Гость из будущего. Том 4

— Суп с кротом, — проворчал я, и Наталья снова прыснула от смеха.

— Нет, ну правда?

— Я думаю, что скоро на телевиденье объявят о съёмках новой передачи, и тебе стоит сходить на фотопробы, — недовольно пробурчал я, так как мне совсем не хотелось прослыть этаким предсказателем. Потому что из-за стремительных слухов в артистической среде я рисковал получить целую очередь из актёров и актрис, жаждущих успеха и славы.

— А что за передача? — затараторила Селезнёва.

— Кордебалет в срамных платьях, — прошипел я. — Поэтому пойдешь к фотографу, снова надень купальник. Шучу, — буркнул я, заметив, что с лица девушки слетела благожелательная улыбка. — Не знаю, что за передача. Будет что-то с песнями, плясками и юмористическими польскими миниатюрками.

— Смена партнёра! — объявила Нонна, чуть ли не силой подтащив к нам Высоцкого.

Однако в этот самый момент музыка смолкла, и вместо мелодичного фокстрота зазвучал заводной рок-н-ролл. Я же приобнял Нонну и, предложив ей пойти погулять, повёл с танцпола, в подсвеченную фонарями, аллею парка «Эрмитаж». И здесь нам компанию составили Лёва Кочарян с супругой Инной Крижевской и Сава Крамаров со своей новой подружкой.

— Феллини, — окликнул меня Крамаров, — мне Танька уже шепнула, что ты ей пообещал написать какую-то миниатюрку. А мне когда что-то новенькое настрочишь?

— Когда всем, — проворчала вместо меня Нонна. — Ты, Сава, сам подумай, мы тут живём как подпольщики. Вот когда выберемся, тогда и миниатюрками займёмся.

— И кино начнём снимать про разведчиков, — поддакнул Кочарян. — А ты, Феллини, мне все боевые сцены поставишь, договорились?

— Все не смогу, — хмыкнул я. — Для трюков с машинами, мотоциклами и лошадьми нужны совершенно другие специалисты.

Последнее слово я произнёс нараспев, потому что почувствовал на себе болезненный как игла и ненавидящий всё живое взгляд. Мысль о моём странном противнике, которого я никогда не видел лицо, тут же посетила мой мозг. К этому дню я лишь знал одно, что зовут его — Артём Егоров или просто Егор. А ещё он будущий московский олигарх. Кстати, ничего не имел и не имею против олигархов, если их капитал сделан относительно честным трудом и помогает экономическому развитию своей родной страны. Как говорил Остап Бендер: «Раз в стране бродят денежные знаки, значит, должны быть люди, у которых их очень много».

И в эту самую секунду я резко обернулся в сторону самого укромного уголка сада «Эрмитаж», и на какое-то мгновенье мой намётанный «телевизионный» глаз, который способен различать как кривые склейки, так и микропланы, выхватил чьё-то безобразное и уродливое мурло. Неизвестное науке существо тут же скрылось за деревьями, а я, напугав своих спутников, бросился вдогонку. И первую же попавшуюся на пути скамейку перемахнул одним высоким прыжком. А дальше, оказавшись в потёмках, я встал как вкопанный. Во-первых, бежать куда-то сломя голову по темноте — было себе дороже. А во-вторых, в нос ударила какая-то жуткая вонь.

Лишь через пять секунд, когда рядом со мной появился Лёва Кочарян, у которого был фонарик, я понял, чем это так истошно воняло. Под ногами в свете карманного фонарика мы вместе увидели разорванное на части тело какого-то бедного бродячего пса. Честно говоря, рвотные позывы мне удалось сдержать с большим трудом.

— Мать твою, — прошептал Кочарян. — Девочки, не ходите сюда! — крикнул он в сторону аллеи.

— Это что такое? — пролепетал Сава Крамаров, который также присоединился к погоне. — Какая же собака это сделала?

И вдруг в темноте где-то за деревьями мелькнула большая чёрная тень. Этот сгусток тьмы с такой скоростью пронёсся в направлении садовой ограды, что я немного опешил.

— Лёва, посвети туда! — с жаром прошептал я.

Однако когда луч фонарика наткнулся на садовую ограду, за которой текла мирная городская жизнь, этого существа уже не было.

— Увидел что-то? — шепнул Левон Кочарян.

— Показалось, — соврал я.

— А помнишь, ты рассказывал про оборотня? — пихнул меня в плечо Крамаров. — А вдруг у нас в Москве завёлся свой оборотень?

