Очерк о родном крае

Марек почувствовал, что злость, притихшая было в 'Ктулху', вновь набирает обороты, требуя мести и крови. Глаз за глаз. Четыре пары - за Андрея, двадцать пар - за Дину. Впрочем, за Дину он бы взял набор из яиц.

– Господин Канин.

– Да, - обернулся он.

Девица за стойкой протянула ему бейджик на тесемке. По картонке прыгали накорябанные маркером буквы: 'М. Kanin' и несколько цифр.

– Возьмите. Майор Сельматри ждет вас в кабинете двадцать три. Это на втором этаже направо. 'Оперативное управление'.

– Спасибо.

Темно-синяя ковровая дорожка убегала по ступенькам вверх. Поднимаясь, Марек ощупывал ноут в сумке - не разбили ли. Тьфу, тьфу.

Наверху рядком стояли автоматы с кофе и шоколадными батончиками. Широкий коридор шел вкруговую, пересекая сужения в виде арок, призванные отделять друг от друга управления и службы.

Некоторые двери были открыты, некоторые закрыты, на части дверей вообще не было табличек. За редкими окнами, похожими на бойницы, посверкивало. Гроза, похоже, бралась за город всерьез.

Военные, стоящие и сидящие в коридоре на стульях, выстроенных вдоль стен, Марека игнорировали. Возможно, его штатский пиджак вызывал у них некий ступор и кратковременную слепоглухонемоту. Английская речь замолкала и возобновлялась только после его прохода.

– Of course, i'm going...

Три, четыре шага в тишине.

– Well, gentlemen...

Кабинет номер двадцать три обнаружился в торце здания. На стук в дверь никто не отозвался. Подождав, Марек повернул дверную ручку.

– Извините.

– Да-да, входите.

Майор Сельматри оказался смуглым худощавым мужчиной с итальянским носом и холодными скандинавскими глазами. Привстав, он подал Мареку руку через стол.

– Садитесь.

– Спасибо.

Марек сел на предложенный стул и положил сумку на колени.

– Надеюсь, у вас там не взрывчатка?
– спросил майор.

Вопрос, наверное, должен был звучать иронично, но Марек не уловил иронии.

– Думаю, я не ушел бы со взрывчаткой дальше холла, - сказал он.

– Сейчас все боятся террористической атаки, - сказал Сельматри.
– Думают, что русские будут мстить.
– Он откинулся в кресле.
– Вы же брат его?

– Да, - сказал Марек.

– И зачем вы пришли?

– Я пришел как журналист, я хочу...

– Постойте, - поднял руку майор, - вас, кажется, сегодня уволили.

– Возможно.

– Нет, это точно, нам пришло электронное подтверждение из офиса EDR в Кельне. От некого Лейтона Фоли.

Марек усмехнулся.

– И часа не прошло. Я написал не очень цензурную статью и сам попросил об увольнении. Точнее, отказался от дальнейшего сотрудничества.

Сельматри пристально посмотрел на него своими светло-голубыми глазами.

– Тогда версию о мести следует признать весьма вероятной. Русская вендетта?

– Я всего лишь хочу наказания для тех, кто его убил.

– И у вас есть видео.

– Да.

– Интересно было бы взглянуть.

– Сейчас.

Марек достал ноут.

– Я, честно говоря, не думал, что здесь это происходит так быстро, - сказал Сельматри.

– Что именно?
– спросил Марек, зажимая кнопку включения.

– Вы же уже десять лет как являетесь полноправным гражданином Евросоюза, нет? И вдруг - увольняюсь, у вас маленький э-э... мир.

Марек вздрогнул. Читали его электронное письмо? Конечно, читали! Возможно, весь республиканский сегмент интернета для НАТО прозрачен, как стекло.

– И что?

– Воздух здесь что ли особый?
– улыбнулся уголками губ майор.

– Может быть, - сказал Марек.
– А если бы у вас убили родственника? Близкого человека?

– Которого я не видел де... нет, двенадцать лет?
– быстро отреагировал Сельматри.
– Не думаю, что такой родственник был мне близок.

– И все же.

– Гипотетически?
– майор повел пальцем по столешнице.
– Наверное, мне было бы очень тяжело. Я бы напился, - он бросил взгляд на Марека.
– Вам, кажется, знакомо это состояние. Напился бы вдрызг. Два или три дня лежал потом мертвый. Полумертвый. Наверное, подрался бы еще с кем-нибудь.

Палец, выписав загогулину, по широкой дуге заскользил в край стола.

– И все?
– спросил Марек.

Ему захотелось разбить Сельматри лицо. Было ясно, что майор не имеет никакого отношения к отделу по сотрудничеству и региональной безопасности. Он работал в ЦРУ.

– Дальше я бы надеялся на справедливый суд, - сказал майор.

– В справедливом суде у меня есть большие сомнения, - сказал Марек.

Ноут, пискнув, загрузил операционную систему и рабочий стол с файликами статей. Сельматри повел шеей.

– Что там? Видео?

– Да.

Марек развернул ноут.

– И вы хотите мне его показать, чтобы я проникся к вам сочувствием, а к убийцам вашего брата - праведным гневом?

– Думаете, это бесполезно?
– Марек сделал движение, чтобы сложить экран.

– Нет-нет, что вы!
– Сельматри, выбросив руку, не позволил ноуту закрыться.
– Я вполне даже посмотрю. Как качество?

– Хорошее, - сказал Марек.

Он запустил видеоплеер. Сам смотреть не стал, но следил за лицом майора, которое через несколько секунд сложилось в скучающую маску.

– Звука нет?

– Нет. Это не Голливуд.

– Укололи, - сказал Сельматри.
– Камера над дверью аптеки?

– Не знаю. Видимо.

– Понятно.

Майор прилег на стол подбородком, предварительно подставив под него кулак. Глаза его бесстрастно следили за разворачивающимся на экране убийством.

Все двенадцать минут, пока шла запись, Марек думал о Сельматри, о людях в здании, о том, зачем они здесь, об истинных мотивах миссии НАТО в бывших областях России, о глупости новообразований, о случайностях и закономерностях, о страшном Динином лице, о толпе, собравшейся на площади - там она или уже поредела. Думал о том, что движет людьми, что располагает их к убийству - безнаказанность? жажда власти? желание почувствовать себя равным богу в возможности прекращать чужое существование?

Потом видео кончилось.