Королевы и монстры. Шах
Шрифт:
Я выпрямляюсь и начинаю остервенело ходить взад-вперед по салону, пока из кабины не выбирается Ставрос, в панике прижимающий телефон к уху и невнятно мямлящий:
– Нет… Она не… Я не могу… Она меня не послушает! Я не знаю, как открыть дверь!
Ну, разумеется, у Деклана есть телефон Ставроса.
Я громко говорю:
– Он не выстрелит в эту штуковину. Вешай трубку, и полетели.
– Я пытаюсь спасти тебе жизнь!
Только не снова.
Я шагаю по проходу к Ставросу,
– Твоя сделка со Стави отменяется. Он не будет для тебя ни за кем шпионить. А ты сдержишь свое слово его не трогать, – выпаливаю скороговоркой.
Деклан мрачно, с извращенным удовлетворением посмеивается:
– Мне стоило предвидеть, что ты его расколешь.
– Да, стоило. Ты продолжаешь меня недооценивать.
– Больше я эту ошибку не повторю. Выходи из самолета. Сейчас же. Или мое обещание не трогать твоего бедного ручного песика Стави теряет силу.
На этот раз трубку вешает он.
Я продолжаю дрожать от обжигающей ярости, но, взвесив все за и против, понимаю, что другого выхода нет. Если ослушаюсь, Деклан точно навредит Ставросу. Теперь, когда он в курсе, что Ставрос не отец моего несуществующего ребенка, у него нет никаких причин оставлять его в живых.
Сукин сын поставил мне шах и мат.
Я отдаю телефон Ставросу и говорю ему велеть пилоту открыть дверь кабины и спустить для меня трап.
Эти распоряжения приводят Ставроса в ужас.
– Нет! Я не могу этого сделать!
– Можешь и сделаешь. И это не просьба.
Он бешено машет руками в сторону иллюминатора.
– Но он же зверь!
– Да, но вполне разумный. По мне похоже, что меня трогали?
Немного помолчав, он неохотно отзывается:
– Нет.
– Это потому, что я знаю, как с ним обращаться.
Он странно на меня смотрит.
– Не уверен в этом. Я никогда тебя такой не видел.
– Какой?
– Эмоциональной.
Меня бесит, что он прав. Когда я проношусь мимо него, направляясь в кабину, чтобы самой поговорить с пилотом, он хватает меня за руку и умоляюще заглядывает мне в глаза.
– Ты не понимаешь! Он задавал мне разные вопросы о тебе. О нас. Он хотел узнать все. Мне кажется, он на тебе помешан.
– Если он помешанный, то только на себе. Отпусти.
– Mamochka, пожалуйста!
Я разворачиваюсь, беру в ладони его лицо и говорю:
– Хватит.
Он стоит передо мной, повесив голову, и закрывает глаза.
Какое-то время мы молчим, а потом я обращаюсь к нему:
– Я восхищена тем, что ты сделал для меня. Ты очень храбро себя повел. Теперь моя очередь сделать то же самое для тебя. И ты мне позволишь.
Ставрос делает глубокий вдох. А потом скорбно кивает.
– Хорошо. А теперь послушай. Когда все закончится, я помогу найти тебе подходящую девушку, хорошо? Мы оба понимаем, что это не я. Но твоя половинка где-то есть, и я сделаю все возможное, чтобы она оказалась достойна тебя. А пока не заключай ни с кем никаких сделок по поводу слежки за Казимиром. И если кто-нибудь
попросит, расскажи об этом мне. Понял?Он снова кивает.
– Ладно. А теперь обними меня.
Он прижимает меня к себе и вздыхает.
Я похлопываю его по плечу, теряясь в догадках, где найти женщину, готовую играть роль мамочки для взрослого мужчины с болезненным фетишем на женскую обувь и привычкой запускать живые стримы своих игр в «Варкрафт» в одних трусах.
Но потом вспоминаю, что он супербогат, так что от претенденток отбоя не будет.
Пилот открывает дверь кабины. Трап уже ждет. Я прощаюсь со Ставросом, целую его в лоб и спускаюсь. Деклан ждет меня внизу; гранатомет уже спокойно лежит у его ног.
Как только моя нога касается асфальта, он подхватывает меня, закидывает себе на плечо и несет к ожидающему нас внедорожнику.
22
Слоан
Меня швыряют на заднее сиденье как ба- гаж. Деклан нависает у меня над головой и приказывает:
– Замри.
Он захлопывает дверь, обегает машину, садится с другой стороны, а потом рявкает на Кирана в водительском кресле, чтобы он ехал.
– Привет, Киран. Давно не виделись, – спокойно говорю я, не обращая внимания на сидящего рядом Деклана, который весьма талантливо изображает из себя извергающийся вулкан.
Киран едва сдерживает смех:
– Привет, малая, – он жмет на газ, и мы трогаемся.
А потом я слышу угрожающий лязг металла. Я очень вовремя оборачиваюсь на Деклана и успеваю увидеть, как он достает пару наручников из кармана водительского сиденья. В приступе паники дергаю за ручку на дверце, но она не поддается.
– Эти детские замки с блокировками – просто страшная вещь, да? Жалко, таких не было в тех машинах, на которых мы забирали тебя из Нью-Йорка. Эту ошибку я тоже больше не повторю.
– Самодовольный сукин сын.
Он с опасной улыбкой поигрывает наручниками, свисающими с кончика его пальца.
– Протягивай запястья.
– Иди к черту.
– Я с ним не расстаюсь со дня нашей встречи. Вперед.
– Нет.
– Я последний раз прошу по-вежливому.
Мой смех звучит слишком визгливо и жутко.
– Ты сейчас просишь «по-вежливому»? Просто великолепные манеры. К слову, правильно говорить «прошу вежливо». Чего-то не видно высокого IQ, которым ты так хвалился.
Проходит шесть секунд оглушительной тишины, прежде чем что-то происходит. Я знаю, потому что я считаю.
А потом Деклан произносит:
– Я скажу тебе одно слово: Стави.
Мои руки сжимаются в кулаки.
Он протягивает руку ладонью вверх и ждет.
– Я тебе это припомню. Клянусь, увидишь.
Его опасная улыбка растягивается шире.
Я облизываю губы, делаю несколько безуспешных заходов дыхания по квадрату, а потом протягиваю ему левую руку.
Не отрывая взгляда от моего лица, он надевает мне на запястье обруч холодного металла. Невольная дрожь прокатывается по всему моему телу. От этого его опасная улыбка становится горячее.