Паладин

Вингрис пожелал избавиться от Фринроста – опасного ренегата, который может доставить личу массу проблем в будущем. Крэйвел хотел бы отправиться в этот рисковый поход вместе с Лирэем, так как он лучше знает братьев-ренегатов, а также Крэйвел хотел бы обсудить возможность преступления клятвы более подробно. Такой была легенда.

Чтобы разорвать клятву, связывающую паладина с богиней, требовалась некая манифестация. В случае с Лирэем это было наложение проклятья на один из монастырей Сельи. А в случае с Фринростом и Солигостом – убийство кого-то из прислужников богини, к числу таковых относились паладины и жрецы, а также представители клятвенных родов и выходцы из магических академий. Крэйвел не планировал нарушать клятву, но он по крайней мере мог сделать вид, обсуждая этот вопрос с Лирэем. Крэйвел догадывался, что Лирэй рано или поздно поймет, что его обманули, но на полпути к цели он уже не отступится, так что долго изображать маскарад не придется. Главными задачми Крэйвел определил следующие действия: ему нужно было вытащить Лирэя из-за пазухи лича, затем рассмотреть ренегата под лупой на предмет его пользы для Селиреста и сопутствующих рисков, по возможности привести к покаянию.е Если они, конечно, переживут стычку с братьями-ренегатами.

Все эти планы обсуждались в процессе очередной попытки поесть. В этот раз волшебница настояла на том, чтобы это был суп, так что они потратили время на поиски источника воды. Им оказался родник у подножия скал. До Катакомб Вингриса оставалось полдня пути, они бы даже успели долететь до темноты. Но Крэйвел решил пощадить Фелисию, ее уже трясло от голода.

В этот раз волшебница не демонстрировала никаких переживаний по поводу убийства бедных зверушек. Она выхлебала свою порцию супа едва дождавшись, когда тот чуть остынет. Крэйвел периодически улыбался, наблюдая за столь бестактным поведением со стороны девушки, с детства воспитанной в рамках строгого этикета. Фелисия и сама не подозревала, что может быть такой. Удивление, часто появляющееся на ее лице, веселило Крэйвела. Но он ни в коем случае не пытался пристыдить ее, ему просто было интересно наблюдать за тем, как она открывает для себя новое.

Решив продолжить путь уже утром, они проболтали до самой ночи, а потом уснули. В ходе разговора Фелисия призналась Крэйвелу, что подсмотрела его кошмар в катакомбах. Крэйвел не пожелал вдаваться в подробности увиденного ею. Тогда волшебница сменила курс разговора на свое прошлое. Она рассказала, что, обучаясь в академии магии, мечтала создать заклинание, которое позволит рисовать картины из снов. Поэтому она и научилась смотреть чужие сны. Она пыталась воссоздавать картины по образам, которые люди видели во снах, однако, это оказалось гораздо труднее, чем она думала. Но что куда более важно, довольно бесполезно. Мечты ее юности разбились о суровый быт, в котором картинки из снов были никому не нужны, и ей пришлось податься в куда более востребованные области магии. После академии она некоторое время работала помощницей алхимика, ну а потом ее похитил Лирэй.

Лирэй встретил их у входа в катакомбы на следующий день. еПриветствие оказалось довольн о напряженным.

– Похоже Вингрис тебе уже обо всем рассказал, – заметил Крэйвел.

– Здравствуй, – с легким укором ответил Лирэй, напоминая паладину о манерах.

Крэйвел отвесил шутливый поклон. Фелисии показалось, что эти двое сейчас снова сцепятся. Но обошлось.

– Капризный дед отказался телепортировать нас, так что придется идти своим ходом, – сказал Лирэй.

Крэйвел поразился тому, как ренегат обозвал лича, его брови приподнялись вверх. Лирэй не стал объясняться и достал из-за пояса сверток. Это заставило Крэйвела насторожиться, но свертком оказался не магический свиток, а карта. Хорошая карта, четкая и точная, но устаревшая, похоже, это была карта Вингриса, начерченная много-много лет назад. Но главное, что на ней было отмечено место, куда им предстояло отправиться.

Это были руины очень древней крепости, построенной еще до воцарения Сельи. Когда-то грандиозный комплекс, служивший домом для какого-то темного мага. Но время оставило от развалин разве что несколько стен да парапетов на поверхности и обширное подземелье. Руины находились не на территории Селиреста, а в местности, именуемой Тундрой.

