Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России
Шрифт:
Анализируя соотношение определений понятия гражданства как «государственной принадлежности», – с одной стороны, и «правовой связи» – с другой, О. Е. Кутафин обращает внимание на следующее: «…победа государственного начала в нашей стране в советский период получила отражение, в частности, в определении гражданства как принадлежности лица к государству. Это определение не было изобретением советского тоталитаризма. Оно возникло задолго до советской власти, в период феодализма, и просуществовало довольно длительное время, причем в самых разных по своему государственному устройству странах, стало использоваться, в конечном счете, как наиболее очевидный признак гражданства, служащий однозначному отграничению граждан от всех других жителей данного государства. Его основной недостаток заключается в том, что он имел достаточно ярко выраженный феодально-тоталитарный оттенок» 330 . Иными словами, характеристика взаимоотношений государства и индивида через определение «государственная принадлежность» более соответствует признакам понятия «подданный» периода абсолютной, феодальной монархии, но не демократического государственного устройства.
330
Кутафин О. Е. Указ. раб. С. 80.
В то же время О. Е. Кутафин приходит к выводу,
Таким образом, придерживаясь логики рассуждений О. Е. Кутафина, можно сказать, что определение гражданства как «принадлежности к государству» с точки зрения критерия четкости понятийного аппарата является более удачным в сравнении с такой, созданной позднее и ставшей широкопринятой в постсоциалистической российской юриспруденции, альтернативной дефиницией гражданства, как «устойчивая связь с государством». Однако оно недостаточно в плане его демократического и гуманитарного смысла.
Представляет интерес в этой связи позиция ряда известных российских ученых, которые высказывают «возражения против целесообразности полного и безоговорочного отказа от определения понятия гражданства посредством формулы принадлежности лица к государству», предлагают свои варианты ее модификации.
Заслуживает внимания определение гражданства, в котором оно идентифицируется не с государством в целом, а с одним из двух его элементов. Структуру государства, согласно давней теоретической конструкции, составляют три элемента – территория, население, власть. В научной литературе предлагается идентифицировать гражданство с двумя элементами государства – с территорией и населением (обществом, народом), но не с собственно государственной властью.
В соответствии с одним из методологических подходов к определению понятия гражданства, возможна его характеристика через такой элемент в составе понятия государства, как территория. В частности, С. В. Черниченко, обращаясь к анализу процессов перехода от родового строя к государственно-организованному обществу, пишет, что на тот период гражданство (точнее, в то время – подданство) означало принадлежность в политическом смысле к территории государства, но позднее оно стало выражением в праве принадлежности в политическом смысле к территории государства. Иностранец не является «придатком» территории в политическом отношении. Его как бы не охватывает деление населения по территориальному признаку 331 . Поясняя свои формулировки, С. В. Черниченко отмечает, что «гражданство первоначально означало принадлежность к свободному населению, фактически проживающему на определенной территории». Но развитие международных экономических отношений «взорвало» эту аксиому. «Юридическое население конкретного государства, то есть его граждане, перестало соответствовать фактическому: часть граждан покидали свое государство, на его территорию селились иностранцы».
331
Черниченко С. В. Указ. раб. С. 29; Кутафин О. Е. Указ. раб. С. 63.
К сказанному добавим, что в настоящее время признанным во многих странах является принцип экстерриториальности гражданства (т. е. его сохранения даже при длительном проживании за пределами территории государства). Поэтому определение понятия гражданства через такой элемент государства, как его территория, может быть принято лишь с оговоркой, данной С. В. Черниченко. А именно: гражданство – это не всегда фактическая, но обязательно юридическая принадлежность к территории.
