Мама в подарок

– Филипп, Мишель уже заснул, – удрученно сказала я, прикрывая плотнее дверь спальни, чтобы не побеспокоить малыша.

– Знаю, я немного задержался в кабинете с делами, оттого не стал заходить сейчас к Мишелю. Но я хотел видеть тебя.

– Зачем?

– Завтра важный день, ты ведь понимаешь, Дарёна. Я уже отправил письмо королю, что приеду со своей новой невестой, объяснил, что Мадлен уехала. Но бал в королевском дворце непростое мероприятие. Я не прошу понравиться всем. Понимаю, что большинство придворных будут воротить от тебя нос, но ты не должна на это обращать внимания. Главное, тебе надо понравиться королю. Он хороший человек, и вполне может оценить человека по его внутренним качествам, а не по знатности.

– Я поняла, постараюсь, Филипп.

– Не сомневаюсь, что постараешься, моя умница, – похвалил он и улыбнулся.

Мы уже достигли моей спальни. Герцог поцеловал мне руку и удержал ладонь в своей. Он как-то странно смотрел на меня, пронзительно и напряженно, словно хотел что-то сказать, но не решался. Вздохнул.

– Что-то еще, Филипп? – спросила я, решив помочь ему.

– Нет. – Он смутился и я поняла, что это что-то было очень интимным. Но он тут же прокашлялся и взял себя в руки. – Завтра на рассвете я уеду. Надо проверить полк, вверенный мне королем, давно там не был. Чувствую себя отлично, потому надо понемногу возвращаться в своим должностным обязанностям. Приеду только к вечеру. Ты должна быть уже готова к тому времени, заберу тебя, и поедем на бал.

Он снова поцеловал мне руку и ушел. Я же зашла в спальню с предчувствием того, что завтра моя жизнь изменится.

Весь следующий день я очень переживала, волновалась, как все пройдет вечером. Ничего не ела. Мне казалось, что я все испорчу. Я простолюдинка, безродная сирота и поеду на королевский бал. Буду представлена самому монарху. Все придворные наверняка будут оценивать мой наряд и вообще внешний вид и поведение. Вдруг я что-то сделаю не так?

Даже Эжени нравоучительно заметила, что я сама не своя. По ее совету после обеда я приняла теплую ванну, чтобы немного успокоить нервы.

Герцог, как и обещал, уехал еще на рассвете, и я провела день в компании Мишеля, мадам Полин и Эжени, которая помогала мне собираться на бал.

Теплая вода ванны и правда направила мои мысли в более спокойное русло. Когда в мою спальню вошла Эжени со щипцами для завивки, я уже сушила длинные волосы у камина, сидя завернутая в большую простыню.

– Как там Мишель? – спросила я, обернувшись к маленькой служанке.

Мое великолепное шелковое платье лежало готовое на кровати, как и аксессуары к нему: круглая бархатная сумочка, вышитые туфельки на небольшом каблучке, веер и белые длинные перчатки из тончайшего кружева. Красивая коробочка с золотым жемчужным ожерельем и серьгами была приготовлена на столе. Эти драгоценности вчера подарил мне герцог, велев надеть на сегодняшний королевский бал.

– Хорошо твой Мишель, – ответила Эжени, улыбаясь. – Он вполне может один вечер обойтись без тебя. Я присмотрю за ним, не беспокойся. Ты лучше думай о бале.

– Я так нервничаю, все думаю, как себе вести? Буду молчать, наверное, так посоветовала мадам Полин.

– А это не будет глупо выглядеть? Ты же не немая и не дурочка.

– Ты права, Эжени. Значит, надо говорить поменьше и все.

К шести вечера я была полностью готова, но Филипп все еще не вернулся. Я переживала, ведь уже надо было ехать во дворец, а путь это неблизкий.

Герцог явился только в половине седьмого, когда я уже полчаса нервно ходила по своей спальне.

Он влетел словно вихрь и скомандовал на ходу, уже удаляясь:

– Дарёна, надевай плащ и спускайся вниз. Я только переоденусь!

Когда я спустилась в парадную в широком серебристом плаще с капюшоном, герцог уже, перепрыгивая через ступени, нагонял меня. В парадной Филипп поравнялся со мной. Быстро выхватил перчатки и трость из рук Франсуа и сам распахнул передо мной входную дверь.

– Прости, задержался. Теперь придется гнать, – коротко бросил мне де Моранси.

В ответ я лишь улыбнулась, последовав на улицу вместе с ним.

Королевский дворец сверкал тысячей огней.

Вереница карет и экипажей тянулась по широкой аллее прямо к парадному въезду, и мы проделали путь мимо огромных цветников, запорошенных снегом, и мраморных статуй на пьедесталах, которые украшали аллею.

Вскоре карета герцога остановилась у парадной лестницы королевского дворца. Филипп быстро спрыгнул с подножки и подал мне руку, я спустилась, приподнимая платье. Мы начали подниматься по многочисленным ступеням, ведущим к распахнутым дверям. Когда мы вошли во дворец, около нас тут же оказались два лакея в золотых ливреях и, поклонившись, забрали у нас верхнюю одежду.

В огромной дворцовой парадной, кроме нас, находились еще несколько пар. Разодетые в шелка и бархат дворяне, едва увидев, как мы вошли, заинтересованно и даже неприлично начали разглядывать нас. Филипп быстро поздоровался с ними наклоном головы и обратил взор на меня.

Я в этот миг оправляла свое синее платье перед огромным зеркалом и немного смутилась от его пристального горящего взгляда, который изучающе прошелся по моему шелковому платью. Я забеспокоилась, что в моем наряде что-то не так. Ведь декольте платья было довольно внушительным и почти наполовину открывало мою грудь.

– Ты красавица, – с восхищением произнес герцог гортанным голосом, целуя мою руку.

Он надолго задержал своей взор на моем лице, как будто хотел, чтобы я запомнила его слова.

– Благодарю. Ты выбрал мне прекрасный наряд.

– Знал, что этот цвет тебе к лицу, Дарёна, и угадал с платьем.

Филипп приблизился ко мне в плотную и кончиками мужских пальцев прошелся по моему локтю и вверх по плечу. От этой интимной ласки меня вмиг обдало жаром, а сердце забилось как бешеное.

– Ты дрожишь? – спросил де Моранси, решил, что угадал моё состояние. – Не переживай так, всё пройдёт хорошо. Главное, не показывай, что считаешь себя ниже их по положению.

Я поняла, что он говорит о придворных. Но я дрожала не от страха, а оттого, что он стоял так близко и его горящий взгляд смущал меня с каждой минутой все сильнее.

– Но я и правда ниже.

– Только по статусу. Поверь, половина королевских прихлебателей и лизоблюдов не стоят и твоего мизинца, Дарёна.

– Спасибо, Филипп, – пролепетала я, окончательно растрогавшись от его добрых слов.

Сегодня вечером герцог казался мне другим человеком. И когда мы почти два часа ехали в карете до дворца и мило разговаривали, и сейчас, когда он так тепло смотрел на меня. Как будто вся его броня жестокого и опасного магистра ордена Звезды слетела, открыв приятного и доброго Филиппа де Моранси.

Мне казалось, что я вижу такого Филиппа впервые, и в таком образе он мне очень нравился.

Я даже не подозревала, что он обо мне такого высокого мнения. Ведь в начале нашего знакомства де Моранси смотрел на меня как на какого-то вредного червяка, недостойного его внимания. Но сейчас он был вежлив, мил, предупредителен, а в его глазах я отчетливо заметила что-то похожее на ласку. Или мне это только показалось?