Мелиан. Охота Дикой Кошки

не мешает им ходить. Не мытьем, так катаньем я добьюсь того, чтобы нас проводили в гарем.

Остальное – дело случая; голубка Гвиленны сопровождала нас в сокровищнице, уверена, не

оставит и теперь. Как говорят на Аэдагге: "Суди о дне по рассвету, а о добыче – по абордажу".

О том, что судьба любит гармонию и часто подкидывает какую-нибудь неприятность в противовес

удаче, я старалась не думать.

Вылазку я намеревалась предпринять после захода солнца, когда вся челядь уляжется спать.

Конечно, велик был риск натолкнуться в коридорах дворца на капитана Коннара. Я твёрдо

зареклась думать о худшем стечении обстоятельств, чтобы не терять боевого настроя. Если всё

сложится, как надо, внизу нас будет ждать экипаж: калиф обещал сегодня прислать грамоту, а

обставить всё как спешный отъезд из дворца ничего не стоит.

Причёска была готова. Я натуго перетянула получившийся узел чёрной сеткой. Не стоит идти с

распущенными волосами на ответственное дело, нельзя дарить возможному противнику шанс

захватить тебя в плен. Поколебавшись, я заткнула за край сапога кинжал капитана Коннара. Да,

перед отъездом я обещала вернуть его, но искать наемника по всему дворцу нет ни времени, ни

желания. Оставлю где-нибудь на видном месте, чтобы при обходе "Лилии" капитан сам нашёл своё

оружие.

Дарсан, отдуваясь, подтащил к двери массивный сундук с нарядами Назиры. Этому сундуку было

призвано сыграть решающую роль. Дарсан заверил меня, что Таллия легко поместится в нём.

Дотянув ношу до выхода, парень утёр пот дрожащей рукой и молча удалился. Поднятые плечи и

резко ссутулившаяся спина говорили о том, что Дарсану нелегко переносить тягостное ожидание

развязки. Известно, что нет ничего ужаснее оттягивания неизбежного. У хайанских дзиран(51) есть

даже пытка ожиданием: испытуемого запирают в темнице и, сообщив ему день расправы,

начинают его откладывать раз за разом, изводя бедолагу неопределенностью. Это становится

настолько невыносимым, что, говорят, многие несчастные призывают к себе смерть

самостоятельно, разбивая голову в кровь о каменные стены темницы.

Я потерла пальцами виски и вздохнула. Намеченное для начала вылазки время подкрадывалось

мучительно медленно. Пришлось призвать на помощь всю силу воли и напомнить себе о цели

визита в Ранаханн, а также о том, что он почти подошёл к концу.

Камень, бережно спелёнатый, как младенец, в одну из лучших шалей Назиры, покоился на дне

сундука, прикрытый одеждой. Я твердо решила заняться им после прибытия в Аэдаггу.

Разгадывание его загадки может отнять уйму времени, которого у нас нет.

От Камня мысли перекинулись на более важные предметы. Если все сложится удачно (я не

утерпела и суеверно щёлкнула пальцами четырежды над каждым плечом(52)), уже к утру я буду на

борту посудины Назиры. Надеюсь, команда помнит моё строгое распоряжение держать судно

наготове в течение пяти дней после того, как я отправлюсь в Хайсор. Пятый день как раз истекает

завтра.

Я опустилась на кушетку, обитую бархатом, и, глубоко вздохнув, прикрыла глаза. Сердце

колотилось как сумасшедшее. "Нервы", - тоскливо подумалось мне. Близость развязки пьянила и

тревожила одновременно; судя по бледному лицу Дарсана, выглянувшего из своей комнатушки,

нервы мучали не одну меня.

Близился вечер. Лиловые тени, отбрасываемые мебелью в комнате, удлинились. В золотисто-

оранжевых лучах солнца дрожали пылинки; стояла мёртвая тишина. Даже город за стенами

дворца словно погрузился в сонное оцепенение.

Калифскую грамоту не несли. Это тревожило и наталкивало на невесёлые мысли. Что, если

Теймуран всё же раскрыл меня? Или позабыл о своём обещании?

Память подкинула яркий образ калифа, каким он предстал в нашу последнюю встречу.

Ссутуленный, затравленно глядящий на меня исподлобья, стискивающий перила балюстрады.

Интересно, почему же нас удостоили столь высокой чести, и его величество посвятил два дня

совместным прогулкам по дворцу? Решил лично проследить, чтобы заморская гостья не умыкнула

какую-нибудь безделушку?

59

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

Последняя мысль показалась мне смешной. Я закашлялась, сдерживая рвущееся наружу глупое

хихиканье. Дарсан обеспокоенно взглянул на меня, но промолчал. На его лице отражались

терзающие парня тяжелые думы. Конечно же, а как иначе? Он нарушил законы калифата, дерзнул

проникнуть во дворец правителя и теперь посягает на одну из его наложниц. Неизвестно, кому из

нас сейчас хуже. Любопытно, кстати, что он собирается делать потом, после побега со своей

невестой? Думаю, калиф быстро догадается, кто стоит за расхищением гарема, и начнет искать –

если не Дарсана, то Таллию точно. Так что же предпримет юноша?

Повинуясь наитию, я нацарапала этот вопрос на клочке пергамента и протянула Дарсану. Тот

непонимающе взглянул на меня, но протянутое взял, и, скользнув глазами по написанному,

несмело улыбнулся. Затем, неуклюже прижимая пергамент к стене, быстро вывел ответ и вернул

клочок мне.

"В приграничных землях недалеко от Кайавата(50) есть поселения бедуинов. Туда калифские

шпионы точно никогда не заглянут. Я думал обосноваться там или же вовсе бежать в Алдорию".

Я прочла и одобрительно кивнула пареньку. Не буду расстраивать его расспросами и уточнениями:

уверен ли он, что бедуины или алдорский король примут его с распростёртыми объятиями? И

примирится ли Таллия с перспективой вновь влачить нищенское существование, особенно после

того, как хлебнула роскошной жизни во дворце?

Мне на колени упал ещё один клочок пергамента; развернув его, я вновь увидела почерк Дарсана: