Хозяйка усадьбы "Детское счастье"

Через минут десять на горизонте показалась главная улица деревни. Тусклый, желтоватый свет фонарей окутывал ночное пространство мутной пеленой, отбрасывал замысловатые тени на темные стены домов, мистическим блеском отражался в окнах. Все лавки были уже закрыты, и потому, кроме меня, людей тут не было.

Старясь не поддаваться панике и крепко держа в уме план, который мне обрисовала Ханна, я двинулась вдоль по улице.

Итак, второй переулок налево. Сразу после чайной лавки. А там третий дом справа. С плоской крышей и медной табл...

За спиной раздался негромкий шорох. Я вздрогнула и застыла. Кровь отхлынула от лица, а сердце замерло. Казалось, я забыла, как дышать.

Прислушалась. Тишина.

– Наверное, показалось, - прошептала я и выдохнула с облегчением.

Но в это же самое мгновение мой рот накрыла чья-то огромная ладонь, и меня с силой потянуло назад. Я инстинктивно дернулась, но моё лицо тут же опалило зловонным, пропитанным алкогольными парами дыханием, а хриплый голос прошептал мне прямо в ухо:

– Молчи, не то зарежу.

Сердце гулко ударилось о ребра. А потом в глазах резко потемнело, и я провалилась в бездонную чернильную пустоту...

Глава 24

Я с трудом разомкнула тяжелые веки. Осторожно пошевелилась. Боли не было, только страшно мутило.

Что произошло? Неужели я потеряла сознание? Черт, никогда в жизни в обморок не падала. Всегда гордилась своей устойчивостью, и вот... Вероятно, это тело моей предшественницы так среагировало на шок.

Пелена перед глазами начала рассеиваться, и я обнаружила, что полулежу, привалившись спиной к стене какого-то дома.

Так. Значит, не прирезали. Может, это и хорошо, что я отключилась и не успела увидеть нападавших. Иначе бы точно убили. Но... сережки!!!

Эта мысль пламенной молнией вспыхнула в моё еще туповатом после обморока мозгу. Рука судорожно потянулась к потайному карману, и я похолодела. Он был пуст.

Они забрали сережки! И чем мне теперь заплатить лекарю?!

Слёзы брызнули из глаз и потекли по щекам.

Это несправедливо! Так не должно быть! Что же мне делать? Я ведь не могу оставить умирающего парня без помощи! Думай, Джейн, думай...

Нечеловеческим усилием воли я подавила очередной всхлип и сжала руки в кулаки. Слезами делу не поможешь.

– Ладно, - упрямо прошептала и рывком поднялась на ноги.

Выхода нет. Придется идти и просить. Умолять. Да хоть на коленях стоять. Может, сжалится. Хотя, что-то подсказывало мне, что жалости у жителей этой деревни кот наплакал.

Чуть пошатываясь от слабости и отчаянно борясь с приступами дурноты, я свернула в нужный переулок и, пройдя последние метры, остановилась у дома с медной табличкой, на которой каллиграфическим шрифтом было выгравировано:

Доктор Аристарх Мердок

Врачеватель тела и души.

Исцеляю от всех недугов.

Едва не поперхнулась, прочитав такую рекламу. Прям и швец, и жнец, и на дуде дудец. Как-то не вызывала у меня доверия квалификация этого доктора Мердока. Но других лекарей в деревне не было, поэтому придется рискнуть.

Окна были темными, в доме царила гробовая тишина. Собравшись с духом, я тихо постучала.

Ничего.

Я снова постучала, уже несколько настойчивее. И, к моему величайшему облегчению, откуда-то из недр дома послышались шаркающие шаги, а через мгновение чей-то скрипучий голос недовольно вопросил:

– Кто там?

– Это... Джейн Лоусон из усадьбы Карлы Редфорд, - отчаянно пытаясь сдержать дрожь в голосе, отозвалась я.
– Мне очень нужна ваша помощь.

Замок натужно заскрипел, и дверь с жалобным дребезжанием медленно отворилась. На пороге возник очень худой, пожилой человек с копной совершенно седых, лохматых волос. На нем мешком висела серая пижама. И, судя по несколько осоловелым глазам и раздраженному выражению лица, я его явно разбудила.

– Что случилось?
– буркнул доктор. И что-то подсказывало мне, что его меньше всего интересовали мои проблемы, и больше всего на свете ему хотелось снова завалиться в постель.

– У меня раненый, - пролепетала я.
– Он истекает кровью. Пожалуйста, помогите! Его, похоже, ударили нож...

– Два лумидора за визит, - равнодушно перебил меня доктор.
– И еще лумидор, если понадобятся снадобья.

– Но...
– я мольбой посмотрела на него.
– Меня только что ограбили. Забрали последнее. Пожалуйста, помогите! Я обязательно верну вам долг! Обещаю! Только помогите ему!

– Нет денег - нет помощи. Будут деньги - приходите. И желательно днём.

Мердок попытался закрыть дверь, но я порывисто схватила его за руку.

– Сжальтесь! Вы же доктор!

В груди нещадно жгло, и я едва удерживалась от того, чтобы не зареветь в голос. Перед глазами туманным призраком возникло бледное, покрытое испариной и полное страданий, прекрасное лицо молодого человека, который истекал кровью на моей кушетке. У него же еще вся жизнь впереди!

– Докторам надо тоже кушать, - врачеватель всех болезней грубо скинул мою руку.
– Идите отсюда! Я же ясно сказал: без денег не пойду!

Бум! Дверь с хамским грохотом захлопнулась, оставив меня в отчаянии стоять на крыльце.

Это всё.

На меня внезапно накатила волна слабости и безысходности. Колени задрожали, и я вынуждена была схватиться за балку, чтобы не упасть.

Это всё.

Медленно развернулась и принялась спускаться с крыльца... и тут мой взгляд упал на витрину лавки напротив. Это была лавка цирюльника, мимо которой мы с Ханной вчера проходили. Нога замерла в воздухе...

На застеклённом фасаде в желтоватом свете фонаря ярко сияло выведенное крупными, корявыми буквами объявление:

Покупаем волосы для париков. Лумидор за каждую ладонь.

Сердце пропустило удар, а рука непроизвольно потянулась к голове и провела по длинным, почти до самой талии, шелковистым волосам.

А вот и выход...

Стараясь не думать ни о чём, кроме умирающего парня, я сошла с крыльца и решительно зашагала к лавке цирюльника.

Остановившись возле входа, я сделала глубокий вдох и позвонила в колокольчик, висевший на двери.

К моему облегчению, из недр лавки тут же послышались торопливые шаги, и дверь резко распахнулась. На пороге показался высокий, изящный, одетый в черный сюртук, человек с длинными, изогнутыми, очень ухоженными усами.