Книга чародеяний

Он избегал говорить о Лауре, а Лаура избегала это замечать. Она бы так и так не заметила, ослеплённая светлым чувством. И с чего она вообще решила, что это взаимно?.. А её никто не разубедил, вот с чего… Что ж, пускай мучается, так даже лучше. Адель хмыкнула и отвернулась.

— Ни за что, ни про что обидела сразу двоих, — еле слышно сказала Лаура. — Я бы прокляла тебя, только ты уже проклята…

От необходимости отвечать ещё и на это Адель избавил шум из-за двери. Когда на пороге появились брат с Берингаром, она даже слегка расстроилась: некого было убить. Они коротко доложили, что сделали всё, чтобы замаскировать случившееся — свидетелей не обнаружилось, а ливень скрывал и звуки, и запахи, и вообще всё, что было доступно человеческому глазу. Спать всё же решили в общей комнате, на всякий случай. Писарь уже лежал здесь, Лаура преданно сидела рядом с Милошем… Адель из последних сил заставляла себя заснуть. Она лежала, положив голову на колени брата, и слушала их с Берингаром негромкий разговор, а из мыслей всё не шли обидные слова Лауры. Обидные вдвойне, оттого что правдивые.

— В следующий раз постарайтесь обойтись без крови, — вполголоса говорил Берингар. Последнее время он общался с Арманом, как с равным, и это всех устраивало. — Полагаю, этот следующий раз рано или поздно наступит, а нам не помешало бы узнать, кто именно нас ищет и зачем.

— Ищет и находит, — голос брата казался ещё тише. — И что потом? Вряд ли они расскажут так просто. Пытки?

— Иногда приходится идти на меры. Конечно, мне бы не хотелось до этого доводить, но лучше так, чем ждать, пока нас действительно перебьют.

— Милош будет в порядке, — зачем-то сказал Арман. — Мы все будем. Наверное… Бер…

— Да?

— Сестра не ранила тебя?

Адель подобралась, не открывая глаз. Она напрочь забыла о том случае и, само собой, напрочь забыла извиниться. Не по своей воле — этого хотел брат.

— Нет, — спокойно ответил Берингар. — Никто не пострадал.

— Мне жаль, что это происходит, но ты ведь знал…

— Мы знали все втроём. Близится ведьмина ночь…

Больше её имя не упоминалось. Арман и Берингар говорили о многом — о преследователях, о возможных врагах, о книге, о планах на будущее, в том числе на ближайшее. Они опасались, что из-за раны Милоша придётся задержаться в пути, однако зря: стрелок поднялся раньше всех, бодрый и весёлый, и заверил, что всё прекрасно. Судя по его виду и состоянию, это действительно было так, и группа отправилась разыскивать экипаж подороже, чтобы в должном виде предстать перед госпожой дю Белле — госпожа посол Франции не могла раздавать ключи к своему обиталищу всем подряд, а идти пешком они теперь опасались.

— И всё-таки не понимаю, — сознался Арман, бредущий нога за ногу рядом с Милошем. — Конечно, не худшее из зол, но и не царапина. Как ты так быстро встал?

— Не моя заслуга. Чем ближе к ведьминой ночи, тем сильнее сами ведьмы и всё, что ими сделано, — Милош обернулся к Лауре. — Ты ведь сама готовила этот бальзам и… что там было?

— Да, бальзам и мазь! — кивнула обрадованная Лаура. — Правда, это не совсем моя заслуга, мне очень помогала Барбара… Пожалуй, лучше сказать, что большую часть работы сделала она. Вы помните, она умница по всяким зельям. У меня чаще всего не выходит, но Милош прав, сегодня правильный день.

— Вот как, — вежливо отозвался Арман, явно желая закончить этот разговор. Он уже жалел, что спросил, и Адель жалела, а вот Лаура… Лауру она недооценила. Та продолжала как бы невзначай трещать:

— Я очень рада, что смогла тебя вылечить, правда. Этот эффект не пропадёт после Вальпургиевой ночи! Да и ты выздоровеешь уже… Ах, как я всё-таки жду, жду каждый год. Вот мне весь год обидно, что я слабая ведьма, но к маю мне становится так хорошо… конечно, я всё ещё слабачка, но чувствую себя так, как обычная ведьма в обычное время.

