Орудия смерти. Город Костей

– Что он сделал с Лейлой?

Пэнгборн мелодично рассмеялся:

– А разве тебе не все равно?

– Я не понимаю – чего Джудо от нее добивается? – произнес Акно, не обращая внимания на ехидство Пэнгборна. – Раз он получил Чашу, Лейла ему больше не нужна. Джудо никогда не убивал просто так. У каждого убийства должна быть причина.

Пэнгборн равнодушно пожал плечами:

– Нам неинтересно, что он собрался с ней делать. Лейла была его женой. Может, он ее ненавидит. Вот тебе и причина.

– Давай договоримся, – предложил Акно. – Мы заберем Лейлу и отзовем оборотней. Считайте, что я ваш должник.

– НЕТ! – Яростный выкрик Люси заставил Пэнгборна и Блэквелла взглянуть на нее с легким удивлением, словно они увидели говорящего таракана. Люси повернулась к Акно: – Мы должны найти Нацу. Он где-то здесь.

Блэквелл рассмеялся:

– Нацу? Первый раз слышу. Я, конечно, мог бы попросить Пэнгборна отпустить Лейлу, но, пожалуй, не стану. Эта стерва никогда меня не любила. Считала себя круче всех… Как же! Мы такие красивые, у нас такой старинный род!.. Породистая сучка, больше ничего! И замуж за него вышла, только чтобы нас всех к ногтю…

– Завидуешь, потому что сам на ней не женился, Блэквелл? – В голосе Акно послышалась холодная ярость.

Блэквелл с фиолетовым лицом шагнул в комнату. Акно молниеносно схватил со столика скальпель и метнул его. Скальпель два раза крутанулся в воздухе и вошел Блэквеллу в горло. Тот стал давиться, упал на колени, глаза его закатились, рот открылся, словно он хотел что-то сказать, и оттуда вытекла тонкая струйка крови. Его руки безвольно повисли вдоль туловища, и Блэквелл рухнул как подкошенный.

– Ох, какая неприятность! – Пэнгборн брезгливо смотрел на тело товарища. Кровь, хлещущая из горла Блэквелла, образовала на полу густую красную лужу.

Тронув Люси за плечо, Акно что-то шепнул ей на ухо. Она даже не вслушивалась: в голове стояло тихое жужжание. Люси вспомнились стихи, которые они проходили на уроке английского: самое сильное впечатление на человека производит лишь первая смерть, произошедшая на его глазах. Поэт и близко не представлял, о чем пишет.

Акно выпустил ее плечо.

– Ключи, Пэнгборн! – потребовал он.

Тот ткнул носком ботинка труп Блэквелла и раздраженно повернулся к Ак:

– Иначе что? Кинешь в меня шприц? Скальпелей на столе больше нет. – Пэнгборн завел руку за спину и извлек оттуда длинный меч. – Тебе нужны ключи? Тогда подойди и возьми. Лейла Сердоболия тут ни при чем – я уже давно мечтаю… убить тебя.

Последние слова он произнес с особым смаком. В лунном свете блеснуло необычное лезвие. Акно махнул Люси странно удлинившейся рукой, утыканной вместо ногтей пока еще крошечными когтями. Она внезапно осознала две вещи: во-первых, Акно вот-вот начнет обращаться, а во-вторых, он прошептал ей единственное слово: «Беги!»

И Люси побежала. Она пронеслась мимо Пэнгборна, едва ли обратившего на нее внимание, обогнула тело Блэквелла и очутилась в коридоре еще до того, как превращение Акно было завершено. Из комнаты донеслись протяжный волчий вой, лязг металла и оглушительный грохот, будто разбилось стекло или опрокинулся столик возле кровати.

Влетев в оружейную, Люси кинулась к топору с рукояткой из закаленной стали, однако, как ни тянула, так и не смогла взять его. Тогда она подергала меч, потом трость с вкладной шпагой, хотя бы маленький кинжал – тщетно: оружие словно приросло к стенам! Наконец, обломав ногти и разодрав пальцы в кровь, она сдалась. На оружие было наложено заклятие, причем не руническое, а какое-то дикое и зловещее.