Недооценивать характеристику гражданства как фактическую принадлежность к территории государства также нельзя. Во-первых, потому, что широко распространенным в современном мире является домицилий (ценз оседлости), т. е. требование прожить на территории государства в течение определенного времени как минимальное условие для приема в его гражданство. Через требование домицилия обеспечивается такой обязательный признак гражданства, как минимальный «стаж» фактической связи с территорией государства всего населения, юридически принадлежащего к данному государству. Кроме того, по мнению С. В. Черниченко, нельзя недооценивать «постоянную тенденцию в праве всех государств максимально приблизить юридическое население (граждан) к фактическому (лицам, проживающим постоянно на его территории)» 332 . В силу сказанного определения гражданства как принадлежности лица к территории государства нельзя считать абсолютно устаревшими, а возможными к употреблению с указанными выше оговорками.
332
Черниченко С. В. Указ. раб. С. 30.
Ряд авторов определяют гражданство как принадлежность к населению, обществу, классу, народу (совмещая с определением как принадлежности к территории). Этот подход в своей предпосылке также имеет дореволюционные источники. Так, в трудах известных российских государствоведов А. Д. Градовского, Б. Н. Чичерина в связи с анализом «прав гражданства» (у Б. Н. Чичерина) и «существа подданства» даются многообразные характеристики гражданства и подданства, в том числе говорится, что они означают принадлежность к народу (обществу). В частности, Б. Н. Чичерин, обосновывая предпочтительность принципа «права крови» («личного начала») в сравнении с фактором «территории рождения» для определения гражданства, писал: «Принадлежность к государству должна определяться принадлежностью к народу, т. е. личным началом, а не местным» 333 . А. Д. Градовский в связи с дискуссией о допустимости двух или более подданств свою позицию формулировал следующим образом: «Каждый человек может принадлежать только одному известному политическому обществу» 334 .
333
Чичерин Б. Н. Общее государственное право. С. 206–207.
334
Градовский А. Д. Указ. раб. С. 193–194.
К соответствующему словоупотреблению, но уже в более концептуальном его осмыслении, российские ученые возвращаются начиная с конца 60-х гг. XX в. В частности, оно дано в вышеназванной монографии С. В. Черниченко. Этот же автор характеризует гражданство в качестве юридического отражения «факта принадлежности лица к обществу, следовательно, к одному из существующих классов» 335 .
Однако принадлежность лица к территории, населению, обществу, классу, по С. В. Черничен-ко, не является самым широким форматом («сверхпризнаком», наиболее глобальным свойством, интегративным началом) в контексте возможных определений гражданства. Он характеризует гражданство прежде всего как правовую связь лица с государством. Как следует из рассуждений С. В. Черниченко, государственная принадлежность лица – лишь одно из свойств, качеств, вытекающих из этой правовой связи и подчеркивающих ее отличие от других видов правовых связей, возникающих между физическими лицами и государством 336 . Таким образом, гражданство как связь является более широким понятием, чем гражданство как принадлежность.335
Черниченко С. В. Указ. раб. С. 5, 30.
336
Черниченко С. В. Указ. раб. С. 22–33.
Весьма оригинально идею о сохранении определения гражданства в первую очередь через формулу «государственная принадлежность», но с серьезными ее модификациями обосновывает известный российский конституционалист второй половины XX – начала XXI столетия профессор О. Е. Кутафин. Он предлагает при определении гражданства вернуться «к отношениям принадлежности, очистив их от всяких наслоений феодализма и тоталитаризма», поскольку указание на государственную принадлежность – «единственный реальный признак, который давал возможность отграничения граждан от всех отдельных жителей государства» 337 . Аналогичную идею предвосхищали и некоторые другие авторы. Так, формулу «принадлежности лица к государству» поддерживает А. А. Головко. По его мнению, «принадлежность означает не подвластность, а вхождение в состав чего-то. Ее (формулу. – Ж. О.) можно применить к человеку, который через принадлежность к государству входит в состав его граждан, т. е. в состав народа» 338 . В монографии О. Е. Кутафина аргументируется такая же позиция. Согласно его определению, гражданство следует характеризовать как принадлежность лица не к государству, а к народу государства, поскольку «принадлежность лица к народу государства делает… лицо гражданином этого государства» 339 . Однако окончательная дефиниция О. Е. Кутафина звучит следующим образом: «Гражданство есть принадлежность лица к государству, порождающая устойчивую правовую связь лица с государством и выражающаяся в совокупности взаимных прав и обязанностей» 340 . В данном определении гражданство как принадлежность квалифицируется в качестве дефиниции более широкой в сравнении с определением гражданства как государственной принадлежности.
