Хозяйка разрушенной крепости

И крикнула:

– Стойте!

Наши крестьяне, управлявшие лошадьми, потянули на себя поводья. С некоторых пор они слушались меня беспрекословно, что, несомненно, радовало. Свобода хороша, когда она осознанная необходимость, а не анархия, где каждый тянет в свою сторону, и в результате из этого ничего хорошего не выходит.

– Готовимся к ночлегу, хозяйка? – спросил один из возниц. – Думаю, рабов на ночь лучше привязать к разным деревьям, чтоб они не перегрызли путы друг друга и не сбежали.

– Я думаю по-другому, - проговорила я, доставая нож-сакс из телеги. И, подойдя к каждому из рабов, лично перерезала путы, стягивающие их руки и ноги.

Что происходит понял лишь один из них. Упав на одно колено, он попытался поцеловать мою руку, которую я мягко освободила, сказав:

– Не нужно меня благодарить. Я лишь вернула то, что принадлежит тебе по праву рождения.

Остальные невольники недоуменно следили за моими действиями, растирая запястья, онемевшие от стягивающих их веревок. Я же, закончив с путами, громко проговорила:

– Слушайте меня, бывшие рабы Камелота! Теперь вы свободные люди. Каждый из вас волен идти куда вздумается. Но также вы можете присоединиться к нашей общине, где любой человек свободен в своем выборе и имеет право голоса на наших собраниях.

До рабов сказанное мной доходило туго. Они стояли на месте, переминаясь с ноги на ногу и явно не понимая, что происходит. С крестьянами, которые достались мне в наследство вместе с крепостью, было проще – их до моего появления не связывали, не били, и не перевозили в вонючих, сырых трюмах кораблей, кормя отбросами.

Помог Винс. Своим громовым голосом он возвестил:

– Хозяйку слышали? Те, кто остается с нами, давайте помогайте собирать валежник и готовить ужин, если есть хотите. А кто не с нами – уходите и не мешайтесь под ногами. Только, думаю, вас таких гордых и свободных быстро изловят патрульные Камелота, и поутру вы отправитесь обратно на невольничий рынок, если вас ночью не съедят волки.

Похоже, до бывших рабов начало доходить происходящее. Один из них бухнулся на колени, из его глаз потекли слезы:

– Не прогоняй нас, хозяйка! Разреши остаться с тобой!

Рядом с ним опустился на колени второй, за ним третий.

– Ты за всех-то не говори, - прохрипел с телеги Храбр. – Свобода подарок нелегкий, не каждый унести сможет. Бывает воля, которая хуже неволи покажется.

– Повторяю: если кому-то что-то не понравится, он может уйти в любое время, хоть сейчас, хоть позже, - жестко проговорила я. – Сейчас же Винс прав: если вы голодны и не хотите замерзнуть до утра, то прекращайте унижаться, вставайте с коленей, и помогайте другим собирать топливо для костров – ночи становятся всё холоднее...

Сгущающаяся темнота и далекий волчий вой сейчас были мне на руку: если кто-то из бывших рабов и подумывал уйти, то, скорее всего, сделает это поутру. А сейчас все они, немного придя в себя от шока, занялись заготовкой топлива и розжигом костров. Храбр попытался было слезть с телеги, чтобы принять участие в общем деле, но я решительно его остановила:

– Еще наработаешься, воин, - проговорила я. – Самая лучшая помощь будет от тебя, если ты разрешишь обработать и перевязать твои раны. Никому хорошо не станет в случае твоей преждевременной смерти. А нам в общине пригодился бы такой боец, как ты.

Храбр хмуро посмотрел на меня, после чего нехотя повернулся спиной, над которой уже вились мухи, привлеченные запахом крови.

– Спасибо, - поблагодарила я. После чего обработала раны «вином», отвратительно воняющим некачественным самогоном, и, разорвав кусок полотна на полосы, как смогла наложила повязки. Причем полотна на перевязочный материал ушло немало, так как торс богатыря был просто необъятным – даже огромный Винс рядом с этим человеком выглядел достаточно скромно.

– А теперь тебе нужно лежать, - проговорила я, закончив перевязку. – И лежать спокойно, а то повязки съедут, и вся моя работа пропадет впустую. Сейчас я попрошу, чтоб тебе принесли воды и соленой рыбы.

– Благодарю тебя, хозяйка, - прогудел Храбр. – Так обо мне на родине лишь мать да сестра заботились, вечная им память.

– Они погибли? – вырвалось у меня. И тут же я мысленно отругала себя за несдержанность: у этого воина душевные раны намного страшнее физических, а тут еще я лезу со своими дурацкими вопросами.

Но Храбр ответил:

– Да, их убили, когда ярл Харальд Железнорукий со своими воинами напал на наше поселение. У нас и мужчины, и женщины умеют держать в руках лук или копье. И норды убивали наших женщин наравне с мужчинами. Немного кого они взяли в плен, зато своих мертвецов потом в нашу землю зарыли немало. Я сам слышал, что после того похода ярл Харальд поклялся больше никогда не ходить в Гардарику – слишком уж дорогую цену он заплатил за добычу, которую вывез с нашей земли.

Я шмыгнула носом, смахнув слезу рукавом, и ощутив прилив гордости за своих предков, которым во все века их свобода от захватчиков обходилась очень недешево...

Тем временем костры были разложены, после чего Винс с Ланселотом раздали каждому по порции соленой рыбы и печеных корневищ рогоза, которые мы приберегли на обратный путь. Бывшие рабы ели быстро, оглядываясь, и явно опасаясь, что у них могут отобрать еду. Жуткая привычка, от которой, надеюсь, в нашей общине они быстро избавятся.

– Мы с Ланселотом подежурим ночью на всякий случай, - проговорил Винс, когда люди, наевшись, начали укладываться спать. – Я отстою первую смену, потом его разбужу.

– Годится, - кивнул самозваный рыцарь, расстилая свой плащ прямо на траве.

– Он же утром от росы промокнет, - заметила я. – Почему ты постоянно спишь на земле, когда есть место в телеге? На сене-то всяко мягче, и не так сыро...

– Рыцарю не пристало ни спать, ни ездить в крестьянских телегах, - гордо заявил Ланселот. – Нам для этого подходит лишь кровать, конь и земля.

– Тяжелый случай, - негромко заметил Винс, отчего я незаметно прыснула в рукав, дабы Ланселот случайно не заметил, что я насмехаюсь над его заскоками. Но, с другой стороны, у кого их нет? И если у верного человека обнаруживаются свои индивидуальные тараканы в голове, то лучше с ними как-нибудь ужиться, нежели обидеть ненароком их хозяина.

Глава 31

Ночь прошла спокойно. Никто из бывших рабов не ушел, большинство даже заметно приободрилось, когда получили такие же порции еды на завтрак, как и на ужин.