Мама в подарок

Я быстро намазала лечебной мазью ушибленное место, чтобы снять боль, а потом начала осторожно забинтовывать запястье мужчины, стараясь не сделать хуже. В время этой процедуры я продолжала изучать мимику герцога, и меня так и подмывало сказать вслух, о чем я думала. Его лицо было бесстрастным и хмурым. Он смотрел в сторону, чуть отвернув от меня голову, словно боялся, что я пойму то, о чем уже догадалась.

В какой-то момент я не выдержала и утверждающе заявила:

– Вы тот самый черный кот! И это не ваш любимец! А вы и есть сами кот! Вы превращаетесь в него по ночам? Так?!

Де Моранси тут же вперил в меня горящий взор, он был страшен. Мне показалось, что он готов испепелить меня насмерть.

– Что ты несешь, девчонка?! – процедил он.

Так и было! Все сходилось.

Черный кот впервые появился ночью в спальне Мишеля, когда я рассказала герцогу, что по ночам малыша кто-то пугает. И он пришел, видимо, проверить, обратившись в кота. А сегодня ночью так яростно набросился на Люсьена, едва не лишив его глаз! Только отец мог так рьяно и бесстрашно защищать сына даже в обличье небольшого кота! И эта опухшая правая рука сейчас и поврежденная правая лапа кота, на которую он хромал, когда он убегал. Все это окончательно убедило меня в своей правоте.

– Ваше сиятельство, как это мило! – воскликнула я и звонко рассмеялась. – Так вы превращаетесь по ночам в пушистого черного кота, а не в кровожадного дракона?

– Замолчи, немедля! Или я огрею тебя тростью!

Глава 40

Но я знала, что никакой тростью герцог меня не огреет. И по его возмущению я поняла, что права.

– Простите, ваше сиятельство, – заявила я, став серьезной. – Просто не сдержалась. Я не должна была смеяться над этим. Но ведь все считают, что по ночам вы становитесь драконом, палите огнем ближайшие деревни и наводите ужас на людей. А вы такой милый и забавный зверь.

– Если ты немедленно не замолчишь, последуешь за Мадлен прочь из моего замка!

Я поджала губы, видела, как он взбешен моими словами. Но это все была правда. И я даже не сомневалась – герцог де Моранси превращается милого черного кота по ночам.

Продолжая перевязывать его руку, я видела, как он кусал губы и зло зыркал на меня. Я вдруг поняла, что он просто боится того, что все будут потешаться над тем, что он превращается в кота. Но отчего этого нужно бояться? Это было очень интересно, если он мог превращаться и в кота, и дракона. Теперь я понимала, отчего он ложился спать не позже полуночи и не появлялся на людях до утра. Потому что ночью становился зверем. И это были не сказки и вымыслы, а правда.

– Раньше я действительно превращался в дракона, Дарёна, – неожиданно произнес герцог. – Но не в того жуткого монстра, о котором все говорят. Я не нападал на деревни и не жег людей. Просто летал над окружающими землями, чтобы удовлетворить жажду бешеного полета своего зверя. Огонь я выпускал в воздухе, высоко над землей, чтобы не навредить никому. После этого мой внутренний зверь успокаивался на время, а я, превратившись поутру обратно в человека, становился спокойным и добрым. Во время полета мой дракон выпускал с огнем всю негативную энергию, которая скопилась в моем существе за день.

– Как это интересно и необычно, ваше сиятельство.

Я поняла, что мне удалось заслужить не только безграничное доверие герцога, раз он стал так откровенничать, но и дружеские чувства. Только эти качества могли сейчас заставить де Моранси говорить со мной на такие интимные темы и объяснить все. И он прекрасно знал, что я никому ничего не скажу о его тайнах, похоже, даже не сомневался в этом. И это было действительно так. Его дружеское доверительное отношение ко мне сейчас стало откровением и было очень и очень приятно.

