Хозяйка усадьбы "Детское счастье"

Минна, худенькая, довольно высокая для своих девяти лет девчушка с густой копной светло-каштановых волос и огромными серыми глазами, была молчаливой и очень серьёзной. Казалось, ее губы вообще не умеют улыбаться. Но когда редкая улыбка, всё же, расцветала на них, возникало ощущение, что из-за свинцово-серых туч выходит самое яркое, самое теплое, самое золотое солнышко, способное согреть все вокруг. Ее мама родилась в аристократической семье. Но, когда девушка влюбилась в простого крестьянина и забеременела от него, родственники от нее отказались. А отец Минны, узнав о ребенке, исчез. Мать девочки долгое время скиталась по деревням, перебиваясь с одной грязной работы на другую. И, в конце концов, заболела чахоткой... Через полгода Минна осталась одна. На улице и без малейших средств к существованию.

Самой младшей из ребят, черноволосой, смугленькой Зое едва стукнуло четыре годика. Но эта малышка работала наравне со своими старшими товарищами. А ее маленький, вздернутый носик то и дело сосредоточенно морщился, когда она старательно сортировала овощи, бормоча под нос: сюда картошку, сюда морковку... сюда яблоко.

Размышляя о судьбах этих весело щебечущих в саду малышей, я ощущала угрызения совести и... жгучий стыд. За то, что взрослые бросили их. За то, что эти дети никогда не знали родительской любви. За равнодушие жителей деревни, у которых и мысли не возникло помочь этим стойким ребятам. И за себя... за то, что раскисла. Ведь Баст прав: у меня была крыша над головой, еда и целых полгода!

По кухне поплыл умопомрачительный, пряный, с едва уловимыми кисло-сладкими нотками аромат борща.

Я подняла тяжелую крышку и с удовлетворением помешала ярко-бордовую, густую похлёбку. Вдохнула запах трав и лаврика и с наслаждением закрыла глаза. Потом подошла к окну:

– Ребята! Заходите! Обед готов!

***

– Ханна, - я устало протерла последнюю тарелку и положила ее в буфет.
– А почему жители деревни не помогли этим малышам? Ведь не так уж много надо, чтобы прокормить семерых детишек. Ну, или даже десятерых...

Няня некоторое время молчала. Потом принялась протирать влажной тряпкой стол. Собрала остатки хлебных крошек и выбросила их в окно.

– Знаешь, Дженни, не все такие добрые, как ты, - она задумчиво посмотрела на ночное небо, на котором покачивалась уже не полная Лунария. Сегодня она мерцала лилово-золотым свечением.
– Люди очень очерствели в последнее время.
– Старушка вздохнула.
– Ты же, наверняка, заметила, что они... ммм... не очень приветливые.

Я задумалась. А ведь няня была права. Даже продавцы в лавках выглядели угрюмыми и мрачными. И разговаривали они не особо приветливо. Как и жители, которых мы встречали на улицах деревушки. Я почти не видела на их лицах улыбок. Только хмурые, а порой даже враждебные мины.

– Вот то-то и оно, - поймав мой понимающий взгляд, Ханна многозначительно покачала головой.

– Ну, тогда хотя бы мы займёмся этими бездомышами, - закрыв буфет, я сняла фартук и оправила подол платья.
– Долго они в этой полуразвалившейся хибаре не продержатся. Осень на носу... холода.

Няня снова недовольно поджала губы. Но, уже поняв, что спорить со мной бесполезно, благоразумно промолчала.

Я незаметно улыбнулась. Быстро учится!

– Ладно, я пойду соберу пару слив. Хочу их засыпать сахаром на ночь, чтобы пустили сок. А утром сварим варенье к блинам. Попробуешь моё фирменное, с корицей, - взяв со стола глубокую миску, я направилась к выходу.

Сад был погружен в теплые, влажные сумерки. После дождя в воздухе стоял аромат роз, а еще пахло хвоей, смолой и мокрой землёй.

Сливовые деревья росли прямо возле ограды, отделявшей наш сад от густого леса. Осторожно переступая меж грядками, я подошла к одному из деревьев и выбрала ветку со спелыми плодами.

Моя рука уже потянулась за лиловой, сияющей своей лоснящейся кожицей сливой... как по ту сторону ограды раздался едва слышный, сдавленный стон.

Глава 23

Моя рука замерла в воздухе.

Я напряглась, по спине пробежал неприятный холодок. Прислушалась.

Несколько секунд стояла гробовая тишина, а потом по ту сторону забора что-то зашуршало и снова раздался тихий, полный боли стон.

Я вздрогнула. Кто это может быть? Раненый зверь? Но стон был... совсем человеческий!

А если это кто-то из моих малышей? Вдруг на кого-то из них напали волки? Или еще какие хищники, которые водятся в этой чаще?

Мысли в мозгу завертелись подобно шестеренкам часового механизма. Быстро-быстро. Страх схлынул, осталась одна решимость.

– Ханна!
– громко позвала я.
– Иди сюда!

– Что случилось?
– раздался из дома приглушенный голос няни, и через секунду в окне показалось ее испуганное лицо.

– Тут кто-то есть!
– я указала на забор.
– По ту сторону! Кто-то стонет! Надо пойти посмотреть!

– Ты с ума сошла?
– в голосе Ханны послышались панические нотки.
– Ночь на дворе! Тебе жить надоело?

– Ханна!
– я возмущенно повернулась к ней.
– А вдруг это наши ребята?

– А вдруг разбойники?
– парировала няня.

– Значит так, - я решительно зашагала к задней двери ограды, ведущей в лес.
– Либо ты мне помогаешь, либо я иду одна.

Такого ультиматума старушка от меня не ожидала. Несколько секунд она ошарашенно смотрела, как я отодвигаю задвижку, а потом с тяжелым вздохом пробурчала:

– Ладно, я иду. Подожди.

Но ждать я уже не могла. Сердце колотилось, как заполошная птица, попавшая в капкан. Распахнув калитку, я шагнула вперед... и по коже снова пробежали мурашки ужаса.

Это был совсем иной мир. Мрачный, пугающий. Из тихого, уютного, ухоженного сада я попала в темную, почти непроглядную чащу. Высокие кроны густо растущих деревьев почти не пропускали свет Лунарии, и в первое мгновение я совершенно отчётливо испытала на себе значение слов "темно, хоть глаз выколи".

На несколько секунд застыла, не в силах пошевелиться. Мне казалось, что я потеряла ориентацию в пространстве. Однако, постепенно глаза привыкли к темноте, и я медленно, осторожно ступая и судорожно цепляясь руками за забор, зашагала вдоль ограды. Туда, откуда, по моим предположениям, доносился стон.

– Дженни, ты куда одна пошла?
– из сада послышался возмущенный голос няни. Затем дверь калитки скрипнула.
– Святые праведники! Темень-то какая!

Значит, Ханна тоже вышла. По крайней мере, я тут не одна. В груди немножко потеплело.

– Всё в порядке, я уже почти дошла, - бросила я через плечо и прибавила шаг.

Под ногой громко хрустнула сухая ветка. Я вздрогнула, замерла... и тут моя нога натолкнулась на что-то мягкое. Вскрикнув от неожиданности, я отшатнулась и, не удержав равновесия, со всего маху плюхнулась на пятую точку.