Ленька-активист

Я с комсомольским задором изложил ему нашу идею. Рассказывал о горячем желании студенчества овладеть небом, о нашем проекте, о том, какой огромный патриотический и оборонный эффект будет иметь постройка парашютной вышки.

Заворготделом слушал меня, не перебивая, постукивая карандашом по столу. На его лице не отражалось никаких эмоций.

— Вышка, значит? — сказал он, когда я закончил. — Парашюты… Романтика. А кто вам, товарищ Брежнев, разрешил заниматься этой… самодеятельностью? У нас есть план работы, утвержденный ЦК. В нем про парашютные вышки ничего не сказано. У нас сейчас главная задача — борьба с неграмотностью и работа в деревне. А вы тут с какими-то прожектами.

— Но, товарищ, — попытался возразить я, — это же оборонное дело! Подготовка будущих летчиков!

— Обороной у нас занимается армия, — отрезал он. — А вы, комсомольцы, должны выполнять решения партии. Идея, конечно, интересная, но несвоевременная. И, главное, нет на это ни средств, ни ресурсов. Так что идите, товарищ, и занимайтесь тем, чем вам положено.

Я вышел из горкома, как оплеванный. Первый штурм провалился. Бюрократическая машина даже не заметила моего порыва. Но я не собирался сдаваться. Я знал, что любую стену можно пробить, если найти в ней слабое место или зайти с другой стороны.

И начал действовать.

Конечно. первой моей мыслью было написать Сталину. Но, обдумав все хорошенько, я ее отверг. Ведь именно на Сталина был рассчитан весь эффект строительства этой бандуры! Сама по себе вышка мне была нахрен не нужна: мне надо было произвести впечатление на партийное и советское руководство, получить пару статей в газетах с (чем черт не шутит) моим портретом, создать здесь, на местном уровне такую шумиху, такой прецедент, чтобы информация о нем сама дошла до Кремля. Чтобы товарищ Сталин прочитал обо мне где-нибудь, вспомнил, кто я такой есть, и подумал: «Вах, маладэц!» Чтобы он увидел во мне не просто талантливого «писарчука», бомбардирующего ЦК партии письмами с разной степени завиральности идеями, а человека дела, что умеет добиваться своего, организовывать массы, решать проблемы.

В общем, решать этот вопрос надо было по-другому.

Первым делом я пошел к руководству нашего института. Ректор, старый профессор, выслушал меня с сочувствием, но развел руками. А вот секретарь парткома, по фамилии Ковалев, бывший красный командир, человек дела, высоко оценил идею (разумеется, я преподнес ее не как мою личную инициативу, а как решение комсомольцев института).

— Оборона — это дело святое, — сказал он. — Напиши мне подробную докладную записку. Я ее на партбюро вынесу. И напишу в ЦК, товарищу Квирингу!

Моей следующей целью стало Харьковское отделение Общества друзей воздушного флота (ОДВФ). Это была мощная общественная организация, предшественница Осоавиахима, имевшая огромное влияние и, что немаловажно, собиравшая по всей стране немалые средства на постройку самолетов.

Отделение ОДВФ располагалось в небольшом помещении в центре города. Внутри было тесно, на стенах висели плакаты с призывами «Пролетарий, на самолет!», модели самолетов, сделанные из фанеры и бумаги, и фотографии летчиков в кожаных шлемах. Меня принял председатель отделения — пожилой, полный энтузиазма человек в потертом френче, бывший авиатор еще царской армии, с седыми, пышными усами.

— Парашютная вышка? — переспросил он, когда я изложил ему нашу идею, и его глаза загорелись. — Молодой человек, да это же замечательно! Просто замечательно! Мы тут агитируем, собираем копейки на постройку эскадрилий, а вы предлагаете реальное, практическое дело для популяризации авиации!

— Именно так, товарищ председатель, — подхватил я. — Мы хотим, чтобы небо стало доступным не только для избранных, но и для широких масс трудящихся. Чтобы каждый рабочий, каждый студент мог почувствовать себя авиатором.

— Золотые слова! — он хлопнул ладонью по столу. — Это же какая агитация! Представляете, в газете напишут: «Студенты Харькова строят парашютную вышку!». Да к нам после этого народ валом повалит, членские взносы понесет! Мы на эти деньги еще один самолет построим! А ведь у нас сейчас ставится вопрос об организации в Харькове Центрального аэроклуба! Вышка была бы очень полезна для этого дела! Чем мы можем вам помочь?

— Нам нужна ваша поддержка, — сказал я. — Моральная и организационная. Для начала — рекомендательное письмо. Чтобы, когда я пойду к сильным мира сего, то мог бы говорить не только от имени комсомольцев института, но и от имени вашего уважаемого Общества.

— Письмо? Будет вам письмо! — воскликнул он. — Такую инициативу мы обязаны поддержать! Я напишу от имени нашего правления самое горячее ходатайство!

Вооружившись этим первым успехом, я отправился дальше — в Военно-научное общество (ВНО) при Украинском военном округе. Это была уже серьезная, военная организация, объединявшая командиров Красной Армии, интересовавшихся военной наукой и техникой.

Здесь меня встретили более сдержанно. Председатель общества, суровый командир с несколькими ромбами в петлицах, выслушал меня молча, не выказывая никаких эмоций.

— Значит, вышка, говорите? — спросил он, когда я закончил. — А практическая польза от этого вашего… аттракциона какая? Для обороноспособности, я имею в виду.

Я был готов к этому вопросу.

— Польза прямая, товарищ командир, — четко ответил я. — Первое: массовая допризывная подготовка. Мы сможем за короткий срок пропустить через вышку сотни, тысячи молодых людей, которые получат начальные навыки обращения с парашютом. В случае войны это будут уже готовые бойцы для воздушно-десантных частей.

При словах «воздушно-десантные части» командир слегка приподнял бровь. Идея таких подразделений в 1923 году была еще очень новой и экзотической.

— Второе, — продолжал я, — это отбор и психологическая подготовка будущих летчиков. Прыжок с вышки — это отличная проверка на смелость, на выдержку. Мы сможем выявлять ребят, которые не боятся высоты, которые способны сохранять хладнокровие в экстремальной ситуации. Это готовый контингент для летных школ.

— Хм… воздушно-десантные части… психологическая подготовка… — задумчиво протянул командир. — Мыслите вы, товарищ студент, масштабно. Стратегически. Это хорошо. В ваших рассуждениях есть здравое зерно.

— Мы просим ВНО поддержать нашу инициативу, — сказал я. — Хотя бы рекомендательным письмом на завод. Нам нужны материалы для строительства.

Командир некоторое время молчал, барабаня пальцами по столу.

— Ладно, — сказал он наконец. — Письмо я вам дам. Обратитесь от нашего имени к директору ХПЗ. Укажу, что ваш проект имеет важное оборонное значение. Посмотрим, что из этого выйдет.

Теперь у меня на руках были два мощных козыря: поддержка общественности в лице ОДВФ и поддержка армии в лице ВНО. С этими бумагами я снова пошел на ХПЗ. Но на этот раз не в отдел кадров, а прямо в приемную директора.