Мальн. Духи и Жертвы

Стейн прокручивал в голове услышанные слова. Людские правители действовали, руководствуясь не личными интересами, а благом для всех жителей своих королевств. Гелиен тоже внимательно рассматривал королей Дартхолла и Солнума, пытаясь распознать их истинные мотивы. Возможно, они в самом деле хотели вернуть утраченное наследие и получить негласное покровительство мальнов, и никакого подвоха здесь не было.

Финн, Гэван и Дильяр переглянулись, а потом поднялись со своих мест и опустились на колени.

Стейн едва слышно выругался.

Гелиен был спокоен и делал то же, что и всегда, – скрывал эмоции. Он с безучастным видом смотрел в одну точку, но Стейн заметил то, чего не видел уже очень давно: Гелиен водил большим пальцем по центру ладони. Старая привычка. Он нервничал. Помощь – это одно, а необходимость управлять всеми королевствами бывшего Оглама и нести за них ответственность – непростая ноша.

Но и это было не все.

Ларен тоже опустился на колени.

Аланта! Которая не связана клятвой на крови.

Глава 37

Ларен

Ларен опускался на колени, чувствуя на себе ошарашенные взгляды мальнов.

Это не был спонтанный шаг. Они с остальными правителями долго обсуждали возможности, пока не приняли окончательное решение. Нет, Аланта не теряла независимости, как и все другие королевства, а их правители не лишались статуса королей. Мальнсен станет верховным королем и возьмет под крыло людей, как в древности. С начала времен и правления Мануса Мальнсена.

Люди уже много лет негласно находились под опекой мальнов, которые уничтожали тварей, шли туда, куда человеку не зайти, и делали то, что не под силу обычному смертному. Между королевствами велась торговля, а знания и магия мальнов не раз спасали поля от неурожая. Людей учили целительству и нередко присылали старейшин лечить недуги, с которыми не справлялись снадобья, как было с отцом и женой Ларена. Только за это он хоть десять раз преклонил бы колено перед Мальнсеном.

Ларен доверял суждениям Финна, верил, что, пока у власти Гелиен и его сын, мальны не посягнут на свободу людей – наоборот, будут оберегать их как прежде или еще более рьяно. Оставалось лишь надеяться, что нынешние правители привьют своим потомкам ту же любовь к людям, которую испытывали эти отец с сыном.

Гелиен качнул головой, и Ларен, не дождавшись вопроса, сказал:

– Мы делаем это не потому, что нас связывает клятва на крови, а потому что сами этого хотим.

Обоюдное решение всех правителей явно застало Гелиена врасплох, впрочем, как и всех мальнов. Казалось, ему пришлась не по нраву ноша, которую на него решили взвалить люди. Гелиен посмотрел на жену и Алвиса, выражение лиц которых говорило: «Мы примем любое твое решение», а затем переключил внимание на Финна, и тот, едва заметно улыбнувшись, кивнул.

Гелиен встал, сдвинув брови, и его взгляд вновь потемнел.

– Быть по-вашему. Это большая честь для меня.

* * *

Прием проходил в мальнийском саду, и, не считая алантских пейзажей, красивее места Ларен никогда не встречал. Все вокруг было овеяно частичками волшебства. Да, он уже бывал здесь, но каждый раз восхищался как в первый.

На город давно опустились сумерки, но благодаря обилию света здесь было светло как днем. Мальнборн – поистине ночной город, в отличие от Аланты, где ночь наступала рано и с заходом солнца стихали голоса.

Измотанные гости отдыхали в саду безо всяких формальностей, поскольку совет длился несколько долгих часов. Люди внимательно выслушали о недавней битве и о том, что произошло с народом Сумеречных земель. Также мальны рассказали о странном поступке короля смерглов, который снова навлек на себя проклятие. И поэтому никто не знал, когда те объявятся вновь. Гелиен раскрыл тайну происхождения Кристана, и, судя по несдержанным словам некоторых мальнийских советников, они тоже услышали об этом впервые.

Адела с дочерью отошли немного вперед, а Ларен остановился, погрузившись в мысли. От куста с серебристо-белыми цветками доносился сладкий, пьянящий аромат.

Иногда Ларен испытывал вину за то, что его жене приходилось жить на севере. Такие места, как Мальнборн, пропитанный волшебством, или Дартхолл, где растет немало зелени и цветов, согретых ласковым солнцем, были просто созданы для женщин вроде Аделы.

Только Ларен хотел пройти дальше, как с правой стороны донеслись шаги, и из-за живой изгороди показался король Солнума.

– Ларен, – сказал тот.

– Дильяр.

Они замолчали, и Ларен сделал вид, будто любуется цветочным кустом.

За эти долгие годы они не раз пересекались на советах и различных торжествах, но никогда не общались наедине.

– Поздравляю со скорым прибавлением, – практически выдохнул Дильяр. Его длинные черные волосы колыхались от легкого ветра. Прядь у виска, как и раньше, была заплетена в тонкую косу.

– Это сын. Старейшины мальнов сказали, – ответ Ларен, удивившись самому себе.

Губы бывшего друга тронула улыбка. Не надменная, как часто бывало, а искренняя и добрая.

– Я рад за тебя.

Ларен кивнул, хотя почувствовал, как его лицо предательски дрогнуло.

Раньше от одного упоминания короля Солнума все его нутро разрывалось от гнева. Но неожиданное признание, сделанное много лет назад на балу в Дартхолле, пустило корни у него в сознании, постепенно удушая гнев.

Дильяр шагнул вперед, задев макушкой ветви серебристого древа.

– Я… – сдавленно произнес он и замолчал, будто набирался смелости. – Клянусь, у меня в мыслях не было предавать тебя. Ты был мне другом, и я никогда бы так не поступил. Знаю, ты мне не веришь… и уже никогда не простишь…

Ларен поморщился, словно слова задели старую рану.

– Я тебе верю. И давно простил.

Дильяр выгнул бровь. Его лицо преобразилось, а в глазах вспыхнули удивление и, кажется, волнение.

– Ты же не…

– Все меняется со временем, моя жена тому доказательство.

Он давно осознал, что Дильяр на самом деле сожалеет о случившемся, хоть и не был виноват в нем.

– Тебе повезло с ней, иначе так и остался бы упертым засранцем. – Друг протянул руку.