Паладин
Шрифт:
Надо ли говорить, что первая пара-тройка поколений паладинов оказалась настолько провальной, что правила пришлось в срочном порядке переписывать. В том числе и из-за того, что пресечь блуд оказалось практически невозможно. Как в рядах тех, кто уже покинул стены монастыря, так и среди послушников. Молодых парней забирали из семьи сначала в двенадцать лет, по исправленным правилам – в пятнадцать, это был совершенно неподходящий возраст, чтобы запрещать похоть. Ученики сбегали, чтобы найти любовных приключений на свою голову, а если такой возможности не предоставлялось, начинали заглядываться друг на друга.
Крэйвел не застал тех суровых правил, которыми послушников не редко пугали, чтобы продемонстрировать им, в каких мягких условиях
Крэйвел не счел нужным вдаваться в подробности того, какими методами в Ронхеле приучали к половой дисциплине. Такие детали могли быть интересны разве что садисту. Но паладин счел нужным пресечь сплетни Лирэя.
– Его звали Арчи, Арчибальд Амбарастан, – решил он разъяснить Фелисии ситуацию, чтобы избежать недопонимания. – Да, мы с ним были очень близки, он был моим другом детства, и на тот момент других у меня не было. Может быть, его смерть прошла бы для меня менее болезненно, случись она при других обстоятельствах. Но увидеть, как твой первый и единственный друг вешается в соседней клетке, не вынеся мучений, и ты ничего не можешь с этим поделать… – Крэйвел поднес новенький браслет к лицу, – его смерть со всеми своими отвратными обстоятельствами – это самое ужасное воспоминание, пожалуй, за всю мою жизнь, – закончил он, когда ему чуть полегчало.
Фелисия испытывала глубокое сострадание, выслушивая Крэйвела: она очень ценила, что он поделился с ней своей болью. И она злилась, что Лирэй наплел ей бредней, он словно принизил значимость истинного положения вещей, низведя все до подростковой интрижки. В то же время девушка испытывала горькую досаду оттого, что избранник ее сердца был сломлен, и она не видела способа исправить это.
Все было бы куда проще, будь Лирэй прав. Однако Крэйвел оказался куда более сложным человеком. Фелисия не была уверена, сможет ли продраться через эту сложность. Ей очень хотелось попытаться, хотелось верить, что у нее получится. Но девушка не была такой же долгожительницей, как ее возлюбленный, и она боялась растратить свое ограниченное время на заведомо безнадежную любовь.
Глава 4
Глава 4
Очередная весна в Селиресте. В более теплых регионах уже распускались листочки и порхали первые бабочки, ближе к Тундре еще лежал снег. Пригород кипел работой, посевная была в разгаре. Люди сновали по рынкам в поисках одежды на предстоящий теплый сезон, повсюду были слышны ахи-вздохи при виде цен на ткани, одежду, зерно и корм для животных. Прядильные, зерновые и кормовые культуры не выращивались в храмах, они засеивались на обширных полях Селиреста. Но урожай прошлого года почти весь погиб. Темные маги что-то намудрили у себя в Тундре и по Селиресту прошла волна кислотных дождей.
Это было неожиданно. Все впали в негодование. Даже планировался священный поход в Тундру, чтобы преподать безответственным соседям урок. Но как-то не срослось. Гнев остыл, а жители Селиреста отвлеклись на другие проблемы. Даже по истечению года маги все еще не закончили чинить все то, что повредили кислотные дожди. Каждого мага в Селиресте уже тошнило от заклинания починки. Но здания хотя бы можно было восстановить, а выжженный урожай – нет.
Этот год тоже был неспокойным. Тундра полнилась некромантами и чернокнижниками, они обнаглели и подходили совсем близко к границам королевства. Это был молодняк, который родился и вырос уже в Тундре. Неясно было, как в этом неприветливом месте люди умудрялись размножаться, но это, тем ни менее, происходило. Старшие маги не давали продохнуть молодым, забирая почти все доступные ресурсы себе. Молодые были вынуждены искать лучшей доли ближе к вражескому королевству. В ответ граница Селиреста ощетинилась фортами, но это
мало помогало контролировать дурную и озлобленную молодежь чернокнижников. Правители и высшие сановники Селиреста начали подозревать, что согнать всех темных магов в одно место было скверной идеей. Но это уже случилось, и повернуть время вспять никак невозможно.Одной из немногих хороших новостей было то, что список паладинов-клятвопреступников значительно поредел. Прошло много времени с момента пика их появления. Селирест научился на своих ошибках и старался сделать все возможное, чтобы не допускать их появления и впредь. Не более десятка осталось в летописях жрецов, да и то большая часть из них так давно не подавала признаков своего существования, что была признана пропавшими без вести.
Братья Фринрост и Солигост, к сожалению, напоминали о своем существовании чаще, чем жителям Селиреста того хотелось бы. Эти двое планомерно и неспешно двигались к своей цели – свержению Сельи с божественного престола. Они подспудно подрывали авторитет церкви Сельи, потакая и оказывая помощь любому культу и любой организации, которая была настроена враждебно по отношению к богине. Селирест наводнился чужеродными культами, которые поклонялись демонам или древним некромантам, надеясь возвысить их до состояния божеств.
У инквизиции было много работенки в последние годы. Она стала более агрессивной. Запретов стало больше, недовольства и возмущений – тоже, особенно в рядах магов. За ними следили с параноидальным рвением. Инквизиция в каждом волшебнике видела потенциального культиста, некроманта или чернокнижника. Если в прошлое столетие Селирест столкнулся с дефицитом паладинов, то теперь он столкнулся с дефицитом магов. Те бежали из королевства или просто отказывались заниматься магическим ремеслом, устав от подозрений в свою сторону.
Зато жрецов и паладинов нынче было предостаточно. Запугав всех страшными темными магами, церковь смогла нарастить число почитателей, на ее мощь все уповали в страхе перед древним злом, таящимся в Тундре и постепенно просачивающимся в Селирест. В монастырях отбоя не было от добровольцев. Взрослые паладины ворчали, считая, что в орден набирают всех подряд. Самые старшие видели в положении дел риск нового всплеска преступлений клятвы.
Один из таких старших из личного любопытства присутствовал сегодня на церемонии последней клятвы в Нершере. Уже около ста тридцати лет прошло с того дня, как Нершер пережил свою собственную трагедию. Было приятно видеть, что в этом монастыре снова кипела жизнь, он был полон послушников, и в этом году их было много.
Настоятелем Нершера был все тот же паладин, который когда-то принял в этих гостеприимных стенах Ронхельцев. Он был рад увидеть в числе свидетелей своего давнишнего ученика – Крэйвела. Наставник и ученик обменялись приветственными взглядами. Настоятель Нершера – Орних, коренастый косматый и седой, он уже был стар, когда на его голову свалилось непрошенное долголетие, но он принял эту участь и решил потратить остаток своей бесконечной жизни на воспитание последующих поколений паладинов. Он считался местной легендой. Его ученики светились гордостью и жаждой великих свершений.
Сейчас они стояли у большой купели с водой и готовились дать свою последнюю клятву. Она станет завершением их обучения, каждый из них возьмет в Храме Справедливости свое первое задание и отправится навстречу судьбе. Послушников было непривычно много, человек двадцать. Сколько же их было, прежде чем отсеялись все те, кто оказался непригоден, чтобы стать паладином?
На широких лавках в зале расселись свидетели. Среди них в обязательном порядке присутствовали некоторые местные сановники, чиновники, инквизиторы, наставники монастыря, но прийти мог любой желающий, это не запрещалось. Частенько на таких мероприятиях можно было увидеть детей, которые уговорили родителей свозить их поглазеть на церемонию. Не то чтобы это было шибко зрелищно, но детей не трудно впечатлить.