Мой первый встречный: случайная жена зельевара

– Он сказал, что я могу голодать, сколько мне угодно. Хлеб за пузом не гоняется. И я и правда отказалась от еды. В первые два дня он говорил, что это девичья блажь. Через три дня вызвал доктора. Через неделю я подала документы в колледж Септимуса Франка.

– Да ты упрямая! – весело воскликнул Кассиан. – Никогда бы не подумал, честно говоря.

– Мне кажется, ты все понял про меня, когда я подбежала к тебе у храма, – вздохнула я. Кассиан посмотрел так, словно и правда все-все обо мне знал – вернее, даже не знал, а чувствовал.

Чего не знал разум, подсказывала душа.

– Тогда спрошу: есть ли у тебя увлечения, кроме зельеварения? – поинтересовался Кассиан, и я пожала плечами.

– Когда-то музицировала и рисовала, но этому просто учат всех девушек. Наверно, зельеварение мое единственное увлечение. Когда втайне от всех собираешь в саду травы, а потом пробираешься на кухню и варишь зелье от простуды, и при этом главное не попасться… ну, это целое приключение.

Вспомнилось, как однажды осенью я варила такое зелье из трав, которые смогла собрать и высушить летом. Отец орал, как безумный, находя мои травки, приказывал вымести сор из дома, но я все равно умудрялась прятать часть бумажных свертков.

В кухне царил таинственный полумрак. Я бросала травы в котел, от бурлящей воды поднимался суховатый запах лета и солнца, щекочущий ноздри, и самой себе я казалась волшебницей, способной творить чудеса. Несколько глотков горького напитка, и простуда отступает, становится легче дышать, и кашель уже не переползет в бронхит, а потом в воспаление легких.

– С зельями я будто на своем месте, – призналась я, и Кассиан понимающе кивнул, словно речь шла о нем. – И эта комната будто тоже моя. И академия. Жаль, конечно, что ректора сместили.

– Для этого Абернати придумал многоходовочку с драконьей лавой, – усмехнулся Кассиан. – И придумал ее еще летом, поставки были в августе.

Я вопросительно подняла бровь.

– Хочешь сказать, что он летом знал про лунных лис?

– Нет. Его интересовало кресло ректора. А потом убили Кайлу, и Абернати решил еще и лисами заняться, чтобы натянуть нос Оливии.

Я всеми силами старалась скрыть усмешку. Будь моя воля, Оливия бы получила по носу – впрочем, я и так поставила ее на место.

– Вижу, она меня недолюбливает, – сдержанно заметила я.

– Она не привыкла, чтобы на ее колкости отвечали, – сказал Кассиан. – Поэтому не просто недолюбливает – ты теперь ее злейший враг. И она всеми силами будет стараться как-то подставить тебя перед академией… и передо мной, разумеется.

Я только рукой махнула.

– Пусть старается. Ты ведь обещал превратить ее в жабу.

– И превращу! – весело воскликнул Кассиан. – Порошок из жемчуга волтонского краба мне поможет. Кстати! Хочешь посмотреть, какие чудеса он творит с нитью лунного света?

– Хочу, конечно! – обрадовалась я. Кто бы не хотел?

Кассиан поднялся с дивана, прошел к одному из шкафов и извлек небольшой пузырек со светящимся содержимым. Оскорбляя меня, Гевин Лонгхорн и подумать не мог, что превратится в поставщика жемчужин для опытов.

Лунной нитью называли капли, которые выделял брабанский лотос в полнолуние, раскрываясь на стоячей воде пруда. Они проступали на его золотистых лепестках, и в каждой капле была тонкая нить – зельевары собирали их, а потом использовали, создавая лекарства от легочных болезней.

– Ты ведь уже экспериментировал с порошком? – поинтересовалась я. Кассиан взял малый котел, поставил его на слабый огонь и ответил:

– Чисто теоретически. Рассчитал несколько формул, и мне понравилось полученное. Давай посмотрим на практике.

В котел пошла большая мера воды и четыре капли лунной нити. Густые, прозрачные, они кружили в воде идеально круглыми бусинами, и в каждой сияла золотая нить не толще волоса. Хмурый осенний день, утекающий в вечер, прояснился, тихий отблеск лег на наши лица, и меня окутало предвкушение чуда.

– Я все рассчитал для малой меры, – Кассиан ловко запустил ложечку в пузырек с порошком, аккуратно снял шапочку, проведя ложкой по краю. – Ну-ка, что из этого выйдет?

Порошок упал в воду, и Кассиан торопливо принялся размешивать его длинной деревянной палочкой. Капли лунной нити становились крупнее, впитывая порошок вместе с водой, и золотая нить становилась толще. Я видела, как от нее отделяются растрепанные волокна, словно нить была старой веревкой.

– И еще три крупицы карвиара, – пробормотал Кассиан, бросая серебристые крошки в свое варево. По оставшейся воде пошли пузырьки, капли лунной нити торопливо впитали их, и вдруг послышался треск.

Я не сдержала восторженного возгласа, глядя, как из котла поднимаются удивительной красоты цветы. Они были похожи на лилии с прозрачными розоватыми лепестками, словно выточенными из кварца. По прожилкам пробегали золотистые огоньки, а запах, сладковато-свежий, заставлял волосы шевелиться на голове.

В лицо ударил ветер – на мгновение комната Кассиана растворилась, уступив место берегу огромного озера. Сосны стояли стройными безмолвными стражами, водяная гладь была безукоризненно ровной, словно зеркало, и из стволов выступал красный домик с изогнутыми углами крыши. По поверьям, там спали драконы – а сами домики строились без единого гвоздя из почтения к дереву.

Я моргнула, и картинка растаяла. Кассиан смотрел на меня с нескрываемым интересом.

– Красный дом у озера? – спросил он, и я кивнула.

– Что это за место?

– Видел его когда-то давно на открытке, – ответил Кассиан. – Смотри, это зелье способно передавать маленькие воспоминания от одного человека к другому. Интересно, правда?

– Правда, – кивнула я, глядя на него с радостным теплом. – Послушай, а ведь у нас сейчас получилось настоящее свидание!

Мы с Кассианом замерли возле котла с цветами – растерянные, очень искренние, наполненные сокровенной чистотой. Я смотрела на зельевара и не знала, что это. Может, влюбленность? Мне ведь еще не приходилось влюбляться…

– Свидание у котла, – улыбнулся Кассиан. – Почему бы нет? Самое то для зельеваров!

А я застыла, потрясенная идеей, которая внезапно пришла мне в голову. Руки похолодели и задрожали, в голове поднялся шум и оборвался.

– Кассиан! – прошептала я. – Нам срочно нужно в морг, к телу Кайлы!

Глава 8

Главный городской морг располагался в мрачном здании из темного кирпича, что стояло в конце улицы Холлейн, почти у реки. Свозили сюда и безымянных утопленников, и жертв загадочных преступлений, и тех, кто был убит с помощью магии. Стекла зарешеченных окон были грязными, и казалось, что морг смотрит на мир слепыми бельмами.