Паладин

В Ронхеле Лирэй всегда проигрывал в спарринге с Фринростом. Он знал, что его вылечат, но боль сводила с ума. Это происходило изо дня в день. Они сами себе были палачами на этих спаррингах, нанося страшные травмы, получая их в ответ. Это всегда было жестоко, но сейчас Лирэй отчетливо видел, что Фринрост наслаждается его болью. Он больше не был тем человеком, которого Лирэй помнил. Фринрост, который сразил его сейчас, не подойдет после спарринга с извинениями и ободряющим словами, не даст фору в следующем поединке, нет – он выпотрошит живьем и насладится этим.

Фелисия не успела ничего сделать. Лирэй соскользнул с меча противника и грохнулся на брусчатку. Фелисия знала, что ей нужно вылечить его, но для этого ей нужно было подойти, а она боялась. Фринрост стоял прямо над телом Лирэя и смотрел на волшебницу. Он не угрожал ей, напротив, его улыбка, пусть и чудовищная, выглядела приветливо. Но все же страх парализовал девушку. Она ожидала, что силы будут не равны, но не ожидала, что настолько. Лирэй продержался буквально полминуты, не больше.

– Вылечи его! – непривычно грубо закричал ей Крэйвел.

Крэйвел предполагал, что Фринрост не посмеет причинить Фелисии вред, слишком уж она была ценна. Но страх, который сейчас испытывала девушка был далек от рационального, она не могла трезво оценивать ситуацию, и пребывала в ступоре.

Поняв это, Крэйвел отдал грифону команду атаковать Фринроста. Волшебный зверь исчезнет лишь тогда, когда призвавший его потеряет сознание. Пока что Крэйвел держался на плаву. Но ему приходилось действовать на пределе своих возможностей, одновременно избегая ударов Солигоста и присматривая за своими непутевыми соратниками. Солигост же наоборот выглядел расслабленным. Вероятно, если бы он был настроен более решительно, то уже давно сразил противника, но это явно не входило в его планы.

Грифон набросился на новую цель. Фринрост был этим недоволен. Биться с кем-то, кому ты не можешь нанести рану, кого не можешь заставить захлебываться своей кровью и болезненными криками было ему не интересно. Но зверь не позволял игнорировать себя и быстро смог оттеснить Фринроста подальше. Фелисия, чуть оклемавшись, подбежала к Лирэю.

Кровопотеря была колоссальная. Волшебница могла восстановить сосуды, как и прочие ткани, но не могла отжать подлатник и залить пропитавшую его кровь обратно в тело. Возможно, лекарь посноровистее смог бы что-то с этим поделать, но не она. Хоть Лирэй и был спасен от незамедлительной гибели, ему придется долго отлеживаться, ближайшие сутки он точно не очнется.

Фелисия увидела, как Фринрост снова движется в их сторону. У них не было суток, у них не было даже минуты. Ренегат был раздражен настырным грифоном и собирался атаковать кого-нибудь поинтереснее. Фелисия не могла понять кого именно, ее или Лирэя. И ей было не очень-то интересно это знать. Нужно было что-то делать и быстро.

Волшебница сделала то, что умела, чему годами училась в магической академии – иллюзию. Но в этот раз это были не те приятные ароматы цветов, трели птиц и видения дивных пейзажей, которыми она приводила в чувство Крэйвела. Фринрост внезапно обнаружил себя в темнице Ронхеля. Это была чертовски реалистичная иллюзия, Фелисия создала ее на основе того кошмара, который на свою дурную голову когда-то подсмотрела у Крэйвела, и теперь не смогла бы забыть даже если бы очень захотела, она помнила все в деталях и мельчайших подробностях, потому что видела и чувствовала все это через него.

Фринрост замер и схватился за голову. Он был еще больше безумен, чем Крэйвел, и такие фокусы сказывались на нем очень тяжело. Солигост отвлекся на происходящее с братом. Крэйвел, понимая, в каком скверном положении он оказался со своими спутниками, предпочел воспользоваться этой заминкой, чтобы организовать отступление. У них не было ни шанса на победу.

Фелисии требовалось поддерживать телепатический контакт с Фринростом, чтобы продолжать пичкать его иллюзиями. Когда она заметила движение Солигоста в ее сторону, она испугалась и прервала этот контакт. К счастью, целью Солигоста стала не она, а грифон, набросившийся на Фринроста. Волшебный зверь безжалостно вгрызался в глотку своей жертвы. Но, как они уже убедились ранее, Фринросту такие травмы были нипочем. Тот сидел, держась за горло и все еще не мог прийти в себя после видения, а его брат бился с грифоном.

Крэйвел метнулся к Фелисии и Лирэю, чтобы справиться об их состоянии. Паладин планировал отправить их обоих прочь верхом на волшебном звере, сам же он собирался остаться и прикрыть отступление. Он будет держаться сколько сможет, чтобы зверь успел улететь как можно дальше, но это последнее, что он мог сделать для своих товарищей.

Пока Солигост упорно препятствовал попыткам грифона убить Фринроста, последний впал в какую-то новую форму безумия. Он выронил клинок и вскричал, привлекая к себе внимание Крэйвела и Фелисии. Те замерли, не понимая, чего ожидать от одержимого в этот раз. Раны, которые недавно нанес ренегату его собственный меч, вдруг снова образовались на его щеках, а потом преобразились в неестественно широкую пасть, напичканную острыми треугольными зубами. Фринрост продолжал кричать, явно испытывая весьма болезненную трансформацию. Не сразу стало заметно, но под просторной одеждой так же происходили изменения. Для Фелисии и Крэйвела они стали очевидными, когда огромная зубастая пасть, выросшая у Фринроста на животе, разорвала и зажевала его рубашку. Крик одержимого оборвался, когда такие же чудовищные рты стали появляться на его шее. Прошло не меньше минуты, когда все тело ренегата обросло этими плотоядными ртами, Фринрост представлял собой сплошную массу багряной плоти, клацающей зубами, и она стремительно увеличивалась в размере.

Фелисия в ужасе невнятно запричитала. Солигост недовольно выругался и оставил свои попытки остановить грифона. В этом состоянии Фринросту были нипочем его когти. Крэйвел в нервном ожидании наблюдал за тем, как груда хищного мяса разрастается, а Солигост отходит подальше, избегая участи быть ею съеденным.

Это был их шанс! Крэйвел призвал волшебного зверя заново, в этот раз это был скат. Они с Фелисией спешно затащили Лирэя на его широкую спину и рванули прочь. Фринрост, по крайней мере то, что им некогда называлось, поняв, что заветная добыча убегает, бросился вдогонку. Было не вполне ясно, как оно видит, учитывая, что глаз у этой туши нигде не было. Махина размером с сами руины Ифельцио двигалась поразительно быстро, хоть и вызывала впечатление неподъемной и неповоротливой. Те рты, которым непосчастливилось оказаться внизу, заменяли ей ноги, мощные челюсти смыкались и раскрывались, разнося вековую брусчатку площади в крошево. Фелисия с ужасом наблюдала за тем, как монстр стремительно нагоняет их. Но парящий скат в силу своей природы не мог лететь быстрее.

Крэйвел заставил ската затормозить и призвал грифона заново. Фелисия в полном непонимании наблюдала за спешными действиями паладина, в ее глазах была паника. Крэйвел же почти силком усадил Фелисию на зверя и заставил грифона взять бесчувственного Лирэя в лапы. Последние мгновения перед его взлетом Крэйвел потратил на то, чтобы вложить в руку девушки паладинские эмблемы свою и Тариха.

Грифон в отличие от ската мог нестись с куда большей скоростью, он уносил Фелисию и Лирэя обратно в безопасные леса Селиреста. Волшебница обернулась назад, туда, где остался Крэйвел. Она ужаснулась тому, насколько маленьким он выглядел на фоне того чудовищного нагромождения плоти, в которое превратился Фринрост. Но Крэйвел был непоколебим, вид чудовища не пугал его. Магия Сельи переполняла его, он затребовал от богини всю поддержку, которую она могла влить в одного человека. Воздух вокруг него плавился от магии, за спиной распахнулась пара сияющих крыльев, свет окружил паладина слепящим ореолом и окутал, повторяя форму его доспехов. Один только этот свет заставлял одержимого морщиться в беспорядочных судорогах от раздражения. По мере приближения к паладину мучения монстра усиливались, переходя в боль, но его это не останавливало.

Солигост наблюдал за происходящим издалека. Он тоже был одержим. Но его демон имел иной характер и свойства. И Солигост лучше его контролировал. Его демон по указанию хозяина сейчас полз множеством звенящих цепей по подземной части комплекса Ифельцио прямо под площадью. Просторные подземные этажи, повторяли планировку друг друга, колонны, обломки которых было видно на поверхности, прошивали этажи насквозь. Цепной демон нацелился именно на них. Обвив их, и хорошенько дернув в нужный момент, пока изуродованный одержимостью Фринрост не успел убежать за пределы площади, демон обрушил несколько этажей под ним, заставив гигантского монстра рухнуть глубоко в подземелье. Следом полетела куча обломков, которые погребли его под собой.

Солигост не мог разглядеть лица Крэйвела на таком расстоянии, но то с каким разочарованием Крэйвел всплеснул руками, заставило ренегата улыбнуться. Героическая смерть не состоялась.

Крэйвел не подозревал, что площадь под Фринростом обрушилась не из-за излишнего веса одержимого. Тревожно взглянув на Солигоста, он увидел, что тот не собирается преследовать счастливчиков. Ренегат безучастно стоял, опершись на меч и смотрел на Крэйвела. «Не сегодня», – мысленно сказал Солигост, словно извиняясь за то, что сорвал его планы. Он понимал Крэйвела, прожить лишнюю сто лет, когда ты к этому совершенно не готов, оказалось очень тяжело. Солигост тоже порой сталкивался с необходимостью приложить усилие, чтобы не упасть в умиротворяющие объятия смерти по собственной воле. Порой его удерживал от этого брат, порой – незаконченные дела. Всегда находилось что-то, что не давало ему упокоиться с миром. Просто его час еще не настал. Не настал и смертный час Крэйвела. Тот заставил грифона чуть сдать назад, превратил его обратно в ската и, воссоединившись с товарищами, полетел прочь.