Адель не могла не отметить мастерство своей соперницы — та пожертвовала больным местом и говорила о своей слабости, при этом метя в саму Адель. Ещё бы, ту как выперли с горы, так и не пускали обратно, и она раз в году становилась не прекраснее, не сильнее, а только злее и опаснее для всех, кто её окружал. То есть для Армана…

— Замечательный праздник, я так рада, что он у нас есть. Какая разница, что об этом думают люди? Все ведьмы, — Лаура не делала пауз в нужных местах и не подчёркивала нужные слова, и от этой обыденности её речь оскорбляла Адель в разы сильнее, — все ведьмы там, кого только нет. Пускают даже меня! Там я вижусь с подругами и завожу новых, и в эту ночь никто не глядит на мои волосы… почти…

— Да, в такую ночку есть, на что ещё посмотреть, — многозначительно заметил Милош. — Как говорила моя матушка…

— Жду не дождусь, надо обязательно с ней познакомиться, — улыбнулась Лаура и впервые за это время перевела взгляд на Адель. — Раз у меня есть такая возможность.

Адель больше не могла. Она знала — её волосы уже встали колесом, а из глаз стреляли искры, настоящие или нет. Арман переместился к ней и мягко отстранил от писаря, Берингар обернулся, почувствовав неладное. Лаура была довольна собой и явно собиралась сказать что-то ещё, но ситуацию спас Милош:

— А вы разве не знакомы? Я думал, многие знают мою матушку, впрочем, я мало что знаю о тебе… Расскажи о своём детстве.

— Т-тебе это интересно? — Лаура мигом забыла про Адель и уставилась на Милоша огромными глазами. Уловка была слишком очевидна даже для неё, скажи это кто-то другой — Лаура Хольцер не повелась бы.

— Иногда мне кажется, что нам всем стоит узнать друг друга получше, — уклончиво ответил Милош, взял девушку под локоть здоровой рукой и сделал несколько шагов в сторону. При этом он поймал взгляд Адель, и выражение его лица не сулило ничего хорошего, но сейчас она была не в состоянии бояться чеха, просто не могла.

Ей полегчало довольно быстро, что было странно. Берингар договорился с извозчиком и уже помогал разместиться писарю, Милош, видимо, страдал, слушая о детстве Лауры с самого рождения, рядом остался Арман — они сидели на лавке, ловя настороженные взгляды редких прохожих.

— Лучше? — быстро спросил Арман, озираясь по сторонам. Он делал это незаметно — вращал глазами из-под шляпы, только и всего. — Славно. Сейчас не время, Адель, совсем не время.

— Ты же слышал: сейчас то самое время, когда мне хуже, — процедила Адель. Она смотрела в землю, пытаясь собраться с силами.

— Я скажу Берингару, тебе в самом деле лучше устроить подобие отпуска. Думаю, все поймут, и не вздумай на это обижаться. Оставь себе…

Оставить что? Адель только теперь, когда её зрение и сознание прояснилось, заметила что-то у себя в кармане платья. Амулет! Амулет Лауры… очевидно, для спокойствия или что-то такое. Значит, вот какими вещами она делится с остальными.

— Адель, — в голосе брата звучала неприкрытая угроза. — Оставь. Себе. Да, это сделала она, и что? Ты не можешь позволить себе…

Адель не дослушала. Она молча швырнула амулет на землю и присыпала его землёй, пробормотав при этом пару проклятий. Катись всё к чёрту, носить защитную магию Лауры она не станет! Лаура вообще ещё получит… чтоб её, эту миссию, эту книгу, этого Берингара…

— Адель…

— Заткнись.

— Ты обещала мне.

— Подумай обо мне, — прошипела Адель. Краем сознания она уже понимала, как ужасно звучат такие слова из её уст, да ещё и по отношению к брату, но за языком следить пока не могла. Арман грустно посмотрел на неё и вздохнул. — Это нестерпимо. Нестерпимо! И даже не говори мне потерпеть!