения принимать в школы совершенно здоровых детей.

Новым учреждением, вернее его служащими, — учреждения-то ведь еще не существовало, — ведал господин министр юстиции, поскольку министр просвещения заявил, что не желает иметь дело «с глухими тетерями».

Министр юстиции был поглощен попечительством над школами для глухонемых; дела же министра юстиции взялся выполнять военный министр, а обязанности последнего исполнял министр просвещения, ненавидевший книги и школы, так что за него всегда работала его жена; а она, как всем известно, обожала детективные романы и мороженое с шоколадом.

Обойдя все министерства, я решил побывать в Народной скупщине. Народной она зовется по старой традиции, на самом деле депутаты назначаются министром полиции. Как только сменяется правительство, тотчас объявляются новые выборы. И такое происходит, по крайней мере, раз в месяц. Слово «выборы» в данном случае означает назначение депутатов, а сохранилось оно со времен патриархального общества, когда у народа, кроме других бед, была еще и скучная обязанность думать и беспокоиться о том, кого избрать своим представителем. Но так примитивно проходили выборы когда-то, а в современной, цивилизованной Страдии эта глупая и бессмысленная процедура упрощена. Министр полиции взял на себя все заботы народа и вместо него назначает и выбирает депутатов, а народ не тратит даром времени, не беспокоится и ни о чем не думает. Понятно поэтому, что выборы называются свободными.

Избранные таким образом представители народа для решения и обсуждения государственных вопросов собираются в столице Страдии. Правительство — разумеется, патриотическое правительство — заботится, чтобы решения были разумными и отвечали духу времени. Оно и тут взяло на себя все обязанности. Собравшись, депутаты, прежде чем приступить к работе, должны несколько дней провести в подготовительной школе, которая называется «клуб». Здесь они готовятся и упражняются, чтобы лучше сыграть свою роль.

Все это напоминает репетицию в театре.

Правительство само пишет текст, который депутаты должны разыграть в Народной скупщине. Подобно режиссеру, председатель клуба обязан изучить текст и для каждого заседания скупщины распределить между депутатами роли — разумеется, в соответствии с их способностями. Одним доверяется произносить длинные речи, другим — покороче, новичкам — совсем куценькие, а некоторым поручается сказать только одно слово: «за» или «против». (Однако последнее слово произносится очень редко, лишь в целях соблюдения формы, когда подсчитываются голоса и определяется победившая сторона; в действительности же вопросы решаются задолго до того, как начинается заседание скупщины.) Кого нельзя использовать и для этого, тот наделяется немой ролью, которая состоит в голосовании путем вставания. После столь продуманного распределения ролей депутаты расходятся по домам и начинают готовиться к заседанию. Я был крайне удивлен, впервые увидев депутатов, разучивающих свои роли.

Встал я однажды рано утром и пошел прогуляться в парк. Там было полно учащихся — и школьников, и студентов. Одни, прохаживаясь взад и вперед, вслух читали учебники — кто историю, кто химию, кто закон божий. Другие же, разбившись на пары, проверяли друг друга. Среди детворы я заметил и пожилых людей. Заучивая что-то по бумажкам, они также бродили по парку или сидели на скамьях. Я подсел к старику в национальном костюме и прислушался: он монотонно повторял одно и то же:

— Господа депутаты, в связи с обсуждением этого важного проекта закона, после прекрасной речи уважаемого господина Т. М., подчеркнувшего значение и все хорошие стороны предложенного закона, и я считаю своим долгом сказать несколько слов, дабы немного дополнить мнение моего уважаемого предшественника.

Прочтя эту фразу свыше десяти раз, старик отложил наконец бумажку в сторону, поднял голову и, зажмурившись, начал повторять наизусть:

— Господа депутаты, после уважаемого господина, в котором… — Тут он остановился и долго молчал, наморщив лоб и пытаясь вспомнить. Затем опять прочел вслух по бумажке ту же фразу и снова попытался произнести ее на память, но опять сбился. Процедура повторилась несколько раз, и с каждым разом все хуже. Судорожно вздохнув, старик со злостью отшвырнул бумагу и печально поник головой.