Первый инженер императора IV

И на тех, кто это сделал.

— Ну вот, — с досадой произнес Идрис, разглядывая свои ногти. — Опять все в крови. Фтанг, я тебя просил — аккуратнее.

Фтанг же, стряхнув с ладоней остатки того, что еще недавно было головой Радомира Свирепого, виновато пожал плечами и посмотрел на К’тула.

Старик не стал медлить. Он шагнул вперед, наступив на край плаща поверженного вождя, и обвел толпу своим тяжелым, ледяным взглядом. Вся его старческая немощь, вся его показная дряхлость испарились без следа. Теперь перед ними стоял не заблудший путник, а нечто древнее, могущественное и абсолютно безжалостное.

— Слушайте меня! — выкрикнул К’тул, и его скрипучий голос, усиленный магией, пронесся над притихшим табором, заставив даже самые дальние костры испуганно затрепетать. — Ваш предводитель был силен, да. Но глуп. Он вел вас на убой, на бессмысленную бойню ради собственной прихоти. ТЕПЕРЬ Я ВАШ ПРЕДВОДИТЕЛЬ! Я! К’тул из Старого Мира!

Он выдержал паузу, давая словам впиться в сознание ошеломленных кочевников.

— И наш план не меняется! Мы идем на запад! Мы идем забирать то, что принадлежит нам по праву сильного! — он вскинул свой кривой посох.

Правда, под этими словами старый маг-ренегат скрывал свою истинную цель: добраться до барона и его Сердца Руны. Но чтобы заставить глупых ордынцев идти в бой и умирать, как мухи, напитывая его собственный Рунный Камень, нужно было подобрать нужные слова.

По толпе пронесся неуверенный, но одобрительный гул. Идея грабежа и насилия была им близка и понятна.

— А кто сильно против, — К’тул обвел толпу своей зловещей, беззубой улыбкой, — кто считает, что я не прав… тот может предложить свои альтернативы Фтангу.

Старик кивком указал на здоровяка, который тут же с хрустом размял свои огромные кулаки и с надеждой посмотрел на толпу.

Очевидно, что возражений не было. Желающих подискутировать с Фтангом на тему легитимности новой власти как-то не нашлось.

— ВЫ ГОТОВЫ ИДТИ В БОЙ ЗА МНОЙ?! — уточнил К’тул, его голос гремел, как раскат грома.

— Да-а-а-а! — на этот раз ответ был куда более уверенным, почти восторженным. Рев тысяч глоток прокатился по ночной степи.

— Хорошо, — улыбнулся старик. — Очень хорошо.

Глава 17

— Всем приготовиться! — мой голос, усиленный самодельным рупором, прорезал напряженную тишину, царившую над ущельем. Он прокатился эхом, отражаясь от скал, и замер, уступив место лязгу стали и коротким, отрывистым командам сотников. — Руслан! Олег! К баллистам! Занять боевые позиции!

Времени на раскачку, на последние наставления, на слова прощания не оставалось. Орда Радомира была здесь. В прямой видимости. Ее авангард, самые быстрые и отчаянные, уже втягивался в широкое горло ущелья, превращаясь из бесформенной массы в вытянутую, уродливую змею, ползущую нам навстречу.

А это значит, что через ближайшие двадцать минут, может, даже меньше, они достигнут наших первых рубежей. И начнется то, к чему мы так долго готовились. Последняя битва. Битва, от которой зависело все.

Я стоял на своей дозорной вышке и смотрел на приближающуюся лавину. Сердце гулко стучало в груди. Если бы я сказал, что страшно не было — я бы соврал. Страшно было еще и как. Но вместе с тем у меня была уверенность, что просто так мы не отступим. Не на тех нарвались.

Все было на своих местах. Каждая деталь, каждая шестеренка, каждый человек. И мы покажем этим сучьим детям, что не стоит совать свои руки и носы туда, куда их не просят и брать то, что им не принадлежит.

Я видел, как на плато, нависающем над ущельем, занимают свои позиции воины, вооруженные нашими «огненными горшками». Они не сбивались в кучу, нет. Они рассредоточились, как я и учил, создавая множество огневых точек, готовых обрушить на головы врага настоящий огненный шторм.

Я видел, как они раскладывают рядом с собой мешки с песком, чтобы в случае чего быстро потушить случайное возгорание, как проверяют фитили, как переговариваются друг с другом тихими, деловыми голосами.

Ниже, на уступах и карнизах скал, в заранее подготовленных и замаскированных гнездах, залегли арбалетчики. Их было немного, всего пара десятков лучших стрелков, отобранных Игнатом и Борисом. Но в их руках были наши «ККМ-2», и я знал, что каждый их выстрел будет точен и смертоносен.

А внизу, в самом ущелье, за второй линией баррикад, выстроились плотные ряды нашей основной пехоты. Солдаты Долгорукова и Романовича, закованные в композитную броню, стояли плечом к плечу, образовав несокрушимую стену из щитов и копий. Их лица были суровы, сосредоточены. Они были готовы встретить врага грудь в грудь, принять на себя основной удар.

Иван Кречет, мой верный командир хламников, находился там же, внизу, у центральной баррикады, рядом с сотниками. Он будет координировать действия пехоты, направлять их, поддерживать боевой дух. Его опыт, его хладнокровие в бою были сейчас бесценны.

А я… я оставался здесь, наверху. Мое место было здесь. По крайней мере на текущий момент времени.

Отсюда я видел все поле боя. Отсюда я мог управлять этим сложным, смертоносным оркестром. Моим оружием были не меч и не арбалет. Моим оружием были расчет и тактика. Я не был гениальным стратегом или военачальником, но и не был глупым человеком.

И, как минимум, я должен был понимать как себя ведет вражеская необузданная толпа при поражении «молотовыми».

Переведя взгляд с огневых точек, я снова посмотрел на движущуюся ораву. Они неслись, ревя и потрясая оружием, уверенные в своей силе, в своем численном превосходстве. Они не видели наших ловушек, не знали о наших «огненных горшках», не подозревали о мощи наших арбалетов.

Если можно было бы сказать, что они шли на убой — я бы так и сказал. Но, к сожалению, я понимал, что такая орда идет только с одной целью — грабить, убивать и захватывать. Каждый из их «армии» был готов пасть, чтобы уступить место собрату ради общей цели.

[Руслан и Олег]

Руслан был не из робкого десятка. Как и Олег. Они оба прошли через огонь, воду, медные трубы, Дикие Земли и много чего еще. Не один год им приходилось собственными руками сражаться с монстрами, продираться через их толпы, буквально подставлять шеи под клыки, когти и жвала. Но, как известно, самый страшный монстр — это человек. Особенно, когда этих людей много, и все они с горящими от ярости глазами и ржавыми тесаками в руках несутся прямо на тебя.

— Страшно? — спросил Олег у Руслана. Его голос, обычно ровный и насмешливый, сейчас слегка дрожал, хотя он и пытался это скрыть за маской показного спокойствия.

— Да, — честно ответил Руслан и сглотнул. Этот сухой, нервный звук, казалось, эхом прокатился по каменному уступу, на котором они заняли позицию у своей баллисты. С дальнего конца ущелья уже доносился нарастающий гул — тысячи голосов, топот тысяч ног, лязг плохого металла.

— Помнишь нашу задачу? — снова спросил Олег. Ему правда было страшно. Не тот панический ужас, что парализует волю, а холодный, колючий страх опытного воина, который точно знает, чем может закончиться такая встреча.