Иван Премудрый
Шрифт:
Не долго думая пацаны со всех ног бросились к избе Старика. А добежав и увидев его во дворе, принялись вперемежку с попытками привести своё дыхание в порядок и перебивая друг друга рассказывать, что случилось с его родственником, только что случилось, вон там. Хоть и было это рассказано так, что нормальный человек вряд ли сразу понял бы, вопросы пришлось бы задавать. Но Старик понял главное - с царевичем Гвидоном случилась беда, всё остальное его мало интересовало. На детские крики, которые на самом деле были рассказами, на двор выбежали женщины, ну а дальше... Сами представляете, что началось.
Перво-наперво, Старик велел Старухе насыпать ребятне пряников да конфет, столько, сколько в их рубахах поместится. Затем прикрикнув, приказал женщинам перестать голосить и причитать - соседей всех перепугают. Вернее Старик им так и сказал: соседи, услышав
***
Хоть утро и было самым ранним, поспешать надо было всенепременно. Четверо всадников, не жалея лошадей, во весь опор гнали к городу. Ясно дело, а кто же ещё, это были люди Тимофея. Захват царевича Гвидона и приведение его в бессознательное состояние были проделаны с лёгкостью и без ошибок. А что вы хотели, если у них профессия такая - по лесам разбойничать.
Здоровый детинушка оказался. Если бы не камень, ловко Ильёй брошенный, пришлось бы повозиться. Да и коню видно несладко приходится: хоть и не буянит, не протестует, скачет, всё равно видно. Люди Тимофея нисколько не задумывались, зачем этот парняга князю понадобился? Значит нужен, если Тимофей ещё с вечера отобрал из своей ватаги четверых, самых ловких, объяснил им, что и как - кого всенепременно требуется словить и обязательно в живом, хотя можно и в бессознательном виде доставить на княжеский двор. Да ещё награду посулил немалую, а это почитай в деле самое главное и есть. А кого отлавливать, вязать, да в бессознательное состояние приводить - какая разница?!
***
Проводив Матрёну Марковну, Иван налил себе ещё вина и не потому, что напиться захотелось, а потому что своими рассказами повергла его Матрёна Марковна в очень радостное настроение - хоть плясать начинай. Вот потому Иван и налил себе вина и тут же выпил его, чтобы немного осадить себя, успокоить и не начать плясать от радости.
Получалось, всё складывалось как нельзя в лучшую сторону. Такое впечатление, как будто специально кто-то позаботился и предоставил Ивану всё и всех для дела требуемых. Сначала было Иван подумал, Черномор расстарался, но вспомнив вчерашний разговор с ним, отбросил эту мысль. Вчера Черномор был злющий, злее не бывает. Синяк под глазом хоть и пожелтел, но всё равно очень даже хорошо напоминал о недавнем буйстве и беспутстве. Да и женских голосов с визгом слышно не было. Видать настало время отправлять девиц назад, туда, где взял, а новых к себе затащить не получилось. Вот и злился Черномор, очень злился, даже срамными словами на Ивана ругался. Разумеется Иван во время разговора оставался спокойным и почтительным и заверил Черномора, что в самом ближайшем будущем будет ему лупанарий, лучше не придумаешь.
Теперь же, когда всё прояснилось и всё, что было необходимым для предоставления Матрёной Марковной лупанария имелось в наличии, настроение Иваново пело и плясало от радости и вина требовало. Петь да плясать, Иван себе не позволил, должность не та, а вот выпить вина, да не считая его количества, позволил.
Чуть погодя Иван позвал Тимофея и приказал ему, чтобы завтра, с самого раннего утра, он отрядил своих людей в ту самую деревню, в которой Емеля с бочкой и баба Матрёниха проживают. А там, в деревне, чтобы изловили и доставили сюда кого-нибудь, кто у Старика проживает, у того, который рыбу в Самом Синем море ловит. Тимофей кивнул, даже не поклонился - подлец, и сказал, что всё будет исполнено. Единственное, чем он возразил Ивану сказав, что для наилучшего исполнения приказа надобно бы исполнителям награду обозначить, а потом в обязательном порядке выплатить. Иван согласился с доводами Тимофея, более того, пообещал, что если люди Тимофея исполнят всё в лучшем виде награда не только им, но и Тимофею будет предоставлена, причём награда немалая. На том и порешили. Тимофей пошёл исполнять Иваново приказание,
а сам Иван, продолжил пить вино, уж очень ему в тот день вина захотелось.***
Тимофей же выйдя от Ивана направился к своим молодцам с тем, чтобы определить наилучшим образом способных для этого дела, ну и ещё по мелочам дела были.
Почему-то принято считать, то, что дальше будет и всё такое, человеку разум подсказывает. Если бы оно было так, повымирали бы мы к едреней матери. И повымирали бы не потому, что мороз на улице круглый год и жрать нечего, а потому что сами себя жизни полишали и сделали бы это исключительно по дурости. Разум, он же дурак набитый. Всё, что он умеет, так это драть глотку и приказывать, а сам тем временем в жизни ничегошеньки не соображает.
Другое дело - душа. Вот кто в жизни и про жизнь всё знает и всё соображает и, время от времени, в основном, когда впереди хана замаячила, тебе, дураку набитому, разумом живущему, что делать подсказывает. Вот и получается: послушался своей души - цел да жив остался, а не послушался, ну что ж - светлая память. Лучше уж так, чем век искалеченным доживать.
Тимофей доверял своей душе целиком и полностью и всегда её слушался. Кстати, если что, мои слова тот же Тимофей завсегда подтвердить сможет. Не так уж часто душа человека и беспокоит. Происходит это всегда именно тогда, когда недалекое будущее тебя с плахой да с топорами поджидает или ещё с чем, тоже весёлым. А так, в каждодневной жизни, человек предоставлен разуму. Именно разум человеком командует и рулит. Вот иногда и заруливает туда и так, что душе приходится вмешиваться.
В этот раз душа Тимофея не ныла, не стонала, она кричала истошным криком! Кстати, начало это происходить сразу же после приказа Иванова насчёт похищения кого-нибудь из родственников Старика. Тимофей не стал углубляться в анализы происходящего, а поступил гораздо проще. Придя к своим молодцам, он отрядил на завтра четверых, по его мнению наиболее способных для этого дела, а после предупредил, чтобы все были наготове, на всякий случай. Чтобы, чуть что, в сёдла и поминай как звали. Ну а куда ехать, где для себя новое место жительства и промысла обустраивать, Тимофей заранее определил и присмотрел и не одно, ещё до знакомства с Иваном Премудрым.
***
Лошадь была в полной растерянности своих лошадиных чувств и если у лошадей бывают личности, то её личность целиком и полностью раздваивалась. С одной стороны, дорога знакомая, перезнакомая - к Самому Синему морю. А с другой , почему Старик едет не в телеге, как всегда ездил, а у неё на спине, да ещё подгоняет, чтобы бежала? Но в любом случае лошади ничего не оставалось делать, как поспешать к Самому Синему морю. Её дело довезти Старика до тудова, а дальше пусть сам разбирается, это уже не лошадиное дело.
До Самого Синего моря Старик доехал довольно-таки быстро. Во всяком случае, гораздо быстрее, если бы он это проделал на телеге.
"Ты смотри, - глядя на воду подумал Старик.
– что-то неспокойно Синее море. Если бы даже ничего и не случилось, в любом случае сегодня выходить в море - глупость несусветная, можно там и остаться".
Старик соскочил с лошади и подойдя к самой кромке берега стал кликать Золотую Рыбку. Когда ребятишки рассказали о случившемся с царевичем Гвидоном, Старик сразу понял, кто ему сможет помочь - Золотая Рыбка. Другие кандидаты в помощники не то, чтобы не годились, их просто не было. Так что, или рыбка поможет вызволить царевича, или Старику придётся ещё что-то придумывать. Правда сейчас он не представлял, что надо придумать, но был уверен, обязательно придумает.
– Что случилось, Старик?
– спросила Золотая Рыбка внезапно появившись на гребне волны.
– Что-нибудь срочное? Может до завтра подождёт? А то не в настроении я.
– Не подождёт, Рыбонька ты моя Золотая, не подождёт. Беда у меня.
– почти как совсем недавно Старуха с Царицей запричитал Старик и словно очнувшись от морока, вспомнил.
– Здравствуй.
– Здравствуй, здравствуй.
– что интересно, волна, на которой находилась Золотая Рыбка как бы застыла. Остальные же волны вели себя как и подобается им себя вести, накатывали на берег.
– Говори тогда, что стряслось?