Лицо с обложки

— Забирай себе!

И у меня язык не повернулся сказать ей, что я передумала.

День двадцать второй

Официально Герман умыл руки, но счел своим долгом помочь девушкам добрым советом. В результате круг посвященных расширился до катастрофических пределов. Друг детства отрядил в помощь Даше одного гниловатого типчика — лет двадцати, коротко стриженного, со смазливыми чертами рано испитого лица и совершенно пустыми глазами. Таких гаденышей любят пригреть на груди стареющие дамочки. Типичный гопник, каких пруд пруди… Удивительно, что общего могло быть у Германа с подобным типом?

На деловое свидание в беседке нашего (то есть Дашиного) двора гопник пригреб не один, а с герлой. Судя по лошадиному лицу девицы, она приходилась ему боевой подругой, а не дамой сердца. На возмущенный вопль Даши:

— Зачем ты ее притащил? — гопник, сплюнув под ноги, ответил:

— Сгодится.

Действительно, для осуществления нашего плана «семейный подряд» оказался лучшим выходом. Женщина с ребенком в машине выглядит не так подозрительно. как малолетний гопник.

С учетом появления новых действующих лиц план подкорректировали. Условились. что в назначенный день сообщник приедет на своей машине и остановится в нашем дворе у соседнего подъезда. Боевая подруга останется в машине, а гопник зайдет в наш подъезд, где его буду ждать я. Он примет у меня с рук на руки замаскированный конверт с малышом, сядет в свою машину и укатит на Дашину дачу. Там их будет ждать Герман. (Доверить ключи от дачи незнакомым людям не самой респектабельной внешности Даша наотрез отказалась.)

В это время я с пустой коляской выйду гулять на бульвар, где, как обычно, проведу около часа. Затем вернусь домой, позвоню на мобильный Даше и покаюсь, что недоглядела за малышом.

Кузина, которая в это время будет находиться где-то в обществе мегеристых подруг, сделает испуганное лицо и, бросив загадочно: «Дома случилось ЧП», незамедлительно примчится на Малую Бронную. Из дома Даша в панике позвонит мужу. По сценарию. она попросят Митю вернуть малыша, ибо уверена, что ребенка похитил или сам Ханьян, или нанятые им люди. Муж, непричастный, естественно, к пропаже младенца, в полной панике примчится на Малую Бронную, где и попадет в западню… В это время гопник срочно эвакуирует меня на дачу, чтобы а) муж Даши сгоряча меня не убил, б) малыш не оставался без квалифицированной опеки. К этому времени гопник уже успеет смотаться на дачу, оставить там малыша под присмотром боевом подруги и Германа и вернуться в город за мной.

А молодые супруги проведут ночь в волнении у телефона, поймут, что жить надо дружно, хотя бы ради детей… Гром фанфар и хеппи-энд!

На том и порешили. Гопник получил от Даши задаток за труды и отчалил, предупредив, что связаться с ним можно будет через Геру.

День «Икс»

С утра подвела погода: полил дождь. Не пойдешь под таким ливнем с ребенком на прогулку. У Даши лопнуло терпение. Она захандрила, а я… Внутренне ликовала! Очень уж расхотелось участвовать в розыгрыше. Но к обеду дождь стих. Даша оживилась. А к трем часам дня выглянуло такое соблазнительное солнце, что ноги сами запросились на бульвар.

Все встало на свои места. Даша созвонилась с Германом и передала сообщение для гопника. Пока сообщник ехал, мы уложили Димочку вместе с конвертом в спортивную спортивную сумку. Малышу эта игра понравилась, он с интересом озирался по сторонам, всем своим существом приноравливаясь к новой обстановке.

Вдвоем с Дашей мы спустили сумку на первый этаж и передали гопнику. Затем я выглянула из подъезда и проследила, как гопник аккуратно поставил сумку на заднее сиденье неприметной бежевой «шестерки», стоявшей у соседнего подъезда. Боевая подруга сидела в машине.

— Они что, так и повезут Димочку в сумке? — спросила я.

— Нет. Отъедут от дома, и она возьмет его на руки.