— Сава, это была деревенская байка, — прошипел я. — Страшилка для детей. Нет на свете никаких оборотней, пошли. Нужно сказать администрации, вдруг тут бешеные собаки завелись.

— Бедная псина, — сказал, тяжело вздохнув Кочарян.

* * *

На следующий день в четверг 17-го сентября прогулочный речной теплоход марки «Москвич» медленно полз навстречу с председателем КГБ СССР товарищем Владимиром Семичастным. И пассажиров на этой двухпалубной 27-метровой посудине было трое: начинающий мосфильмовский режиссёр Левон Кочарян, необычный «гость из будущего» по имени Иннокентий, и я, тоже в каком-то роде режиссёр. Левон заметно волновался и подозрительно косился на нашего необычного спутника. А Кеша в свою очередь сидел за отдельным столиком и что-то не переставая строчил химическим карандашом на листке бумаги для печатной машинки. И вид у него был такой, словно он каждый день ездит на встречу к товарищу Семичастному. Лично мне не давало покоя вчерашнее дикое происшествие в саду «Эрмитаж». Я даже ночью дважды просыпался, потому что видел во сне эту перекошенную злобой человеческую образину.

«Чёрт, — выругался я про себя, — тут судьба Советского союза решается, а я всё думаю о вчерашнем оборотне. Тьфу! Нет оборотней! Нет! Нет! И нет! Это деревенские сказки моего дедушки. Просто какой-то москвич сошёл с ума и стал охотиться на бродячих собак. Всё, тема закрыта».

— Феллини, ты ему доверяешь? — в седьмой раз спросил меня Кочарян, кивнув на совершенно спокойного Иннокентия. — Ты вообще давно с ним знаком? Давай пока не поздно, ссадим его с корабля?

— Лёва, не суетись, — улыбнулся я. — За то, что этот Кеша участник секретного эксперимента, я ручаюсь. Он — наше неоспоримое доказательство. Да и не ссадим мы его.

— Это ещё почему? — зашипел он.

«Потому что есть у меня такое предчувствие, что на эту встречу мы уже едем не в первый раз, — хмыкнул я про себя. — И наверняка в какой-то из „дней сурка“ мы товарища Иннокентия уже ссаживали с теплоходика». В подтверждение моих крамольных мыслей Кеша оторвался от своей рукописи и весело подмигнул нам.

— Почему-почему? — пробурчал я. — Потому что гладиолус. Ты вино взял? Фрукты достал? Вот чем мы будет угощать дорогого товарища Семичастного? Ты каждые день встречаешься с председателем КГБ? Ты кино хочешь снять про разведку или как?

— Вино? Фрукты? — опешил Кочарян. — Что ж ты мне раньше-то молчал? Я бы такие достал гранаты, ты просто не представляешь!

— Да шучу я, — сказал я совершенно серьезным тоном, когда по левую сторону от нас стали проплывать башни московского Кремля. — Не буде он пить наше вино и есть наши гранаты. А вот кофе нам бы не помешал.

— Вот кофе я достану, за кофе я ручаюсь! — обрадовался Левон и побежал к капитану нашего теплохода.

А через десять минут все кроме меня спустились с открытой второй палубы вниз кораблика, так как впереди замаячил Устьинский причал. Я же притаился рядом с рубкой теплохода, в том самом месте, от которому перекидывают деревянный трап. Затем бросил короткий взгляд на циферблат часов и удовлетворённо кивнул, потому что до назначенной встречи оставалось ровно двадцать секунд. Кстати, к этому моменту на причале находился один единственный человек, который тоже периодически посматривал на часы. И звали этого гражданина в сером неприметном плаще — Владимир Ефимович Семичастный. Кроме того, увидев, что к пристани приближается речной теплоход, по тротуару забегали и засуетились какие-то люди.

— Здравствуйте, Владимир Ефимович! — крикнул я, выглянув из-за небольшой железной перегородки. — Очень рад, что на сей раз мы поговорим с вами в спокойной и непринуждённой обстановке.

Семичастный сурово кивнул. И хоть чувствовалось, что всесильный председатель КГБ крайне удивлён, пока шла швартовка теплохода, он до последнего сохранял невозмутимое выражение лица.

— Надо понимать, что в следующий раз ты прилетишь на вертолёте? — пророкотал Владимир Ефимович, поднявшись на борт. — У меня на разговор ровно пять минут. После чего ты едешь в аэропорт и первым же рейсом уматываешь в родной город Ленинград. Ясно?