Надрыв
Шрифт:
Когда Лия проснулась, она не сразу поняла, что происходит. Габи на соседней кровати хрипела и билась, так, словно у неё был приступ.
– Габи! Габи!
– она похлопала сестру по щекам и потрясла, пытаясь привести в чувство, но ничего не помогало, и Лия поняла, что если ничего не предпринять прямо сейчас, то Габи попросту задохнётся в своём кошмаре. Она слышала про такое, когда спазм мешает дышать, но Лия астматик и у неё никогда в жизни не было панических атак, так что она совершенно беспомощна перед этим. У неё нет ингалятора с лекарством, что поможет унять приступ, у неё нет бумажного пакета,
Но одного этого недостаточно для купирования приступа, а сердце Лии заходится в ужасе от того, как она слышит хрипы кузины, пытающейся снабдить кровь кислородом, а значит - всё что она может сделать, это прижаться к губам Габи, закрывая нос пальцами и буквально вдохнуть в неё жизнь. Ещё раз похлопать сильно по щекам, надеясь на то, что Габи проснётся, и повторить процедуру снова и снова, пока та не вынырнула из всего кошмара.
Когда Габи перестаёт страшно хрипеть, ладонь уже горит от похлопываний, и, не найдя ничего лучше, Лия переворачивает подушку прохладной стороной, упиваясь как она холодит горящие от ударов пальцы. Взгляд Габи говорит ей все. Сводная кузина защищается от неё, выставив перед собой руку и беспомощно глядя.
'Она думает, что ты пыталась задушить её во сне', - говорит ей голос в её голове. Быть может, действительно стоило, с долей сожаления соглашается с ним Лия, чувствуя отвращение. Но ведь это можно повернуть себе на пользу.
– Я же говорила, - она усмехнулась, отходя к своей постели и ещё сжимая подушку в горячих пальцах. Выглядеть так - привычка, которая уже почти не требует над собой усилий. И хорошо, что у неё нет сердца, иначе бы она разрыдалась, а это испортило бы всю игру, - что я гораздо хуже.
Лия ложиться на кровать и отворачивается к стене, как и всегда, и забывается сном, не давая себе терзаться тем, что в ней видят. Она сделала это. Она защитила сестру.
Остальное - не имеет значения.
Да, Лия помнит всё так же ясно, как если бы это было не месяц назад, а вчера. Сейчас она перечитала тонну статей и знает, что сестре нужно будет задержать дыхание, а холодный воздух тоже отличный помощник, что с ней надо будет обязательно говорить, чтобы привести в порядок, даже не заставляя вынырнуть из сна.
Она уже не беспомощна, а готова ко всему.
Она думает так до того момента, пока Габи не прижимается к ней во сне. Это застаёт её врасплох, и, чуть помедлив, Лия опускает ладонь на волосы цвета созревшей соломы, и гладит её по голове, чувствуя себя неловко. Она листает ещё несколько сайтов, разыскивая фотографии и списки учеников детских домов, припоминая рассказ Уильяма Кастра, который он жил в одном из них, но он даже не сказал где, так что это, наверняка, просто бесцельное занятие, чтобы скоротать время.
Наконец, Габриэль успокаивается, под рукой, и Лия может позволить себе вздремнуть, ведь учителя не станут делать поблажек, опираясь на то, что вчера был Хэллоуин. Это не банковский праздник, в конце концов, и здесь не принято давать ученикам поблажки из-за дней рождений, так что нужно поспать
хоть немного, перед тем как отправляться на занятия.Она усыпает легко и быстро, и ей снится кто-то тёплый, под её ладонями. Это успокаивает.
Ночь всех святых подходит к концу. Совсем незаметно свет побеждает тьму, и у этого еженощного чуда нет ни одного свидетеля. Но у другого чуда - есть.
Утром, когда всех первогодок отправляют на завтрак, дети заходят в столовую и видят что на столах кучками разложены конфеты.
Утром первого ноября они самые счастливые на свете, потому что это чудо. Славное чудо, что раз в год могут себе позволить четвёрка ведьм, собиравшая конфеты по комнатам ночью и называя это не иначе как 'вынужденной благотворительностью'. В эту ночь можно притвориться, что всё было ради благой цели, а сделанные гадости - всего лишь приятный, но побочный эффект.
Однако всё это не отменяет единственного факта: этим утром маленькие девочки, которых родители отправили в этот пансион и впрямь чувствуют себя здесь как дома.
***
Они собираются днём в облюбованной ими комнате отдыха, в которой по бумагам до сих пор идёт ремонт, не смотря на то, что после бурного Хэллоуина хочется спать. Вчерашний день был слишком богат на события, чтобы они могли позволить себе нежиться в постелях после уроков.
– И почему мы не можем достать эту тварь?!
– возмущению Тиффани нет предела, когда она, глядя в зеркальце напротив, мягкой пуховкой наносит румяна на светлую кожу и отвлекается, чтобы нахмурить ярко очерченные брови.
– У неё нет уязвимых мест, - замечает Эмбер, рассматривая очередной номер Vogue и делая пометки в исписанном блокноте своих желаний на День Подарков, чтобы после, конечно, выбрать пяток самых-самых.
– У всех есть, - не соглашается с ней Мег, чем заслуживает брошенный исподлобья неодобрительный взгляд Эмбер.
– Да ладно тебе, у неё есть сестра, к примеру.
– Этой уродине уже ничем не повредишь - средний балл лучший в школе, а внешность - худшая. Типичная заучка, - поправив очки на переносице и скривившись в отвращении глядя в планшет замечает Руби.
– Может её совратить и показать всем?
– размышляет вслух Тиффани, проводя пуховкой по щекам и смахивая немного осыпавшиеся от переизбытка тени.
– Не трать силы - бесполезно, - замечает Эмбер, наконец откладывая журнал, - нет, на эту паршивку нужно найти что-нибудь. Что-нибудь по-настоящему стоящее, чтобы даже голову поднимать не смела.
– Может ты объяснишь всё же, почему мы не можем достать её через сестру, - Тиффани поднимает подведённую бровь, - без всех этих глупостей, словно нам нечем, м?
– Фанни, смирись с тем фактом, что иногда ты не видишь дальше собственного носа!
– весело смеётся Меган.
– Разве ты не знала, что наша предводительница хотела сделать её одной из нас?
– Да ты шутишь!
– Тиффани кривит свои идеально накрашенные губы и приоткрывает светло-голубые глаза в недоверии.
– Лию? Эта глупую курицу?
– Фанни, - мягко одёргивает её Эмбер, даже не отрываясь от журнала мод.
– О, ну прости, но это ведь правда!
– Тиффани разводит руками, выдыхая с недоверием.