Одержимость
Шрифт:
Глава 29
Сейчас
Остаток недели я провела словно в тумане, в каком-то лихорадочном ожидании. Почти физически ощущала, что вот-вот раздастся звонок от Глеба, что он как-то свяжется со мной.
У нас был секс.
У меня был секс.
С кем-то, кто не был моим мужем. С кем-то, кого я едва знала, с пациентом…
Ты был единственным мужчиной, с которым у меня была близость за… даже страшно подумать, сколько лет. Больше десятилетия.
Прекрасно знаю,
Но с Глебом… с ним всё иначе. Это не просто ниточки, это запутанные узлы, сложные, почти неразрешимые связи. Потому что в списке людей, с которыми мне ни в коем случае нельзя было спать, он занимает самую верхнюю строчку. Абсолютный запрет.
Он тянул меня за волосы, и мне это нравилось.
Назвал меня «хорошей девочкой», и я… я обомлела от собственного отклика. Мне понравилось .
Хуже всего то, что я сама попыталась перекрыть себе дыхание, чтобы усилить остроту ощущений. Как… как мне рассказывала одна из моих пациенток. Очень больная, молодая женщина. И я… я повторила это. Добровольно.
И ведь я была инициатором. Полностью. Глеб… он почти ушёл. Он был готов остановиться.
Но я остановила его. Я… я сама сказала ему: «Трахни меня как следует». Жёстко. Мне… мне казалось, что это единственное, что я могу почувствовать.
Я никогда… никогда не делала ничего подобного с Андреем.
И к тому же, мы не использовали никаких средств защиты. Я-то на таблетках, но он не знал. И дело ведь не только в беременности, правда? Это было… дико безответственно. Безрассудно.
И тем не менее, при мысли об этом… я ловлю себя на улыбке. Безрассудно. И мне… мне понравилась каждая проклятая минута.
Стучу пальцами по остывшей кофейной кружке, которая до сих пор полна. Неприкосновенный салат от Софы, которая вызвалась сходить за обедом, сиротливо стоит на углу моего рабочего стола. Но мои глаза… они прикованы к этому месту. К углу стола. Там, где он… где он наклонил меня. И мне это понравилось.
Понравилось? Нет. Обомлела. Обожала в тот момент.
Следующие три ночи я провела, прокручивая этот момент в памяти снова и снова. И… и я включала вибратор на максимум. Потому что когда дело касалось Глеба, там не было места для «low» или «medium». Только «high». Только на пределе.
Мотаю головой, пытаясь выбросить эти образы, эти мысли. Это… это наваждение.
Мне нужно связаться с ним. Сказать, что это была ошибка. Извиниться. За то, что я сама подтолкнула его к этому. Я его психиатр. Я нахожусь в позиции власти. Я могу потерять лицензию. Снова. На этот раз, возможно, навсегда. Это было дико, запредельно непрофессионально. Неприемлемо. Даже если он… он почти открыто сказал мне, что хочет меня. Прямо во время сеанса…
У меня пересыхает во рту. Он… он хотел меня .
В дверях появляется Софа. Подскакиваю, как пойманный с поличным ребёнок.
— Марина? — Софа робко просовывает голову в кабинет. — Ой, прости, не хотела напугать. Ты в порядке? Какая-то бледная.
Ну, бледная лучше, чем пунцовая.
— Я в норме, просто устала. Что там?
— Актуализированный список пациентов на неделю. — Она протягивает мне листы — три штуки, по одному на каждый день. Быстро нахожу пятницу.
Но вместо пяти запланированных приёмов вижу только четыре. И одного имени нет. Его имени. Глеба Соловьёва.— Я думала, у меня в пятницу записан Глеб Соловьёв?
Она пожимает плечами.
— Он позвонил сегодня утром и отменил. Сказал, что срочно уезжает по работе.
— Понятно. Спасибо. — Софа уходит, но я всё ещё смотрю на список. Срочно уезжает по работе? Что это может быть? Он же преподаватель МГУ. Конференция, может?
Первое, что чувствую — это острая, болезненная пустота. И это очень похоже на разочарование. Совершенно недопустимое чувство для психиатра по отношению к пациенту. Даже к Глебу.
А потом… потом мелькает паника.
Он не хочет меня.
Ему не понравилось.
Я всё испортила.
Нет. Нет, нет, нет! Я его психиатр. То, что произошло, было чудовищной ошибкой. Вполне естественно, что он отменил приём. Чёрт, он мог бы подать на меня жалобу.
Ещё пару лет назад, услышав о психиатре, который не просто переспал с пациентом, но и… преследовал его… Боже мой. Я ведь преследовала его.
Господи. Закрываю лицо руками, опираясь локтями о рабочий стол. Но даже это движение… оно напоминает мне о нём. О себе. Как я была наклонена. Как он держал меня, прижимая к этому самому столу, пока он…
Мне нужно сжечь ту юбку. И те трусики. Я никогда не смогу их надеть, не вспоминая его. Нас. Того, что случилось. Жар приливает к лицу. Хватаю стопку бумаг, которые оставила Софа, и начинаю обмахиваться ими, как веером.
Может, он избегает меня? Или действительно занят? Но как бы там ни было, это к лучшему. Лучше, что мы не увидимся. Лучше, что этого… этого больше никогда не повторится.
Когда приёмы заканчиваются чуть позже пяти, сажусь в метро и еду на свой собственный приём. К терапевту. Когда я записывалась, это была обычная рутина — встречаться с доктором Авериным каждые несколько недель. Отчитываться. Убеждать себя и его, что я всё ещё способна заниматься практикой.
Но сегодня… сегодня я рада, как никогда, что этот приём назначен. Рада, что записалась за несколько недель. Рада, что есть хоть кто-то, с кем можно поговорить. Потому что говорить… говорить мне было жизненно необходимо. И поскольку в моей жизни, кажется, не осталось никого, я была готова с радостью заплатить доктору Аверину за то, чтобы он меня выслушал.
— Доктор Макарова, здравствуй, — он приветствует меня жестом, не отрывая взгляда от блокнота на коленях. Хмурится. — Садись, пожалуйста.
Опускаюсь в кресло, складывая руки на коленях. Он ещё занят — видимо, дописывает заметки по предыдущему пациенту или готовится к нашей встрече. Осматриваю кабинет. Глаза скользят по знакомой обстановке. И мысль… мысль, от которой мне становится дурно, приходит сама собой. Непрошеная. А он когда-нибудь… спал с пациенткой? Прямо здесь? В этом кабинете?
Конечно, нет. Он ведь… он хороший терапевт. В отличие от меня.
— Итак, как ты сегодня? — Доктор Аверин смотрит на меня с привычной тёплой, доброй улыбкой. Как всегда. Наверное, он тренировал её перед зеркалом. День за днём, год за годом. А я… я так же улыбаюсь своим пациентам? Делаю так, чтобы им было спокойно и комфортно просто от моего взгляда?