Мое прекрасное искупление (др. перевод)

– Ага, - засмеялся он.
– Звучит круто.

– Я тебя провожу. Мне, правда,… мне очень жаль, Джексон.

– Да. Мне тоже.

Я проводила его через лужайку обратно к главному зданию. Он не произнес ни единого слова, пока мы шли через холл к выходу.

– Мне просто… мне нужно сказать это еще раз… прежде, чем я уеду. Я люблю тебя.

Я поцеловала его в щеку.

– Спасибо тебе. Я этого не заслуживаю, но все равно спасибо.

Он усмехнулся.

– Я знаю, что ты можешь справиться с этим придурком наверху. Но если тебе все это вдруг надоест, знай, что всегда можешь вернуться домой.

Я хихикнула.

– С ним не будет никаких проблем.

– Прощай, Лииз.
– Джексон поцеловал меня в лоб, повернулся и вышел на улицу.

Я сделала глубокий вдох и внезапно почувствовала дикую усталость.

С трудом преодолев расстояние до лифта, прислонилась к задней стенке и простояла так, пока сигнал не известил о прибытии на нужный этаж. Вышла в холл, кое-как переставляя ноги.

– Лииз?
– Позвал Маркс из своего кабинета, когда я проходила мимо.
– Зайди ко мне.

Я остановилась и повернулась, удивившись симпатии, которую почувствовала во время приглашения. И плюхнулась в его кресло.
– Что?

Он приподнял бровь, на мгновение, прекратив бесконечный стук по клавиатуре компьютера.

– Я же говорил. От тебя одни проблемы.

– С чего такие выводы?
– Спросила я.

– Каждый может сказать тебе, что он изменился. Он практически счастлив, когда ты рядом.

– Я что-то не понимаю, каким образом от меня одни неприятности?

– Твой бывший останется у тебя на несколько дней?

– Разумеется, нет.

– Почему нет?

Я выпрямилась.

– У тебя вошло в привычку, задавать вопросы, которые совершенно тебя не касаются?

– Дай угадаю. Ты перевелась сюда, чтобы избавиться от него? И сказала Томми, что эмоционально недоступна, а теперь он бегает за тобой, потому что ты его отвергла. Только для тебя все по-настоящему. Ты, на самом деле, недоступна.

Я закатила глаза и откинулась на спинку кресла.

– Давай не будем забывать, что у него и своих проблем предостаточно.

– Вот именно. Так что, почему бы тебе не облегчить жизнь всему отделу и не бросить все к чертям собачьим?

– У тебя своих дел по горло. Почему бы не заняться непосредственно ими, нежели лезть в мои.
– Я встала.

– Я видел, что с ним было,… когда Камилла приезжала в последний раз. Но когда он вернулся после аварии, в которую попали Трент и Камилла, было еще хуже. Ками выбрала Трента, но Томми никогда не переставал ее любить. Я не пытаюсь быть уродом, Лииз, но он мой друг. Возможно, я и вмешиваюсь в твои дела, но Томми изменился с тех пор, как потерял Ками, и не в лучшую сторону. Он только-только начал проявлять признаки того человека, каким был до того, как она разбила ему сердце.

– Томми?
– Равнодушно переспросила я.

Маркс вытянул в мою сторону шею.

– Это все, что ты услышала? Это не соревнование, Лииз. И я не пытаюсь отнять его у тебя. Я просто хочу спасти его от тебя.

Как бы горько это не казалось, но я постаралась проглотить стыд. Борьба внутри меня была очевидна, потому из глаз Маркса исчезла вся злость.

– Я ценю твою привязанность к работе и сосредоточенность, - произнес он.
– Но если ты не сможешь найти способ любить и работу, и его… просто не пудри ему мозги, пока пытаешься выяснить, есть ли у тебя сердце или нет.

На смену стыда мгновенно пришла злость.

– Да, пошел ты, Маркс, - бросила я прежде, чем покинуть его кабинет.

Я прошла сквозь защитные двери и направилась к себе в кабинет.

– Линди, - начал агент Сойер.

– Не сейчас, - ответила я и, чтобы донести основную мысль, хлопнула дверью.

Снова оказавшись в своем кресле, повернулась спиной к прозрачным дверям. Жалюзи были закрыты с тех пор, как с утра здесь побывал Томас, но мне все равно было необходимо почувствовать высокую спинку кресла между мной и общей группой.

После небольшого стука в дверь, она открылась. Не последовало никаких приветствий и по тому, как кто-то просто прошел и сел в кресло, можно было догадаться, что это Вэл.

– «У Фаззи»?

– Не сегодня. Мне определенно нужно потратить обеденное время в тренажерном зале.

– Хорошо.

Я повернулась.

– Это все? Никаких вопросов?

– Они мне не нужны. Я наблюдала за тобой все утро. Сначала, ты пряталась в своем кабинете, и Мэддокс прибежал следом. Затем, нарисовался твой бывший, и Мэддокс начал орать на всех подряд, как обычно.
– Она пошевелила бровями.
– Он плохо это воспринял.

Я отвернулась от нее.

– Я только что разбила Джексону сердце, снова. О чем я только думала? Я знала, что с Томасом что-то происходит. Черт, ты же меня предупреждала, что ему разбили сердце. Маркс прав.

Вэл замерла.

– Что тебе сказал Маркс?

– Что мне следует держаться от Томаса подальше. Что я не смогла поддержать отношения с Джексоном и, вполне вероятно, не смогу и ни с кем другим.

Вэл поморщилась.

– Ты врешь. Он не настолько грубый придурок.

– Да, он такой, когда дело касается меня. И уточняю, я перефразировала.

– За тебя говорят твои страхи. Но если Мэддокс тебе и правда нравится, Лииз, тогда не позволяй прошлым неудавшимся отношениям управлять твоей жизнью. То, что ты не любила Джексона, еще не означает, что ты не сможешь полюбить Мэддокса.

– Он до сих пор любит ее, - ответила я, даже не пытаясь скрыть боль в своем голосе.

– Камиллу? Она от него ушла, Лииз. Он, возможно, всегда будет ее любить.

Меня охватило неприятно чувство, и плечи сжались, ощущая реальную физическую боль, которая просачивалась даже внутрь костей.

Мы не так давно знаем друг друга. Откуда настолько сильные чувства?

Я не могла спросить об этом. Я чувствовала себя слишком уязвимой, слишком слабой.

Но задала единственный вопрос, который могла озвучить.

– Думаешь, он сможет любить двоих сразу?

– А ты способна любить только одного?
– Задала встречный вопрос она.

Я покачала головой, прижав пальцы к губам.

В глазах Вэл не было ни капли жалости.

– Все дело только в тебе. Будь с ним или нет. Маркс прав, не играй с чувствами Мэддокса. Я понимаю, что ты предупреждала его, будто эмоционально недоступна, но ты ведешь себя совершенно по-другому.