Надрыв

Габи делает попытку подойти, спросить, что она там делала, ведь она не обязана возвращаться к ним, что бы там не происходило, ведь они соблюдают то условие - единственное условие - неукоснительно. Она делает шаг навстречу, когда Кейт замечает её. Замечает, и отворачивается, оправляя одежду и удаляясь торопливым шагом прочь.

Так странно чувствовать из-за этого простого, короткого жеста себя так, словно нож всадили в беззащитную спину. Это едкое чувство касается её не впервые, но впервые она хочет вычеркнуть человека из своей памяти, согласная на то, чтобы они никогда не встретились, не разбирая есть ли в происходящем его вина.

В этом есть нечто отрезвляющее. Словно она стояла у края пропасти, и уже почти сделала шаг, но удержалась.

Губы трогает слабая улыбка, и Габи принимает этот удар так же беззащитно, как и предыдущие. Она знает, ей нечего противопоставить предательствам и обидам, кроме доброты и понимания. Это её единственное оружие, которым она пользуется с тех пор, как стала причиной чужой ненависти, направленной на неё.

Доброта и понимание, что отражают все удары, что преподносит ей судьба.

Все, кроме Лии. Против этой не срабатывает ничто.

Амелия.

Бывают дни, когда от грядущих событий ждёшь только худшего, но если оно обходит тебя стороной, если вместо отчаяния и горечи ты чувствуешь как удалось избежать провала, то они стираются из памяти. Так уж устроен человеческий разум - удаляет самые тёмные воспоминания, затирает самый светлые, приводя всё к усреднённой серости.

Амелия не желает забывать ничего - ни хорошего, ни плохого, а потому ведёт дневник с малых лет. Таинственным образом всё, что она записывает своей рукой отпечатывается в голове, не позволяя событию полностью истереться из памяти.

Толстая книга дневника с замком и вставленными блоками была испещрена символами в каждой строчке. Его хозяйка по праву гордится изобретенной системой шифрования, совершенствуя умение сокращать слова до смысла, а его фиксировать символом с производными. У неё не было ключа, но, чтобы не забыть самой, она по нескольку дней повторяет каждый нововведённый символ. Это помогает.

Новое слово, которое прежде ни единого разу не встречалось в её шифровках, что она вела с тех самых пор, как научилась писать требует к себе особого внимания.

Облегчение.

Об-лег-че-ние.

Оно даже на языке звучит весьма странно, непривычно. Повторённое сотню раз оно теряет свой смысл, приобретая необычное звучание, словно из неведомого человечеству языка, не в силах уместить в себе то чувство, которое переживает Амелия каждый раз, вспоминая как беззаботно отнеслась к их недавнему разговору Габриэль. Так понимающе и спокойно - это было неожиданно, по правде говоря. Амелия ждала чего угодно - слёз, криков, обвинений, недоверия в том, что выход был всего лишь один. Сестра же удивила её прощением и сочувствием.

Ещё одна причина поскорее записать то, что она чувствовала и тогда, и сейчас. Такое сокровище нельзя потерять!

'После того случая, я не могу перестать ощущать облегчение. Габи не просто простила меня за то, что я приняла такое условие, как разрыв их дружбы с Кейт, но и стала доверительнее со мной. Мы общаемся каждый день, и иногда подобная близость меня пугает. Рано или поздно, она задаст свой вопрос, а мне снова придётся солгать ей, увильнуть или перевести тему, чтобы только не говорить правду. Наверное, Лия права. Я страшная лгунья'.

Амелия прикрывает глаза и отрывается от записей, вслушиваясь в оживлённый гомон за дверью. До каникул осталось не так много, и дух Рождества есть даже в их с Андреа комнате, умело украшенной шарами и гирляндами. В их мягком свете всё выглядит лучше, чем есть на самом деле, а в главном холле стоит большая ёлка, разнаряженная в пух и прав стараниями всех учениц. На ней можно найти и самодельные игрушки, которые самые юные из воспитанниц интерната мастерили на уроках, так и невероятно старые, антикварные, которые старшекурсницы год от года стабильно жертвуют школе. Ель венчает искусно выполненный ангел, у него светятся нимб и крылья, а руки разведены в стороны так, словно он жаждет обнять весь мир.

Да, гирлянды это хорошо: раньше у неё не было шанса украсить свою комнату настолько задолго до наступления Рождества - прежняя соседка относилась к этому весьма скептически. Да и давать Лие лишний повод для того, чтобы она могла подтрунивать, или, что хуже, злиться, не хотелось.

Энди тоже не является ярым фанатом гирлянд и мишуры, но в этом году, после того, что она пережила, ей хочется ощущения праздника, а нарядно украшенная комната этому весьма способствует.

Амелия уже почти снова собирается с мыслями, когда дверь приоткрывается, впуская одетую в мягкий, тёплый пуловер Габи.

– Занята?
– негромко спрашивает она, но в голосе нет той неуверенности, что неизменно звучит в речи малознакомых людей, и это тоже одна из причин порадоваться.

Радоваться совсем не в привычках Амелии, ведь после слишком сильных радостей ей придётся так же сильно рыдать, но она старается пересилить это ради Габи, посылая кузине мягкую улыбку.

– Нет, проходи.

– Все только и судачат о том, куда с семьями отправятся на каникулах, - издалека начинает Габи, но Амелия улавливает ход её мыслей довольно хорошо, а это значит, что она готова к вопросу.
– Уезжать на каникулы - обязательно?

У неё есть немного времени на обдумывание того, как смягчить неприятную новость, но в голову не приходит ничего толкового, поэтому Амелия начинает издалека:

– Нет, конечно, нет. Некоторые ученики остаются, но, в основном отстающие или наказанные. Редко кто-то соглашается встречать Рождество здесь, так что...

– Но ведь это не запрещено, да?

'Чёрт!' - разрывается сознание простой мыслью - она дала напрасную надежду. Стоило сказать прямо, а не рассказывать о том, что возможно, подводя в отличиям того, что будет на самом деле.

– Если ты о себе, то, боюсь, у тебя нет выбора, - Амелия откладывает дневник, привычным жестом запирая его на замок, - мама приверженец семейных торжеств. А ты теперь часть семьи, так что она попросту не позволит тебе остаться здесь.

– Но, я ведь не кровный родственник... Почему?
– Габи смотрит непонимающе, хмурится, присаживаясь в кресло напротив кровати.

– Потому что она уверена - в приличных семьях Рождество встречают все вместе, а мама не позволит кому-нибудь бросить тень, на видимое приличие нашей семьи.