Непокорная ведьма

– Кто еще в доме? – спросил Гидеон, не вставая с кресла. Вероятно, полагал, что, если поднимется, тут же рухнет на пол.

– Моя горничная, Бесс, – ответил Барт. – Больше никого.

– А кому известно, что вы здесь?

Барт покачал головой.

– Никому.

Руна покосилась на парнишку рядом с Бартом. Он не вымолвил ни слова с тех самых пор, как перешагнул порог комнаты.

– А это кто?

– Это…

– Антонио Бастилле, – перебил Барта парень. – Я работаю у Вентольтов поваром. А что с ним? – Он кивнул в сторону Гидеона, который, казалось, отчаянно старался не свалиться с кресла.

– Его подстрелили. Мы надеялись найти здесь инструменты и медикаменты.

Антонио опустил руки.

– Меня обучали целительскому мастерству. Я могу оказать помощь.

Речь у него была слишком выверенная, слишком официальная для повара, а еще было в его манерах что-то странное. Руна никак не могла понять что. Она покрепче перехватила пистолет, не зная, можно ли доверять новому знакомому. Однако Гидеону отчаянно нужна была помощь, а сама Руна не могла ее оказать. Поколебавшись, она все-таки опустила пистолет и отошла в сторону, кивком разрешив Антонио подойти.

– Если навредишь ему…

– Я давал клятву Древним, – откликнулся Антонио, деловито проходя вперед и закатывая на ходу рукава. – А потому не могу навредить ни одному живому существу. Помоги, пожалуйста, снять с него мундир.

– Антонио был аколитом, – произнес Барт, пока Антонио расстегивал пуговицы на мундире Гидеона. – В Храме Древних.

Там, где Руна попыталась призвать наследника Роузбладов. В том самом храме, который разрушили во время революции. Аколитов тогда либо убили, либо вынудили уйти в подполье.

Был ли Антонио в храме, когда туда ворвалась Кровавая гвардия? Довелось ли ему увидеть всю эту резню своими глазами?

– Сожалею, – сказала Руна. – То, что там случилось, просто ужасно.

Антонио молча кивнул. С пуговицами было покончено, так что Руна помогла Гидеону склониться вперед, и совместными усилиями они с Антонио осторожно сняли с него пропитанный кровью мундир. Белая рубашка под ним тоже была алой.

– Что это такое? – Антонио коснулся шеи Гидеона, где Руна нарисовала символы для остановки кровотечения. Он поднял голову и окинул ее внимательным взглядом. – Ты ведьма?

– А у тебя что, проблема с этим? – пророкотал Гидеон.

Как будто мог что-то предпринять, хотя сам был совершенно без сил.

Однако Антонио лишь кивнул в знак одобрения.

– Не наложи ты заклинание, он бы истек кровью, – сказал он Руне. – Ты спасла ему жизнь.

Голос у парня был искренне довольный, и именно его радость от того, что Руна обладает нужными навыками, от того, что Гидеон жив, помогла Руне довериться. Она сняла палец со спускового крючка и положила пистолет на стол.

– Что мне сделать, чтобы помочь?

– Помоги снять с него рубашку. Барт, ты не мог бы поставить кипятиться воду, пожалуйста? И принеси бутылку самого крепкого алкоголя, какой есть в доме.

Руна тут же снова схватилась за пистолет. Ее так и подмывало приказать Барту оставаться на месте. Ведь, в конце концов, что мешает ему отправить послание командиру или, того хуже, Крессиде? Что мешает ему самому сходить за оружием и убить их с Гидеоном?

Однако Антонио коснулся руки Руны, и прикосновение его было таким нежным, что она невольно повернулась к нему.

– Нам всем надо доверять друг другу. – Антонио кивнул в сторону опустевшего дверного проема, где еще секунду назад стоял Барт. – Ты способна погубить его, равно как и он тебя.

Руна предположила, что речь идет об их общении, невозможном в глазах общества.

– Барт очень старался казаться отталкивающим для людей, он не хотел лишнего внимания к себе, не хотел брака, не хотел, чтобы другие знали о нем правду, – пояснил Антонио.

Руна окинула аколита внимательным взглядом. Ему явно не хватало качеств, чтобы считаться близким человеком для Барта в глазах общества. И оба ничего не могли с этим сделать.

– Ты только что узнала тайну, которую он успешно хранил много лет, – заметил Антонио.

Руна кивнула.

– Понимаю.

Так, значит, все было притворством? Значит, Барт Вентольт лишь притворялся пустым самовлюбленным болваном?

Если так, Руна готова была ему поаплодировать. Ее он точно одурачил, хотя она и сама мастерски умела притворяться тем, кем не является.

Несколько минут спустя Барт вернулся – не только с кипяченой водой и алкоголем, но и с аптечкой. Внутри обнаружились пинцет, бинты и иголка с ниткой – все, что безуспешно искала Руна.

Гидеон сложил руки на столе и опустил на них голову, чтобы не мешать Антонио работать. Стиснув зубы, он терпел, пока тот вытаскивал пули и обрабатывал раны алкоголем. Руна присела на корточки рядом с Гидеоном и держала его за руку, чтобы, когда боль станет невыносимой, он мог вцепиться в ее пальцы.

Наконец все раны были промыты, зашиты и забинтованы. Лицо Гидеона утратило мертвенно-бледный оттенок. Пока Антонио чистил инструменты, а Руна смывала с рук кровь, Барт всем налил виски.

Гидеон отказался. Руна последовала его примеру, вспомнив, что случилось, когда она набралась в прошлый раз.

Как только Антонио опустился на стул, Руна повернулась к Барту.

– А где вся твоя семья?

– На континенте. Уплыли две недели назад к сестре в Умбрию. У нее муж из Кэлиса, и, как только до нее дошли слухи о грядущей войне, сестра стала умолять родителей приехать.

Руна кивнула. Мать Барта до выхода на пенсию была охотницей на ведьм, ее бы точно казнили.

– А ты с ними почему не поехал?

– Не поверил слухам. – Он взглянул на Антонио. – А может, и поверил, но мне было все равно.

– Я отказался уезжать, – сказал Антонио, озвучивая то, что Барт опустил. – Остров – мой дом.

Воцарилась приятная тишина. На стенах гудели газовые лампы, но они не освещали комнату целиком, из-за чего все четверо сидели в полумраке.

– Скоро Крессида захватит и сельскую местность, – сказала Руна, нарушив молчание. – Она найдет это место, найдет всех, кто здесь находится.

Барт пожал плечами.