Мой первый встречный: случайная жена зельевара

– Очень жаль, Кассиан, что тебе выпала такая несчастная судьба, – промолвила Оливия исключительно нежным тоном. Ярость и злоба исчезли – теперь это снова была идеальная девушка, которую обидела какая-то хамка. – С твоими возможностями вот так вляпаться в девицу без воспитания и манер…

– Господь отвел меня от другой девицы, – улыбнулся Кассиан. – И о манерах она тоже не знает, – он вдруг посуровел так, что госпожа Анвен тотчас же перестала всхлипывать и застыла с платком в руке, растерянно глядя то на Оливию, то на меня. – Если решишь повторить что-то подобное, я превращу тебя в жабу. Опыт с волтонским крабом еще совсем свежий.

Он говорил всерьез, и Оливия это поняла. Замерла, едва уловимо улыбнулась – а Кассиан взял меня за руку и вывел из ректората. Мы прошли по коридору мимо галдящих студентов, которым сегодня было не до учебы; по старой привычке еще из колледжа я опустилась на широкий подоконник и сказала:

– Мне нужна записная книжка. Или хоть клочок бумаги.

– Что случилось? – спросил Кассиан. Сунув руку во внутренний карман пиджака, он извлек блокнот с карандашиком на цепочке, протянул мне – я открыла на чистой странице и призналась:

– Я не могу рассказывать, иначе он убьет нас обоих. Но речь шла про “говорить”, а не про “писать”.

И принялась записывать наш с Абернати разговор. Кассиан терпеливо ждал, мимо шел народ – сегодня студентов и преподавателей было не загнать по аудиториям. Всем хотелось увидеть нового ректора и посмотреть, как старый будет отправляться в изгнание.

– Значит, он конкурирует с Оливией, – задумчиво произнес Кассиан, прочитав несколько исписанных страничек. – Хочет первым получить лунных лис.

Я поежилась. Вспомнилось, как Абернати называл меня “Дорогая Флоранс” – от его голоса, липкого и вкрадчивого, в ушах поднимался шум.

Забрав у Кассиана блокнот, я записала:

“Да. И взял меня в разработку, потому что мы якобы конкурируем за тебя”.

Кассиан прочел и фыркнул, сдерживая смех.

– За меня не надо конкурировать, – произнес он. – Я сделал свой выбор, когда согласился стать твоим первым встречным.

Я улыбнулась.

– Мы перешли на “ты”.

Кассиан кивнул.

– Давно пора. Ладно, я все понял. Давай теперь придумаем, чем будем кормить этого дракона.

***

Бывший ректор все-таки смирился со своей отставкой, и Абернати позволил ему собрать вещи. Пинкипейна поставили присматривать: были подозрения, что Эндрю либо покончит с собой, либо оставит какой-нибудь дрянной магический привет для нового хозяина академии.

Об этом тролль с эльфийской внешностью рассказал нам за обедом: все обитатели академии сидели в столовой с таким видом, словно начались боевые действия. Гул голосов, стук вилок и ножей, взволнованные взгляды, теории и предположения – всем было не по себе.

– Одним словом, бедолага Эндрю собрал чемоданы, – сказал Пинкипейн, нарезая стейк на идеально ровные полоски. Нож он держал, как хирург свой скальпель, и я невольно засмотрелась на эти плавные уверенные движения. – Проректор по воспитательной работе в Приюжье! Я бы сказал, что это не просто падение, это издевательство!

– Но он его все-таки принял, это ужасное предложение, – госпожа Анвен наколола на вилку кусок огурца из овощного салата, но я видела, что у нее нет аппетита.

– А как не принять? – усмехнулся Пинкипейн. – Это, согласитесь, лучше отставки и суда. А сейчас Эндрю уберут подальше, и дело бедной Кайлы положат на полку. Следователь Ренкинс закроет его и вздохнет с облегчением.

Я покачала головой, сомневаясь. Следователь Ренкинс не выглядел как тот, кто просто возьмет и махнет рукой на очередной висяк. Слишком уж придирчивым он был.

Впрочем, как знать? Может, он и правда сунет на полку папку с делом убитой сироты, которая никому не нужна, и займется чем-то полегче и попроще.

– Кстати, я придумал способ найти лунную лису! – весело заявил Пинкипейн, и мы с Кассианом переглянулись. – Собираем всех студентов в главном лектории. Берем у каждого кровь на анализ. Потом рассматриваем пробирки в лунном свете – и пожалуйста, вот они, лисички!

Кассиан нахмурился. Способ был очень прост. Абернати наверняка согласится – и даже странно, почему он сам до такого не додумался.

Но госпожа Анвен лишь покачала головой.

– Не получится. По закону об образовании академия не имеет права на медицинские манипуляции со студентами. А в больницу мы их не отправим, они просто откажутся туда пойти.

Пинкипейн вопросительно поднял бровь.

– А если пригрозить? Например, отчислением? С нового ректора станется.

– Я смотрю, ты всерьез заинтересовался поисками? – спросил Кассиан, пристально глядя на Пинкипейна. Тот беспечно улыбнулся и кивнул.

– Конечно! Лунная лиса это редкость и ценность. А я человек науки, мне интересно ее увидеть. Я уж не говорю о том, чтобы посмотреть, как ее кровь работает, например, с бунской чумой.

– Если грозить отчислением, то выйдет скандал, – заметила госпожа Анвен и сощурилась. – Только представьте себе заголовок: “Королевская академия магии жаждет крови студентов!” Нет, хватит с нас скандалов. Пора уже пожить спокойно.

Пинкипейн согласно кивнул и отправил в рот кусок мяса. Кассиан вдруг пристально посмотрел на коллегу и нахмурился.

– Что у тебя с глазами? – поинтересовался он. Пинкипейн улыбнулся с самым невинным видом, словно не понимал, что зельевар имеет в виду.

– В каком смысле?

Госпожа Анвен всмотрелась в Пинкипейна и удивленно воскликнула:

– Они же были зеленоватые! А теперь ближе к карему цвету.

– Ах, это! – рассмеялся Пинкипейн, став еще больше похожим на эльфа. – Это новое заклинание Конверсо. Вот, смотрите.

Он опустил голову, прикрыл глаза ладонью, а когда посмотрел на нас, то глаза его были привычного зеленоватого оттенка. Поморгав, Пинкипейн снова закрыл глаза рукой, потом отвел ее, и теперь его взгляд был карим.

– Оригинально! – воскликнула госпожа Анвен, а Кассиан улыбнулся. – Никогда не слышала о таких чарах.

– Это заклинание красоты, видел его у одной из студенток, – объяснил Пинкипейн. – Она хотела себе очи небесно-голубого цвета, а я попробовал изгнать свой троллийский зеленый. Как видите, все получилось.

Госпожа Анвен понимающе кивнула. Дотронулась до запястья Пинкипейна.

– Я считаю это дикостью, – твердо заявила она. – Ты отвечаешь за свои дела, но не за происхождение.