Паладин
Шрифт:
У Фелисии от пережитого началась настоящая истерика. Девушка совершенно потеряла контроль над своими эмоциями и плакала навзрыд, крепко обняв Крэйвела. Хотела приключений – получила. Ужас от увиденного, близость собственной смерти и чудесное спасение новоявленного возлюбленного подкосили ее. Она не привыкла к таким потрясениям. Проплакав до самого вечера, то тихонечко, то громко, она выбилась из сил и уснула. Крэйвел остался контролировать полет ската и следить за тем, чтобы Лирэй и Фелисия не свалились вниз.
Глава 3
Глава 3
Фелисия проснулась ночью, перед ее глазами распростерлось бескрайнее
Следующим, что привлекло к себе ее внимание, стал голод. Едва только мысли заворочались в ее голове, это ужасное ощущение прошибло ее насквозь. Она в последний раз ела утром, но ей казалось, что вечность назад. Девушка повернулась на бок и обхватила живот. Краем глаза она заметила Крэйвела и Лирэя. Все на месте, все спокойно.
Крэйвел глянул на Фелисию, он сразу понял, что она ужасно голодна. Увы, у них ничего не было, а до леса оставалось еще долго. Но Фелисия сможет пережить этот марш-бросок. Крэйвел не был уверен в том, что его переживет Лирэй. Фринрост нанес ему страшную рану. Исцеление использовало ресурсы исцеляемого для восстановления. Сколько бы волшебник ни старался, он не мог вылечить истощенного человека. А если бы он использовал для этого, например, плоть другого человека или подходящего животного, то его действия уже причислялись к некромантии.
Грань между целительством и некромантией была невероятно тонка. Это постоянно приводило к конфликтам между магами и церковью. По этой же причине невозможно быстро восстановить сломанные кости, без вмешательства темной магии это занимало от нескольких недель до нескольких месяцев. К счастью, у Лирэя ничего не сломалось, но кровопотеря была чудовищной. А чтобы восстановить запас крови, требовалась пища.
– Ты отлично справилась! – поспешил Крэйвел приободрить Фелисию.
– Да неужели? – вяло отозвалась волшебница, она явно была иного мнения.
– Мы все живы, в том числе благодаря тебе, – настаивал паладин.
– По-моему, мы живы только благодаря удаче, – заявила девушка.
– Не без этого.
Фелисия села. Ей казалось, что она ужасно выглядит. Но она не хотела колдовать, для этого нужны были силы и концентрация. Сейчас же вся ее сила воли была направлена на то, чтобы не упасть в голодный обморок.
– Это было ужасно! – выдохнула она, чуть придя в себя.
К горлу снова подступил комок, и она всхлипнула.
– Все позади, – попытался утешить ее Крэйвел.
«Нам еще вернуться как-то надо», – подумала волшебница, но не стала говорить этого вслух. Ей не хотелось спорить с Крэйвелом, она видела, что он старается воодушевить ее.
– Ты сам как? – спросила она, справившись с эмоциями.
– Я в порядке, – коротко ответил паладин. – Нам нужно позаботиться о Лирэе, – сказал он, увидев, что волшебница оклемалась и готова говорить по делу.
Крэйвел попросил помочь накормить Лирэя. К удивлению Фелисии, которой и без того уже по горло хватало потрясений, кормить Лирэя Крэйвел собрался собственной кровью. Он хотел, чтобы волшебница использовала левитацию и направила кровь в нужное русло. Они чуть было не заставили Лирэя захлебнуться. В процессе этого действа
девушка сказала:– И как скоро мы дойдем до каннибализма?
Ужасный сценарий не казался ей невероятным. Крэйвел предпочел умолчать о том, что на его памяти бывало и такое. Вместо этого он предложил и ей тоже пару-тройку глотков, но получил категорический отказ. Несмотря на то, что от голода сводило живот и темнело в глазах, Фелисия дала себе слово, что никогда не позволит себе подобного.
Из-за голода она еще и сильно мерзла. В Тундре и так было совсем не тепло, но от этого спасали специальные согревающие талисманы, зачарованные особым образом, однако они могли разве что спасти от смертельного переохлаждения, отморозить себе пальцы или уши можно было запросто даже с талисманом.
Фелисия не была такой закаленной, как ее спутники, и не имела такой же теплой амуниции, как у них, ей приходилось обходиться лишь обычной мантией, в которой она работала в лавке алхимика. Весна приходила на север с большим опозданием, опираться при подготовке путешествия на привычный королевский календарь было ошибкой. Фелисия дрожала и куталась в одолженный у Крэйвела плащ. После первого же привала, во время которого, несмотря на риск, они все спали, Фелисия начала кашлять.
В отличие от исцеления ран, которое по принципу своего действия не слишком отличалось от той же починки, излечение болезней требовало знаний, которыми Фелисия не обладала. Так что ее простуда имела все шансы развиться в полноценную пневмонию и убить ее. Вот будет досада пережить схватку с одержимыми ренегатами, но помереть от простуды!
Эта ситуация заставила Крэйвела понервничать, он заставлял ската лететь со всей возможной скоростью, словно за ними все еще гонится Фринрост, и паладин совсем отказался от сна. Нужно продолжать подкармливать Лирэя, у Фелисии кровь брать нельзя, она и сама обессилена голодом и болезнью, ее состояние все ухудшалось, и Лирэй не приходил в сознание. Рассудок Крэйвела помутился, но в этот раз он не мог себе позволить остановиться поспать и вправить себе мозги. Фелисия больше не колдовала, и единственным его спасением стал ее браслет.
Когда они подлетели к границе Селиреста и перед ними раскинулся спасительный лес, ставший чуть зеленее с последнего их визита в эти края, вся компания была на грани между смертью и безумием. Крэйвел поспешил приземлиться и отправить грифона на охоту, а сам бросился бегать по опушке, отмахиваясь от настырного висельника, и пытаясь найти место, которое не так сильно напоминало ему тюрьму. Его периодически выворачивало от невыносимой вони, которую он ощущал уже на корне языка, но блевать было нечем. Браслет уже не спасал его, Крэйвел привык к его приятному аромату, и он больше не отвлекал его от ужасных видений.
Призрак висельника уже не просто преследовал Крэйвела, он протягивал к нему руки и хотел задушить. Крэйвел ругался на него, кричал и задавал ему бессмысленные вопросы, пытался зарубить его мечом, молясь Селье, чтобы не попасть по кому-то из своих спутников. При этом он растрачивал последние силы, изнывая от голода, бессонницы и усталости, ноги едва держали его.
Фелисия так ослабла из-за болезни, что не могла стоять. Ей оставалось только наблюдать за тем, как обезумевший паладин носится поблизости, размахивает мечом и кричит в пустоту. Кашель выматывал ее, от жара у нее у самой начинался бред, она непроизвольно начала молиться Селье, хотя никогда раньше не отличалась набожностью.