Хозяйка усадьбы "Детское счастье"

Черт бы подрал этот длинный подол!

– Ты не ушиблась, детка?
– позади меня раздался обеспокоенный голос Ханны. Она уже почти догнала меня.

– Нет, всё нормально, - придерживая проклятый подол, я с трудом поднялась на ноги и медленно шагнула вперед.
– Мне кажется, я его нашла.

И действительно, в ворохе сухих веток, прямо у ограды, отделяющей наш сад от леса, лежал... человек.

Я осторожно склонилась над неподвижным телом и едва не ахнула. Это был совсем молодой парень! В сумраке леса я смогла различить бледное, вымазанное в грязи лицо. Темные спутанные волосы. Белая рубашка, выбившаяся из-под черных брюк, похожих на те, что носят наездники. Босые ноги.

Я оглянулась и неуверенно посмотрела на уже подошедшую Ханну. Потом тихонько подергала парня за плечо. Тот едва заметно дернулся и снова тихо застонал.

– Что с вами произошло?
– прошептала я, настороженно оглядываясь по сторонам.

Но парень, очевидно, меня не слышал. Он лежал на боку, скрючившись - вероятно, от боли. Я аккуратно перевернула его на спину... и с моих губ сорвался крик ужаса. На белой рубашке зияло огромное, темно-багровое - это я смогла различить даже в темноте!
– пятно.

– Ханна, он ранен!
– в мозгу что-то щелкнуло, и он заработал, как компьютер.
– Надо срочно перенести его в дом!

– Ох ты ж...
– запричитала няня, но я шикнула на нее, и она тут же замолчала.

– Хватай его за ноги, а я придержу с другой стороны, - скомандовала я. И, не дожидаясь ответа, встала позади парня и вцепилась ему в плечи.
– Давай, поторопись. А то он окончательно истечет кровью.

И откуда во мне взялась такая решимость? И такая сила? Мы тащили бедного парня к калитке, и, несмотря на свою хрупкость, я совершенно не чувствовала усталости. Что-то неведомое гнало вперед: Скорее! Скорее! Скорее! Возможно, в критических ситуациях в человеке просыпаются какие-то скрытые ресурсы, и в такие моменты он способен даже на невозможное.

– На кушетку!
– прохрипела я. А когда мы уложили парня на диванчик, я устало провела ладонью по вспотевшему лбу и с трудом разогнула спину. Вот теперь я, наконец, ощутила, что потаскала тяжести!
– И принеси мне горячей воды, чистую тряпку и... черт, у нас есть алкоголь дома?

– Что?
– не поняла старушка.

– Ну... спирт?

Снова непонимающий взгляд.

Блин, знать бы, что тут пьют?

– Что-то крепкое, что пьют... пьяницы в тавернах?
– третья попытка. Сама едва не рассмеялась такому пояснению.

– Аааа...
– няня радостно закивала.
– Ром есть. Подойдёт?

– Давай, - я махнула рукой.

Лучше, чем ничего. Надеюсь, у него высокий градус!

В кухне что-то зазвякало, зазвенело, зашебуршало. А я бессильно опустилась на краешек кушетки рядом с парнем. Теперь я могла его толком рассмотреть...

Лет двадцати шести, не более. Правильные, аристократические черты. Прямой нос, высокие, немного резкие скулы. Красивые, четко очерченные губы - одновременно волевые и чувственные. Высокий, чистый лоб, волевой подбородок. Пепельно-каштановые волосы, непослушными прядками спадающие на бледное, покрытое испариной лицо.

"Красивый ", - подумалось невольно.
– "Он совсем не похож на преступника."

Я принялась осторожно расстегивать пропитанную кровью рубашку. Тело у парня было сильным, мускулистым, но не перекаченным, как у заядлых посетителей качалок, а гибким, почти изящным. Как у гепарда.

Раздвинув белую ткань, я похолодела. Глубокая, рваная рана тянулась от нижнего ребра до самого бедра. Это ж как его порезали!

– Ханна, ты скоро?
– хрипло окликнула няню.

– Уже иду!
– донеслось из коридора, и уже через мгновение в дверях показалась фигура старушки с тазом в руках и несколькими полотенцами, зажатыми под мышкой.

– Опусти это тут, - я кивнула на пол.
– Надо промыть рану и хотя бы попытаться ее продезинфицировать.

– Что сделать?
– няня недоуменно округлила глаза.

– Обработать ромом, - вдаваться сейчас в медицинские пояснения у меня не было ни малейшего желания.

Обмакнув тряпку в горячую воду, я принялась аккуратно промывать края раны. Она всё еще кровоточила, что вызывало во мне гнетущую тревогу. Я отчётливо понимала, что парню нужна медицинская помощь. Мало того, что он потерял немереное количество крови, так в рану, наверняка, попала инфекция. Интересно, у них есть антибиотики?

– Ханна, нам нужен лекарь, - отложив в сторону розовую от крови тряпку, я легкими касаниями обработала края раны лоскутом, пропитанным ромом.
– Мы сами не справимся. Нужны лекарства против заражения крови. Тут в деревне есть лекари?

– Есть, - Ханна тяжело вздохнула.
– Но чем ты собралась ему платить? Поверь, бесплатно тебе тут никто помогать не будет.

Сердце пропустило удар... а потом ухнуло куда-то вниз живота и заметалось там, как испуганный, раненый зверек. В глазах потемнело.

Точно. У меня же нет ни гроша! Проклятые приставы! Что же делать?

"Что делать? Что делать? Брать сережки и бежать к лекарю, что же еще?" - услужливо подсказал разум.

Итак, последние средства. На совсем уж черный день... Я взглянула на тяжело вздымающуюся грудь красивого, молодого парня. На страшную, уродливую рану. Казалось ее рваные края истошно кричат от боли и страданий.

Вот он и есть, этот совсем уж черный день. Ничто не может быть важнее и ценнее человеческой жизни.

– Принеси из моей спальни сережки, - едва слышно обронила я.
– Туалетный столик, второй ящичек сверху. В шкатулке.

Няня в отчаянии всплеснула руками.

– Дженни, это же послед...

– Делай, как я говорю, - в моем голосе зазвенела сталь. Няня смиренно опустила глаза и кивнула.
– Я пойду за лекарем. Где его найти? А ты пригляди за ним. Промокай рану, только очень осторожно. И прикладывай к его лбу прохладную тряпку. Похоже, у него жар.

Через пять минут я распахнула калитку и ступила на сумрачную, пустынную дорогу, ведущую в деревню. Во внутреннем кармане моего платья лежали завернутые в носовой платок сережки...

Чтож, вперед. Сделав глубокий вдох, я быстрым шагом зашагала по тракту.

***

Под ногами поскрипывал песок, и этот тихий в дневное время звук казался мне сейчас чуть ли не оглушительным. Каждый мой шаг гулким эхом прокатывался по пустынной дороге. На него зловещим шепотом отзывались кусты, а деревья угрожающе покачивали своими огромными ветвями, словно предупреждая меня об опасности.

– Это просто нервы, - твердила я себе под нос, стараясь не давать волю разыгравшемуся воображению. И упорно шагала вперед.