337
Кутафин О. Е. Указ. раб. С. 80.
338
Головко А. А. Человек, личность, гражданин. Минск, 1982. С. 19. Цит. по кн.: Российское гражданство / под ред. В. Я. Кикотя. М.: Закон и право, 2003. С. 50.
339
Кутафин О. Е. Указ. раб. С. 80.
340
Там же. С. 81.
Оценивая позиции О. Е. Кутафина и А. А. Головко, заметим, что они исходят из классических представлений о государстве как единстве трех элементов: территории, населения и власти. Таким образом, речь идет об определении государства через такой его элемент, как население (народ). Гражданство консолидирует население в народ, обеспечивает интеграцию разных по их социальным признакам людей в единую общность, связанную общей государственной границей, общей территорией и экономикой, единым государственным языком, единой конституцией и законодательством.
Предложение о сохранении определения гражданства в первую очередь как показателя государственной принадлежности – на основе идентификации его с государством, точнее, с одним из элементов государства – населением (народом) – высказывается и А. Н. Кокотовым. Он стоит на той позиции, что определение гражданства через понятие «принадлежность государству» допустимо и в условиях демократического государства. И это не принижает достоинства человека, так как при демократическом режиме «гражданство… представляет собой состояние взаимной принадлежности: не только индивид принадлежит государству, но и государство принадлежит гражданам. Граждане, если пользоваться цивилистической терминологией, являются “сособственниками” своего государства», поскольку имеют статус «субъекта верховной власти в составе народа». Определение гражданства как «принадлежности» народу – суверену приемлемо для характеристики статуса индивида только в демократическом государстве, где признается принадлежность власти народу, поэтому оно не является универсальным. В этой связи мы подтверждаем вышеизложенное мнение: мы считаем ошибочной постановку проблемы. Речь должна идти не о том, какое из понятий гражданства: как «государственной принадлежности» либо «правовой связи» («правоотношения» и т. д.) – является более правильным, а о дифференцированном определении понятия гражданства – как категории либо международного, либо внутригосударственного права. В международно-правовом аспекте понятие «государственная принадлежность» является родовым и стоит в третьем ряду понятий по отношению к таким двум известным в мировой практике видовым категориям, как гражданство и подданство. Гражданство и подданство объединяет тот общий признак, что они являются показателями «государственной принадлежности» лица. Сказанное относится к значению применения понятия «государственная принадлежность» в международном праве.
Характеристика гражданства как «государственной принадлежности» приемлема прежде всего для определения гражданства как категории международного, а не внутригосударственного права. Именно международно-правовую идентичность формулы гражданства как принадлежности лица к государству, по сути, подчеркивают специалисты, когда указывают на следующее ее достоинство: она позволяет «разграничивать население между различными государствами» 341 .
Возможно и синтезированное (единое для международного и внутригосударственного права) определение понятия гражданства, но оно должно оптимально учитывать два аспекта этого понятия, назовем их условно – два понятия гражданства: международно-правовое и внутригосударственное. При создании синтезированной формулы понятия гражданства важно исключить механическое сложение (либо противопоставление) международно-правового и внутригосударственного понятий гражданства, так как в этом случае неизбежно будет доминировать один из аспектов – а необходимо внесение соответствующих корректив в каждое из определений.
341
Российское гражданство / Левченко И.П. [и др.]; под ред. В. Я. Кикотя. М., 2003. С. 50.