Дашино хладнокровие действовало успокаивающе.

Когда бежевые «Жигули» выехали со двора, кузина перезвонила Герману и сказала нечто вроде: «Такси уже выехало, жди!» Через пятнадцать минут Даша отбыла из дому, отдав мне последние указания.

Безо всякого энтузиазма я отравилась на бульвар и ровно час катала пустую коляску по аллее вокруг пруда. Затем вернулась домой и позвонила Даше на мобильный, как условились. Дожидаясь приезда кузины, собрала свои вещи. ведь предстояло провести ночь за городом. К тому же, пользуясь машиной, я рассчитывала по пути заскочить к Зое и отдать ей часть подаренных кузиной тряпок.

На душе кошки скребли… Но вернулась Даша — вздрюченная и веселая, — и от сердца отлегло. В квартире все было готово к торжественной встрече блудного мужа: куплено его любимое вино, его любимые персики, из ресторана заказаны его любимые блюда. Даша, пританцовывая перед зеркалом. перебирала одежду. В ванной лилась вода, наполняя квартиру благоуханием пенки. Все эти мирные, празднично-семейные приготовления не вязались с тревожным ожиданием звонка от похитителей.

Я подумала: зря переживаю! Малыш всего лишь проведет теплый летний вечер за городом. что полезно для его здоровья. А то зачахнет в этой загазованней Москве…

— Как ты считаешь, волосы завить? Или лучше зачесать гелем назад, как обычно? — спрашивала кузина.

— Лучше зачесать как обычно.

— Идет мне этот пуловер? Или лучше надеть без рукавов?

— Идет.

— Юбку или брюки? Скажи!

Я ответила легкомысленной кузине. что, если она расфуфырится, как на бал, муж сразу заподозрит подвох и сбежит.

— Правда, правда, — сказала она. — Ну, пока! Потом выберу момент, позвоню Герману, узнаю, как ваши дела. Подожди этого типа во дворе. Зачем ему знать, где мы живем? Ну, чао, чао!

И она вытолкала меня за дверь.

Вокруг знакомого оркестра на Арбате плотным кольцом стояли слушатели. Студенты исполняли «Бранденбургский концерт» Баха. Зоя играла, закрыв глаза, склонив голову набок, словно наслаждалась звучанием виолончели. Когда «Бранденбургский концерт» кончился. многие зааплодировали. В открытый скрипичный футляр полетели деньги.

Зоя открыла глаза, огляделась по сторонам отрешенным, словно только что со сна, взглядом. И увидела меня.

— Привет! А ты что здесь делаешь?

Я почти не солгала:

— Еду к Даше на дачу. Там ждет машина, — я махнула рукой в сторону кинотеатра. — Как тебе мой прикид?

Я повертелась, чтобы сестра могла рассмотреть меня во всех ракурсах. Зоя одобрила:

— Нравится. Откуда дровишки?

— Из лесу, вестимо? Сестра-хозяйка подкинула.

— Да? — удивилась Зоя. — Не ожидала от нее такой щедрости.

— Хочу с тобой поделиться гуманитарной помощью.

Зоя незаметно оглянулась, показала глазами — только не здесь.

— Поняла. Закину сумку в общагу, оставлю у Соломоновны на вахте.

Зоя улыбнулась.

— Спасибо. Пока?

— Пока!

— Лена! Я через два дня уезжаю, помнишь? — крикнула она мне вслед.

— Помню. Обязательно приеду проводить!

Пробираясь сквозь нарядную вечернюю арбатскую толпу, я долго еще слышала звучание Зоиной виолончели, которая провожала меня грустной и светлой баховской мелодией из Сюиты № 3, словно прощалась…

Долгое время я не понимала, как бабушка Гедройц смогла пережить смерть Зои? Но, повзрослев и тоже много пережив, я поняла: страдания закаляют душу. Нет, не сердечную черствость я имею в виду. Страдания делают человека сильнее… Все, кто помнил Зою Ерофееву по Гнесинскому институту, говорили: «Была звезда. Не повезло!» Впрочем, даже если бы Зоя прожила жизнь серой мышкой, смерть сделала бы ее знаменитой…