Ненавистная любовь и любимая служба в XIX веке

Между прочим, за ней поспешно вышла старшая дочь императора Мария Николаевна. Бенкендорф это не заметил, а вот попаданец с императором еще как. Но если второй отреагировал с облегчением, в последнее время дочь была не в себе и постоянно нервировала, то сам князь забеспокоился. Как бы великая княгиня его жену элементарно не избила?! А что, женщины тоже это умеют.

Во-вторых, перейдя от милых женщин к общей обстановке в столице, он предложил немедленно убрать с улиц города войска. В отличие от первого предложение это было встречено с прохладой.

Войска — это порядок! — говорил взгляд Николая Павловича, а генерал-от-кавалерии А. Х. Бенкендорф только одобрительно кивал головой.

Военные, — с пренебрежением подумал попаданец, основываясь на многолетнем опыте взаимодействия с офицерами и генералами, — все бы им массой давить. Как будто можно этим на уголовников нагнать страху. Скорее, нормальную жизнь нарушишь и жителям столицы окончательно нарушишь трудовые дни.

Но Александр Христофорович так не думал и между ним и его подчиненным статским советником Долгоруковым разгорелся жаркий спор. Вообще-то это было почти подзаконное нарушение по тем временам, так низко падать сотруднику, чтобы в наглую прямо возражать своему начальству.

Но ведь здесь и дело было необычное. И не потому, что Долгорукий был из знаменитого княжеского рода. И даже не потому, что оказался опытен и, не побоюсь этого слова, талантлив по сыскной профессии. Нет, Долгорукий теперь почти принадлежал через свою жену к императорской семье и имел право спорить с любым министром! Тем более, государь — император находился рядом и не просто сидел, а одобрительно кивал своему толи жандарму, толи полицейскому, признавая его слова правильными и продуманными.

Именно поэтому, а не убедительности своих доводов был обязан Константин Николаевич тому, что оказался победителем.

— Александр Христофорович, — поставил окончательную точку император Николай Павлович, — не спорьте с профессионалом, будьте благоразумны!

Император не продолжил свою речь, но это и так было понятно. Разница между шефом жандармов и его подчиненным была в том, что первый был назначен императорским указом, не имея к сыскному делу ни таланта, ни образования, ни опыта. тогда как второй имел все эти прерогативы. И самое главное, Бенкендорф имел только глубочайшую преданность к императору и его семье, тогда как Долгорукий сам уже почти принадлежал к этой семье.

И поэтому уже шеф жандармов не имел права спорить, что и Николай I попытался довести до его сведения. Впрочем, довольно деликатно и обтекаемо.

Но и этого было достаточно, ведь Бенкендорф был при этом весьма умен и дисциплинирован, и не собирался понапрасну плевать против ветра. Или, если вам не нравится такое грубое сравнение, он был еще и достаточно придворен для дальнейшей ругани и бессмысленного спора.

Ведь было видно, что император уже принял решение и теперь шефу жандарма, как любому подчиненному, лишь оставалось принять к сведению и подчиняться. Сам Константин Николаевич додумался до этого немного позже и тоже догадался замолчать.

Мужчины замолчали, придя к консенсусу. К какому никакому, но все же. Мария Николаевна, видя это, на правах любимой дочери рискнула предложить выпить чаю. Она уже пришла обратно в кабинет, вся какая ласковая и светящаяся изнутри. Попаданцу оставалась только гадать, что же стало между женщинами вне кабинета, и в целости ли ушла из дворца Елена Федоровна.

Николай ласково посмотрел на дочь. Как и на сидящего рядом князя Долгорукого. Все-таки они были его родственниками. почти родственниками, если говорить о попаданце. Одно лишь ему не нравилось.

— Александр Христофорович, — мягко спросил он, — вы не будете против, если я прикажу повысить в чинах Константина Николаевича. А то перед собой стыдно. да и перед придворным обществом, — монарх ласково улыбнулся светлейшему князю.

Бенкендорф думал очень недолго. Уже сам вопрос был поставлен так, что можно было ответить только положительно. А уж зная самодержца, тем более. Единственно шеф жандармов, даже не возражая, просто подумал вслух об одной проблеме.

Действительный статский советник, а это наиболее весомое звание для Долгорукова, может быть только столоначальником отдела или выше, но никак не рядовым чиновником. Свободной же должности нет. А?

Николай I об этом пассаже думал немного. Для императора это было не проблема. Если нет свободной должности — а чиновники–столоначальники были все действительно людьми дельными, — значит, надо создать новую должность. А вот какую, надо спросить у самого князя, а лучше у родимой дочери.

Он вопросительно посмотрел на Марию Николаевну. Та прикусила губу, решая. Нет, столоначальником ему быть совершенно не зачем. Он уже вырос из этого! Ему бы и чин повыше, а то штатский генерал-майор явно маловато. И дело даже не в деньгах, а в престиже. Но папа сразу не согласится сделать Костю действительным тайным советником 1-го класса. Хотя сколько существует таких чиновников, тупых и глупых. Но об этом позже.

— Папа, — обворожительно улыбнулась Мария, — а почему бы тебе сделать де-юре то что уже существует де факто.

Дочь объяснила заинтересовавшемуся Николаю:

— В последние месяцы Константин Николаевич уже непосредственно работает на тебя. И работает, я так понимаю, очень неплохо. Так сделай его официально следователем при императоре всероссийском. Пусть он трудится не на жандармский аппарат, а на тебя.

— Ахм! — озаботился император. Он почему-то видел князя только у Александра Христофоровича. А действительно, почему бы и не подчинить его самому себе? И в дальнейшем сделать из него личного генерал-прокурора. И умен, и опытен, и, вроде бы, предан. Пусть-ка поездит по стране, все проверит и распознает. А то императору некогда и не зачем!

— Молодец, Мария Николаевна, хорошо придумала, — похвалил он дочь, застывшую в ожидании, то или не то она сказала. Одобрит или не одобрит ее слова августейший отец?

ПапА одобрил и Константин Николаевич, хоть он и не просил, неожиданно для себя стал штатским генералом в чине действительного статского советника — мечта большого числа российских чиновников, в том числе и самого Долгорукого еще до появления попаданца в этом теле. И в такие молодые годы!

кроме того, он получил невиданную и пышную должность — следователь при императоре Николае I. Или императорского следователя — император еще не решил, как его назвать. Да и это по большому счету было все равно. Прерогатив, по словам Николая I, у него будет много. Но, самое главное, будучи зятем императора и при императоре, он сам по себе будет большой должностью! Какой русский XIX века осмелится спорить с ним?

Губы сами по себе сложились улыбку. Он бы даже сказал, в дьявольскую улыбку. Константин Николаевич постарался побыстрее убрать ее с лица, чтобы никого не пугать, хотя и император, его повелитель и Мария Николаевна, его дочь, заметили ее. Впрочем, все сделали вид, что ничего не видели. Они были из вежливой семьи, хотя и из императорской, и прощали мелкие прегрешения.

Глава 5

— Повелеваю! — громко и звучно приказал император Николай I, как на плацу перед построенной гвардией, — следовать тебе по этому разбирательству. Все жандармы и полицейские, проходившие по оному делу, полностью подчиняются тебе. Александр Христофорович, обскажите коротко о приведенных действиях.