Ненавистная любовь и любимая служба в XIX веке

Но протестовать более энергично Константину Николаевичу мешал, с одной стороны, пожилой попаданец. С другой стороны, он не раз видел, что опытный отец Николай Анатольевич, женатый уже бог знает сколько лет, относится к этому спокойно и даже купил для семейной поездки отдельный дилижанс для шмоток жены. Целый дилижанс! У него денег очень много?

Вопрос его исчез сам собой, когда князь увидел массу свертков и баулов с нарядами женушки. И только тяжело вздохнул. Привыкай, голубчик. Ты в XIX веке, а твоя жена не только потомственная дворянка, но еще теперь княгиня. Так ведь, кажется, зовут жену князя?

А вообще, как, оказывается, вел себя тихо и скромно, будучи простым новобранцем–гвардейцем. Шел так тихо в Санкт-Петербург, воздухом дышал, на старослужащих оглядывался. Лепота! Жизнь синего василька!

Сейчас он окован рамками семейных отношений. И думать не смей! Не палкой, так словом точно прилетит. Даже от благоверной жены Елены Федоровны.

Константин Николаевич искоса посмотрел на жену. Зря он так на нее наговаривает. Добрая и умная. И это не она, это жизнь такая. Она ведь не виновата, что он не смог женится на Марии Николаевне.

Прижался к ней, пользуясь относительной теснотой купе и дорожные толчки. Елена Федоровна удивленно посмотрела, но промолчала, еще раз напомнив себе, что он ее муж. МУЖ! Ласковый, добрый и чуткий, несмотря ни на что.

Так они ехали до Москвы целый день и даже с некоторыми копейками, то есть с минутками.

Зато, как они горделиво и импозантно въехали в старую столицу! Столичные жители, уважаемые люди. Москвичи, видевшие, что к ним приехал кто-то важный, уважительно кланялись. Ах, как интересно!

Въехали. Остановились в одной из гостинец. Потом, прежде всего, завернули к его родителям. Сытно пообедали, ведь родители были извещены. Сцепились языками, переговорив, причем сначала все вместе, а потом разделившись гендерно: женщины отдельно, мужчины отдельно. На этом первые сутки и прошли.

На второй день возник вопрос — а потом все же куда ехать? Москва — город большой даже в XIX веке. Поразмыслив, решил ехать в полицию. Все-таки бывшее место работы. Замечание жены, что не надо усложнять, он, как человек опытный, пропустил мимо ушей. Сказано же — послушал женщину и сделал по-своему.

К сожалению, в XIX веке, опыт оказался не очень к месту. Полиция оказалась к своему блудному сыну с его женой достаточно сурова. Сначала, Елену Федоровну чуть не сунули в камеру — «переждать». Потом, когда Константин Николаевич кое-как выдернул ее, и они прошли в кабинет местного директора, хозяин в упор ее не видел. Не потому, что спесив. Занят, а женщинам здесь не место!

А все от того что не послушал жену! Не губернатор, так надо было хотя бы ее громогласно объявить. И ей бы легче и начальство бы не конфузилось.

Чувствуя себя виноватым (и перед милой женой, и перед Аристархом Поликарповичем), Константин Николаевич весьма не почтительно перебил бывшего начальника, представив свою супругу.

Аристархом Поликарповичем недовольно замолчал от хамства подчиненного. Но когда до него дошел смысл слов, сразу же стал мягким и ласковым. Как-никак воспитанница самого императора! И он его не винил. Не часто в здании московской полиции появляется такая женщина.

А Константин Николаевич откровенно обалдел от появившейся картины. Аристарх Поликарпович был всяким — деловым, проницательным, на крайний случай грубым. Но милым и ласковым, даже отчетливо раболепным он его еще никогда не видел.

А что ты хочешь, он потомок XIX века со своей спецификой и с со своими тараканами. И не ему, попаданцу XXI века, судить и рядить.

Поэтому он лишь улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка была искренне радостной и продолжил:

— Оказавшись в Москве, счел оказать честь появиться вашему превосходительству.

И замер, пытаясь понять, то ли он сказал, не много ли раболепства. Или, наоборот, не мало ли? А то совершенно не гнется шея у сиятельного князя и попаданца демократического XXI века. Как бы не сломали.

Кое-как срослось. Жена Елена Федоровна и раньше не торопилась вмешиваться в дела полиции. А сейчас она лишь вопросительно взглянула и все! Потом, конечно, она скажет много, как говорят в XXI веке, призрачных коментов и лаже, как это делала его знакомая-по-Фейсбуку Алика, пропесочит все матерщиной. Хотя жена нет, она действительно женщина, а не скотина в красивой юбке.

И Аристарх Поликарпович почтительно склонил голову. Больше, правда, женщине, но и ему досталось. Его превосходительство внимательно, по-доброму, посмотрел на него, и Константин Николаевич понял, что окончательно и бесповоротно вышел из круга лиц, которых тот мог ругать и повелевать. Ибо, как никак, но он вошел в ИМПЕРАТОРСКОЕ ОКРУЖЕНИЕ, где сам император Николай I каждодневно разговаривает с ним! И совсем не удивился, когда бывший начальник предложил:

— Без чинов, Константин Николаевич, прошу совершенно без чинов.

А посему, он уже по свойски, но без нахальства, сказал:

— Мы, собственно, что сюда пришли. Я и Елена Федоровна здесь инкогнито, не желая шума и восторгов. Не можете ли вы послать некую цидулку от нас Дмитрию Владимировичу с вежливым посланием и пожеланием доброго здоровья?

Генерал и князь Дмитрий Владимирович Голицын, Московский военный генерал-губернатор, то есть по нынешнему статусу высший чиновник в старой столице. Как высокий военный и сиятельный князь он не очень-тоотносился к полицейским чинам, откровенно ими брезгуя. От этого они не раз пропускали очередные чины и ордена.

Аристарх Поликарпович прекрасно понимал, что, отправляя послание к генералу, Константин Николаевич сильно поднимал и его в глазах генерал-губернатора и открывал ему хорошие перспективы в будущем. И от этого буквально пресмыкался перед бывшим своим поданным, ставшим столь большой шишкой.

Ведь он не просто статский чиновник при жандармском управлении. Он из ближнего окружения императора и даже, страшно подумать, теперь любимец Николая Павловича! Мог бы и молча проехать мимо московских официозных учреждений, молча бы утерлись.

Впрочем, Константин Николаевич не дал ему долго унижаться, попросив, пока посыльный ходит в здание генерал-губернаторства, чаю.

Кстати, по поводу посыльного. Константин Николаевич, наивный по молодости лет и попаданства, полагал, что к Голицыну отправят штатного скорохода (или нечто подобное).Какой-нибудь статный молодец (или престарелый чинуша), но обязательно рядовых чинах.

Милейший Аристарх Поликарпович, однако, был куда опытнее и изощреннее. Послание от посланницы императора (и от ее мужа) получил седоватый штатский генерал — бывший военный в чинах превосходительства. Насколько он знал, был этот генерал зиц-председателем на уровне какого-то управления. И держал его Кормилицын исключительно в представительских целях.