Холодное, неприветливое, почти безжизненное место, куда некогда бежали почти все темные маги и просто недовольные приходом Сельи. Богиня выгнала их туда. Большинство темных магов погибли не от руки Сельи лично, а от мертвенных объятий Тундры, они умирали от голода, от холода или в усобицах друг с другом за скудные ресурсы. За это многие из них и возненавидели Селью.

Кое-кто из темных магов смог совладать с суровой местностью нового дома. Там цвели причудливые города некромантов, чернокнижников и прочих волшебников, чьи искусства в Селиресте не допускались. Вот только паладинам новой богини в Тундре никто руку не пожмет и ночлег не предложит. Для Крэйвела Тундра была очень опасным местом. Если Фелисию и Лирэя там ждет лишь бескрайняя пустошь и риск попасть в рабство к какому-нибудь темному магу, то Крэйвела там ждет чистая ненависть.

Благо сами руины, до которых им предстояло добраться, были не слишком глубоко в Тундре, а относительно близко к границе Селиреста. Они подписаны на карте, как Ифельцио. Скорее всего это имя мага, который жил там когда-то. Или жил до сих пор?

Все трое таращились в карту несколько минут. Крэйвел хмурился, продумывая, как им пробраться туда с минимальными рисками. Запреты запретами, конечно, но вот телепорт им сейчас не помешал бы. Паладин понимал, почему Вингрис отказался, он хотел, чтобы Лирэй прогулялся. Вот только это накладывало определенного рода неудобства для их компании. Лирэй был ренегатом. Следовательно, заходить в города им никак нельзя и попадаться коллегам-паладинам– тоже. Лирэя немедленно попытаются убить или сдать в ближайший храм, и там его тоже убьют, потому что покаяться Лирэя сейчас было невозможно заставить.

Больше всего восторга карта вызвала у Фелисии. Она осознавала, какое сокровище попало ей в руки. Сама по себе карта стоила целое состояние. Будто карта сокровищ, на которой отмечены все клады, которые закапывали в течении тысячи лет на территории Селиреста и Тундры! Любой волшебник продал бы душу демону за возможность обладать ей. Каждое брошенное жилище чернокнижника было настоящим кладезем знаний для мага и целым складом артефактов, а их на этой карте отмечено множество. Да, некоторые из них уже разграблены, но явно не все.

Увидев почти безумное выражение лица Фелисии, Лирей скривил высокомерную гримасу и выдернул карту у нее из рук.

– А тебе это нельзя, тебя инквизиция сожжет, – сказал он волшебнице.

И он был прав. Любой, у кого будет найдена такая карта, окажется немедленно схвачен инквизицией, допрошен и скорее всего казнен, как настоящий еретик – на костре. Такая жестокость была продиктована рьяной неприязнью к темным магам, которые до прихода Сельи держали в рабстве практически весь мир. Даже могущества богини не хватило, чтобы уничтожить их всех, она лишь значительно ослабила их объединенные силы и изгнала в Тундру, где их ряды так же поредели. Но жители Селиреста так сильно боялись возвращения к ужасному прошлому под гнетом темных магов, что были готовы растерзать на кусочки любого, кто был уличен в запрещенных искусствах, даже без вмешательства инквизиции.

Лирэй демонстративно спрятал карту обратно за пояс – ему было можно. Он издевательски смотрел на волшебницу. Он знал, что Фелисия с Крэйвелом еще не приняли окончательного решения по поводу того, будут они отрекаться от своей богини или нет. И ему было приятно продемонстрировать неудобства, которые накладывала на них верность богине, и преимущества, которые давало отречение. Никаких табу, никаких запретов, лич в числе друзей и древние карты в распоряжении. Казалось Лирэй вот-вот высунет язык и начнет дразнить волшебницу. Та снова презрительно скривилась, глядя на него.

– Фринрост, товарищи, нам нужно найти и убить Фринроста, – напомнил Крэйвел, утомившись от наблюдения за их распрями.

В Ифельцио Вингрис их направил потому, что именно туда Солигост попросил его телепортировать. Никто не мог гарантировать, что это именно то место, где следовало искать братьев, но как минимум это было отправной точкой. По приблизительным расчетам и с учетом возможности призывать летающее ездовое животное, но за вычетом невозможности посещать города, в пути им предстояло провести месяца полтора и только при условии, что все пройдет гладко. Как выяснилось, ездового зверя мог призывать только Крэйвел, так что им придется делать привалы в те моменты, когда он будет спать. Несмотря на риск впасть в безумие, Крэйвел планировал спать редко.