– В той башне, где ты видела меня в обличье кота, есть тайный ход на большую открытую площадку. Там я превращался в дракона. Это оборотничество досталось мне от предков. И я ничего не могу с этим поделать. На пять часов ночью я превращаюсь в зверя. Когда же я заболел год назад, отчего-то мое перевоплощение изменилось, вместо дракона я стал превращаться в пушистого черного кота. И это ужасно.

– Почему же ужасно? Я, например, котов люблю больше, чем драконов.

– Потому что теперь темная энергия, скопившаяся за день в моем существе, не может выйти наружу. Кошки ведь не агрессивны, это вполне мирные создания, потому пять часов в обличье кота не приносят мне ничего полезного. А темная энергия остается внутри моего существа. Оттого я превратился за последний год в злого, жестокого и мрачного человека. А я таким быть не хочу.

Он замолчал, и я поняла, что мне пора уходить. Перевязку я закончила и, положив все обратно на поднос, подхватила его.

– Всё будет хорошо, ваше сиятельство, – сказала я тихо и подбадривающе улыбнулась герцогу. – Я пойду, а то Мишель уже долго один.

Чуть прикрыв глаза в знак согласия, герцог отошел к окну и устремил взор на заснеженный пейзаж за окном. Я поняла, что он отпускает меня и больше говорить не намерен.

Оставшийся день я провела с мальчиком. Только ненадолго спускалась в кухню, чтобы разогреть вчерашний куриный бульон и картофельную запеканку. Отметила невольно, что в кухне, кроме Эжени, никто за полчаса не появился. Хотя было обеденное время, и следовало готовить еду его сиятельству. В отсутствие Барбары ее обязанности выполняла Люси, сестра Люсьена. Она должна была готовить обед. Однако на кухне ее не было, но, возможно, она убежала к брату, который теперь был под замком.

Мишель чувствовал себя хорошо и спокойно после прошедшей безумной ночи. Мы пообедали, а потом я уложила его на дневной сон. Прикорнула рядом с мальчиком в изголовье кровати, осторожно гладя его по волосам, чтобы убаюкать. Да и сама не заметила, как задремала. Все же бессонная ночь давала о себе знать.

Проснулась я от громкого стука копыт под окном. Отметив, что на часах уже более четырех, я подошла к окну. Во дворе замка царила суматоха. Приехал отряд гвардейцев и сейчас усаживал Барбару и Люсьена в черную карету с решетками на окнах. Тут же стоял еще один экипаж. В следующий момент я увидела, как из дверей вышла Мадлен, она была одета во всё черное и в теплый плащ. Ее длинные черные волосы развевались за спиной, словно крылья вороны. Плечи сгорбились, а движения были хаотичны и нервны.

Сейчас она более походила даже не ведьму, а на злую колдунью, которой дали по носу. Она уже приблизилась к карете и вдруг подняла голову. Ее темный взгляд пронзил меня насквозь. Мадлен кровожадно оскалилась и что-то прошептала, не спуская с меня глаз. Я поняла, что она посылает мне проклятье. Я же в этот миг сосредоточилась и, наоборот, расслабилась и послала ей в ответ слова доброго прощения и любви. Я знала, что только так можно нейтрализовать проклятье, и оно будет не властно надо мной, столкнувшись с более высокими энергиями любви и добра.

Этому научила меня одна старая монахиня в монастыре, где я росла до девяти лет. Однако у этого ответного ритуала была и неприятная сторона, для того, кто посылал проклятье. Темная энергия зла, ударившись о защитный барьер светлой энергии непременно возвращалась к тому, кто послал злобный помысел, и возвращалась сильнее в два раза. Потому Мадлен я не завидовала.

Я некоторое время наблюдала, как черная карета с гвардейцами и синяя с Мадлен в сопровождении двух стражей герцога покинули широкий двор замка, а потом снова занялась Мишелем. Все было хорошо до того момента, пока в спальню около семи вечера не влетела Эжени.