Ирландия. Тёмные века 1

Руарк наблюдал за распадом армии из подземного хода. Туннель, вырытый ещё римскими инженерами, вёл к реке, где ждали плоты с припасами.

— Почему не добить их? — спросил Финтан, стирая сажу со лба.

— Потому что закон не убивает без нужды, — ответил Руарк. — Пусть Дунлайнг увидит, как рушится его мечта.

Он не добавил главного: замок был приманкой. Настоящая армия Эйре ждала в лесах, свежая и готовая к контрудару.

Ночью Дунлайнг взошёл на стену. Его латы скрипели, как кости мертвеца. Внизу, у подножия холма, горели костры дезертиров — они пели похабные песни, бросая в огонь знамёна с волком.

— Ты проиграл, — сказал голос из темноты.

Руарк вышел из тени, его лицо освещалось отблесками пламени. На нём не было доспехов — только плащ из грубой шерсти и жезл судьи.

— Никогда, — Дунлайнг выхватил кинжал. — Я возьму твою голову!

— Возьми если сможешь. — Руарк развел руки. — Но завтра её поднимут как знамя новые бунтовщики.

Клинок дрогнул в руке короля. Он понял: даже смерть этого человека не остановит машину, которую они запустили вместе с Браном. Эйре больше не место — это идея. А идеи не убить мечом.

Замок Гаррхон пал без боя. Дунлайнг вошёл в тронный зал, где на каменном кресле лежал свиток с законами Эйре. Он разорвал пергамент на мелкие кусочки, но ветер подхватил клочья и унёс в стрельчатые окна — туда, где за холмами уже собирались новые защитники.

Ополченцы, оставшиеся верными, бросали оружие, чтобы бежать быстрее. Последний рыцарь, мальчишка лет шестнадцати, плакал, прижимая к груди медальон с ликом святого.

— Король... — он протянул дрожащую руку. — Мы...

Дунлайнг не дал ему договорить. Удар меча отсек голову, и тело рухнуло на плиты, обагрённые кровью.

— Вперёд, — сказал он пустоте. — Вперёд!

Но идти было некому. Все покинули неудачливого короля. Тогда Дунлайнг в ярости начал рубил пустой трон, щепки летели во все стороны, он изрыгал проклятия и яростные крики. Вдруг с потолка рухнул старый гобелен, видимо сбитый летящей щепкой. Под ним обнажилась фреска: король Лейнстера, приносящий жертву друидам. На шее у него висела та же медная гривна, что сейчас сдавила горло Дунлайнгу.

Глава 13. Прах и Честь

Тронный зал замка Гаррхон, некогда сиявший чистотой и светом, теперь напоминал склеп. Каменные стены, испещренные трещинами, впитывали тусклый свет факелов, словно жаждая поглотить саму память о величии. Воздух был тяжел от запаха гари, смешанного с кислым душком разложения — где-то в углах гнили брошенные штандарты с вышитым волком дома Муйредайгов. Дунлайнг мак Муйредайг стоял среди обломков, его латы, покрытые ржавыми подтеками, скрипели при каждом шаге. В руке он сжимал меч, клинок которого, некогда отливавший серебром, теперь тускло поблескивал, будто стыдясь руки хозяина.

Он поднял глаза к потолку, где с фрески предки смотрели на него сквозь паутину трещин. Конгалл Одноглазый, основатель династии, застыл в вечном движении — его каменный палец указывал на поле битвы, где пали даны. Рядом королева Морриган, ее волосы, сплетенные из киноварных змей, казалось, шевелились в дрожащем свете. Лица предков были искажены — не мастерством художника, а временем и копотью. Или это ему лишь померещилось?

— Ты обещал им наши кости... — тихо прошептал ветер, пробираясь сквозь щели в ставнях.

Дунлайнг вздрогнул. Казалось голос звучал как скрежет железа по камню. Ему показалось, что он узнал его — это был голос покойного отца, Муйредайга Железного, чей прах покоился в кургане у Черного ручья.

— Это была ложь! — крикнул король, ударив мечом по фреске. Лезвие впилось в штукатурку, осыпая пол осколками. — Чтобы выманить их... чтобы спасти Лейнстер!

Ветер застонал в ответ. Тени на потолке двигались — казалось Конгалл повернул голову, его пустой глазницей впиваясь в Дунлайнга. Морриган протянула руку, и змеи с ее волос сползали на пол, шипя.

— Слово короля — цепь, что вьется через поколения, — заговорили хором со всех сторон предки. Их голоса слились в гул, напоминающий вой зимнего ветра в ущельях. — Ты разорвал ее. Теперь твой дух будет скитаться меж камней, не смея коснуться священной земли.

Дунлайнг отступил, споткнувшись о голову каменного волка — некогда гордого символа его рода. Пустые глазницы изваяния уставились на него. В ушах звенело, будто кто-то бил в бронзовый гонг, отмеряя последние мгновения его правления. Он сорвал с шеи медную гривну — древний символ власти, врученный ему в день коронации. Металл, проржавевший от пота и крови, упал на плиты с глухим стуком.

— Я защищал... — начал он, но голос прервался.

Из темноты за колоннами выполз дым. Он клубился, принимая очертания воинов Эйре — безликих, в кольчугах с дубом на груди. Их арбалеты были опущены, но Дунлайнг знал: стоит ему двинуться, болты пронзят горло. Он засмеялся — хрипло, надрывно.

— Пришли забрать трон? — прошипел он, разрывая ворот рубахи. — Он ваш! Берите этот прах!

Но воины не шелохнулись. Один из них снял шлем, и король увидел лицо Кайртира — мальчишки-арбалетчика, чьи стрелы убили десятки его рыцарей. Юноша молча указал на стену, где когда-то висел гобелен с родословной Муйредайгов. Теперь там зияла дыра, а за ней, в коридоре, мерцал свет факелов.

Дунлайнг в ужасе повернулся. В проеме стояли они — мерцающие тени его павших воинов. Ополченцы с перекошенными лицами, рыцари с пробитыми латами, норвежский ярл Храфн с болтом в горле. Их руки, полупрозрачные, как утренний туман, тянулись к нему.

— Ты предал нас дважды, — заговорил Храфн, и кровь сочилась из его рта, капая на плиты. — Сначала — ложью. Затем — трусостью.

Король замахнулся мечом, но клинок прошел сквозь призрак, ударив в стену. Искры высекли надпись, выбитую когда-то римскими легионерами: «Legio II Augusta». На миг ему показалось, что буквы сложились в слово «Предатель».

— Нет... — прошептал он, отступая к трону. — Нет...

Его спина наткнулась на обломки. Дубовое сиденье, изрубленное его же рукой в приступе ярости, напоминало растерзанное тело. Он схватил один из осколков — щепку с резным волком. Когда-то этот символ вселял страх в сердца врагов. Теперь он крошился в пальцах, как трухлявое дерево.

— Смотри, — прошелестел в его ушах голос Морриган.

Фрески на стенах ожили. Предки спускались по камню, их плащи стелились по полу, превращаясь в реки крови. Конгалл шагнул вперед, его каменный меч звонко ударил о плиты.