Люси помчалась по коридору и притормозила у лестничной площадки. Вверх или вниз? Спускаться в темноту, даже с ведьминым огнем, она не решалась. Зато наверху все было залито светом, и вскоре Люси заметила какое-то движение. Она стала подниматься по ступеням. Ноги болели, ступни болели, все болело. Порезы, хоть и обработанные, начали ощутимо саднить. Лицо жгли раны от когтей и клюва Хьюго, а во рту появился горький металлический привкус.

Наконец Люси достигла верхней лестничной площадки, оформленной в виде носа корабля. Тут стояла такая же гробовая тишина, как и на первом этаже: с улицы не доносилось ни звука. Она увидела перед собой еще один коридор. Однако на этом этаже двери многих комнат оказались открыты; оттуда в коридор пробивался свет. Люси пошла вперед, и какое-то неведомое чутье велело ей подойти к последней двери слева. Она осторожно заглянула в комнату.

Сначала у Люси возникло ощущение, что она стоит в очередном зале старинных интерьеров «Метрополитен-музея». Словно попала в прошлое – деревянные панели на стенах блестели так, будто их недавно отполировали, сверкал бесконечно длинный обеденный стол, уставленный посудой из тонкого фарфора, на дальней стене между двумя портретами, выполненными маслом, висело зеркало в витой золоченой раме. Все сияло в пламени факела: и тарелки, ломящиеся от еды, и фужеры, и ослепительно белая скатерть. В другом конце комнаты были два широких окна с тяжелыми бархатными портьерами. У одного из них застыл Нацу. Люси на мгновение даже показалось, что это статуя, и лишь потом она заметила отблески пламени на его волосах. Левой рукой Нацу отвел портьеру в сторону: в окне отражались десятки свечей, горевших в стеклянных сосудах, словно пойманные светлячки.

– Нацу! – В ее голосе прозвучало и удивление, и благодарность, и острая тоска.

Он обернулся.

Люси бросилась к нему.

Он поймал ее и крепко обнял:

– Люси! – Голос Нацу изменился почти до неузнаваемости. – Люси, что ты здесь делаешь?

Она глухо проговорила, уткнувшись ему в рубашку:

– Я пришла за тобой.

– Не надо было! – Нацу слегка отстранил ее от себя. – Что за идиотский поступок! – В его голосе слышалась злость, но его взгляд, не отрывающийся от ее лица, и пальцы, зарывшиеся в ее волосы, были полны нежности. Люси почувствовала его уязвимость; казалось, ее поступок не только тронул Нацу, но даже ранил. – Пожалуйста, хотя бы иногда думай, что делаешь! – прошептал он.

– Я думала. Я думала о тебе.

Нацу прикрыл глаза:

– Если бы с тобой хоть что-нибудь случилось… – Он ласково гладил ее руки. – Как ты меня нашла?

– Я пришла с Акно.

Нацу хмуро посмотрел в окно:

– Ты пришла с волками? – В его голосе послышалась странные нотки.

– Это стая Акно, – откликнулась Люси. – Он оборотень, и…

– Конечно же! – не дослушал Нацу. – Как я сразу не догадался!.. А где сам Акно?

– Внизу. Он убил Блэквелла, а я побежала искать тебя…

– Ему придется отозвать стаю.

Люси непонимающе уставилась на него:

– Почему?

– Стаю надо отозвать. Произошла ошибка.

– Какая ошибка? Хочешь сказать, что ты сам себя похитил? – Язвительный тон не удался Люси. Фраза прозвучала жалко. – Нацу, ты чего?

Люси тщетно пыталась высвободить запястье, Нацу крепко держал ее, пристально глядя в глаза.

И тут Люси словно током ударило. Она так обрадовалась, увидев его, что не заметила одной важной детали. Во время похищения Нацу был весь в порезах и кровоподтеках, на одежде темнели пятна грязи и крови, волосы слиплись от гноя и пыли. А теперь на нем красовались белая рубашка навыпуск и темные брюки; волосы снова превратились в пышную розовую копну. Когда Нацу отбросил несколько прядей со лба, Люси заметила на его пальце массивное серебряное кольцо.